Неожиданное совещание у Устинова по ДОС

Источник: Книги Черток Б.Е.- Ракеты и люди

Не берусь по прошествии 30 лет придумывать, каким образом Устинов решил пригласить к себе меня , Охапкина , Бушуева , Феоктистова и Раушенбаха сразу же после отъезда Мишина в Кисловодск. Формально мы не напрашивались и ничего знать не знали. Каждому из нас позвонили из ЦК, и никто не посмел отказаться. Даже беспартийный Феоктистов. Когда мы прибыли в кабинет на улице Куйбышева, то увидели там уже заранее собравшихся и о чем-то договорившихся Келдыша , Афанасьева , Тюлина , Сербина . Там же были три сотрудника аппарата оборонного отдела ЦК: Строгонов , Красавцев и Попов . Все трое были выходцами из Подлипок .

Мы не сомневались в их благорасположении и активном участии в организации этого мероприятия. Пока мы управлялись с тремя "Союзами" , опекавший наше ЦКБЭМ Красавцев получил от бушуевских проектантов информацию о подпольной работе по новой орбитальной станции. Информация была надлежащим образом проверена и доложена Устинову. Ему же было доложено бедственное положение "Алмаза" .

Независимо от нас в ЦК понимали, что "Алмаз" способен стать орбитальной станцией в лучшем случае через два года. Но даже если это случится, то устраивать шум на весь мир нельзя: "Алмаз" должен оставаться секретным военным космическим объектом. Необходимо же иметь по возможности и несекретную станцию и продемонстрировать всему миру, что мы предлагаем международное сотрудничество в интересах науки и экономики. Сделать все это надо было быстро, пока американцы не додумались захватить с собой на Луну астронавта какой-либо европейской страны.

На совещании, как мы и предполагали по нашему сценарию, первое слово было дано Феоктистову . Константин Петрович очень убедительно рассказал о преимуществах нашего предложения и заверил, что при надлежащем контроле и помощи долговременная орбитальная станция может быть выведена в космос не позднее чем через год. Я со своей стороны заверил, что по системе управления серьезных проблем не предвидится, ибо все, что необходимо, уже прошло испытания в космосе на "Союзах". Однако новым элементом будет стыковочный агрегат с внутренним переходом. Сейчас идет его изготовление, предстоит цикл отработки, но за год управимся. После надлежащих выступлений Бушуева и Охапкина Келдыш задал неожиданный вопрос:

- Вот вы все говорите, что это можно сделать за год, если вам помогут организовать работу без выходных и даже чуть ли не круглосуточно. А как все это отразится на ваших же работах по Н1-Л3 ?

Охапкин ответил за всех: - Работами по ДОСам должны заниматься совсем другие люди. На H1 у нас работает постоянный контингент, и мы, упаси Бог, никого там не трогаем.

Умолчал Сергей Осипович о том, что, если все начальство будет руководить "штурмом" ДОСа , это неизбежно отразится на всех других работах и на Н1-Л3 в первую очередь. Тут уже все мы следовали по направлению, указанному "перстом судьбы": приоритет в создании орбитальной станции должен быть нашим. Мне показалось, что на всех участников этого судьбоносного совещания нашло некое озарение. Было очевидно, что наше предложение пришлось как нельзя вовремя. Совещание закончилось указанием срочно готовить приказ министра, решение и график ВПК и не позднее января выпустить постановление ЦК КПСС и Совета Министров о создании орбитальной станции.

Убедившись в поддержке Устинова, мы, появившись на следующий день после совещания в ЦК на работе, объявили о наступлении новой эры: за год мы обязаны создать мощную орбитальную станцию. Самое удивительное, что эта новая работа в большинстве коллективов была воспринята как очень актуальная. Более того, раздавались голоса:

"А где вы были раньше? Давно пора объединяться с ЗИХом и создавать реальную станцию, а не витать в облаках фантастических проектов".

Пользуясь ситуацией, многие специалисты, необходимые лунной программе, перебрались с разработок Л3 на ДОС .

Бушуев откровенно высказал опасения за судьбу Л3. В подведомственных мне коллективах после объявления о совещании в ЦК началось ликование, которое через три-четыре дня сменилось законными требованиями о легализации работ соответствующими графиками, введении их в месячные планы и пересмотре других работ в пользу ДОСа.

Раушенбах , объединив основных, как он выразился, "смутьянов": Легостаева , Башкина , Карпова , Сосновика , Князева , Бабкова , - явился ко мне с этой галдящей делегацией, которая поставила ультиматум:

"Немедленно давайте графики координации работ с проектантами, с конструкторами из Филей , сдвиг сроков по лунным кораблям, быстрее приказ о новой работе и легализуйте все приказами. На одном энтузиазме такую работу вести нельзя". Тянуть с организационными решениями дальше было недопустимо. Но как выпустить приказ в отсутствие главного конструктора, заведомо зная о его отрицательном отношении?

Нужен срочно и приказ министра, и график ВПК по смежникам. В зазорах между шумными разборками я выкроил время, чтобы разобраться в состоянии дел по новому стыковочному агрегату. Калашников , Вильницкий , Сыромятников и Уткин были полны авторского оптимизма. Оригинальный электромеханический агрегат, несмотря на кажущуюся на первый взгляд сложность, смотрелся. Главное, что требовалось, - в него надо было поверить.

Команда, которая работала над чертежами, состояла из конструкторов- peaлистов, понимающих, что требуется и на что способна наша технология. Теперь дело за производством. Это было наше общее мнение. Директора завода Ключарева на следующий день после совещания в ЦК мы ознакомили с предстоящими проблемами.

Еще через день Ключарев вместе с главным инженером Хазановым детально обсуждал с нами проблемы изготовления и экспериментальной отработки нового стыковочного агрегата. Договорились о срочной командировке специальной команды на Азовский оптико-механический завод , который был основным изготовителем механики стыковочного агрегата. Я вместе с Калашниковым выкроил время, чтобы посетить московский завод "Машиноаппарат" , которому мы выдали задание на электродвигатели и демпфирующие устройства. С этим заводом и его главным конструктором Георгием Катковым уже 20 лет, со времен освоения первых рулевых машин, у нас были отличные отношения.

Приближался еще один качественный скачок в истории создания больших орбитальных станций. С Охапкиным и Бушуевым мы решили, что надо рисковать и для координации работ, подготовки приказов министра, решений правительства, постоянной связи с ОКБ-52 и его филиалом необходимо немедленно назначить ведущего конструктора, освободив его от всех других забот.

- По-моему, - сказал Охапкин, - сегодня работы по Л1 закругляются. Ну, может, будут еще один-два пуска. Все равно, что бы Мишин ни обещал "верхам", на пилотируемый облет Луны никто не решится. Да и кому он сейчас нужен? Как ты смотришь, если Семенова с Л1 перебросить на ДОС? -

Он, пожалуй, единственный из возможных кандидатов, кто имел дело с Филями , и в случае чего не испугается самого Челомея , - согласился я с Охапкиным. Я предложил ему выпустить распоряжение. Но он сказал, что, во-первых, посоветуется с парткомом, во-вторых, позвонит Мишину, а в- третьих, еще и министру.

- Это место, я так чувствую, - продолжал Охапкин, - будет очень горячим, и я не хочу, чтобы мне за несвоевременную самодеятельность дали по шее. Но дело было сделано. Кандидатура Юрия Семенова прошла через все инстанции. Это определило его дальнейшую судьбу. Ни мы, выдвигавшие кандидатуру Семенова на пост ведущего по ДОСу, ни сам Семенов тогда, в конце 1969 года, не могли да и не пытались прогнозировать на годы дальнейшее развитие событий по такому, казалось бы, рядовому решению.

Но будущее, над которым мы не властны, распоряжается по-своему: через 20 лет Семенов занял тот исторический кабинет, из которого в январе 1966 года навсегда ушел академик Королев .

Люди, находящиеся в закипающем творческим порывом коллективе, целиком погружаются во внутренние проблемы и не всегда способны адекватно оценивать внешнюю обстановку. В такой критической для нашего ракетного руководства обстановке созрела идея разработать и доложить Политбюро шести - или семилетний план развития отечественной космонавтики.

Ссылки: