Характеристика Кагановича и Ежова в "письме старого большевика"

Предельная ясность цели нашумевшего "Письма" подтверждается и характеристикой, данной Кагановичу и Ежову . Небезынтересно с ней ознакомиться, ибо она обеспечила Сталину прочный союз с ними для уничтожения Бухарина и Рыкова.

О Кагановиче: "...он начал делать свою большую партийную карьеру в период, когда на вероломство был большой спрос, и, с другой стороны, разве он не был одним из тех, кто дольше всех способствовал росту этого спроса"

О Ежове : "Его первым помощником был Ежов. Если относительно Кагановича временами дивишься, зачем он пошел этим путем, когда мог бы сделать свою карьеру и честным путем, то в отношении Ежова такого удивления родиться не может. Этот свою карьеру мог сделать только подобными методами.

За всю, теперь уже длинную, жизнь мне мало приходилось встречать людей, которые по своей природе были бы столь антипатичными, как Ежов".

Характеристика эта, несомненно, совпадает с оценками Бухарина, но в более поздний период, в связи с их предательским поведением по отношению к Бухарину и Рыкову на пленумах: декабрьском 1936 года и февральско-мартовском 1937 года .

Однако во время пребывания Николая Ивановича в Париже она если в какой-то мере отражает отношение Бухарина к Кагановичу, то уж никак не отражает отношения Бухарина к Ежову.

Кагановича Николай Иванович ценил как работника, считал его способным и крупным организатором. Я не могу утверждать, что Бухарин не считал его человеком вероломным, но не до такой степени, каким он оказался.

К Ежову же он относился очень хорошо. Он понимал, что Ежов прирос к аппарату ЦК, что он заискивает перед Сталиным, но знал и то, что он вовсе не оригинален в этом. Он считал его человеком честным, преданным партии искренне; "преданный партии" - это достоинство являлось существенной чертой большевика. Бухарину же представлялось тогда, как это теперь ни кажется парадоксальным, что Ежов хотя человек малоинтеллигентный, но доброй души и чистой совести.

Н.И. был не одинок в своем мнении, мне пришлось слышать такую же оценку нравственных качеств Ежова от многих, знавших его. Мне, в частности, хорошо запомнился ссыльный учитель, казах Ажгиреев, встретившийся на моем жизненном пути в сибирской ссылке. Он близко познакомился с Ежовым во время работы того в Казахстане и выражал полное недоумение по поводу его страшной карьеры.

Когда весеннее солнце начинало пригревать и можно было, не боясь мороза, посидеть на завалинке полуразрушенной избы, в которой мы жили и мерзли в холодную и длинную сибирскую зиму, он часто подсаживался ко мне и заводил разговор о Ежове:

"Что с ним случилось, Анна Михайловна? Говорят, он уже не человек, а зверь! Я дважды писал ему о своей невиновности - ответа нет. А когда-то он отзывался и на любую малозначительную просьбу, всегда чем мог помогал. Теперь не тот Ежов!".

Никто не мог понять такой метаморфозы... Я видела Николая Ивановича Ежова лишь дважды, всего несколько минут, при одинаковых обстоятельствах. Оба раза я шла вместе с Бухариным по Кремлю. Заметив Бухарина еще издали, Ежов быстрыми шагами направлялся навстречу. Его серо-голубые глаза казались действительно добрыми, лицо расплывалось в широкой улыбке, обнажавшей ряд гниловатых зубов:

"Здорово тезка, как живешь?" - приветствовал он Бухарина, крепко пожимая его руку. Затем, перекинувшись несколькими фразами, мне не запомнившимися, оба Николая Ивановича палач и жертва - расходились в разные стороны. Назначению Ежова на место Ягоды Бухарин быт искренне рад: "Он не пойдет на фальсификацию", наивно верил Н.И. до декабрьского Пленума 1936 года.

Когда думаешь о Ежове, невольно рождается мысль, могла ли в то время каждая невинная жертва стать палачом, а каждый палач оказаться жертвой? Что, если это и в самом деле игра случая? Хочется думать, что это не так. Но, увы, я убеждена, что выбор был значительна шире, чем может показаться на первый взгляд. При абсолютной власти Сталина , его преступных планах уничтожения старых большевиков, чудовищных репрессиях во всех слоях общества, железной воле к осуществлению этих планов, при его, я бы сказала, сверхъестественной гипнотической силе и, не надо забывать, колоссальном авторитете в стране, превратившемся в обожествление, жертва-палач смог бы избавиться от своей преступной функции только покончив с собой. (Кстати, среди сотрудников аппарата НКВД были случаи самоубийства и бегства за границу ; разведчики пользовались заграничными командировками, что для наркома было невозможно.) Убийство же Сталина в тех условиях только подтвердило бы наличие заговора и привело бы к тем же необоснованным репрессиям и к расстрелу жертвы-палача.

Сталин сумел избрать именно таких главных палачей, которые предпочли жить палачами, а не уйти из жизни с чистой совестью. Они жили в Москве, "трудились" на Лубянской площади и вошли в ту же мышеловку, что и жертвы, только с другого входа.

Я несколько отвлеклась от темы. Речь о том, что истинный автор "Письма" сознательно взялся помогать палачам. Надо ли доказывать, что характеристика Ежова и Кагановича, приведенная в "Письме", исходила не от Бухарина? "Письмо старого большевика" , якобы полученное "Социалистическим вестником" в декабре 1936 года, стало известно в Политбюро, когда Ежов был в самом расцвете "творческих" сил, а Бухарин и Рыков находились в его следственных лапах. Нетрудно себе представить, какое действие возымело "Письмо" на Ежова и Кагановича.

Я выбрала лишь четыре наиболее ярких и убедительных момента из этой пространной фальшивки. Почему фальшивки? Чтобы закончить размышления о ней и внести ясность, мне придется рассказать о более поздних событиях.

Лишь после своего возвращения из ссылки в Москву я получила возможность детально ознакомиться с судебным отчетом но делу антисоветского "право-троцкистского блока". События пятидесятилетней давности и теперь не могут оставить меня равнодушной к мерзкому судилищу. Я читала и читала судебный отчет, пока досконально не изучила эту энциклопедию лжи, в которой доказательством справедливости судебного разбирательства служит разве что вклеенный листок с замеченной опечаткой:

Опечатка.

На стр. 528, строка 23 снизу

Напечатано должно быть

мы вы

Инсценированный на процессе эпизод "преступной связи контрреволюционного право-троцкистского блока" со II Интернационалом, осуществлявшейся якобы Бухариным и Рыковым через меньшевика- эмигранта Б.И. Николаевского , особенно привлек мое внимание, так как я была в Париже и присутствовала при встречах Бухарина с Николаевским.

Нет смысла опровергать вынужденное заявление Бухарина по поводу "заговора", сделанное на процессе. Но мне представляется крайне важным внести полную ясность в вопрос о публикациях в "Социалистическом вестнике".

Ссылки: