Бухарина А.М. о Ягоде

Ушедший на расстрел сотрудник НКВД толкнул меня на размышления о Ягоде . Еще в томском лагере Софья Евсеевна Прокофьева , жена бывшего заместителя Ягоды - Прокофьева , рассказывала мне со слов мужа, что Сталин, рассерженный тем, что Ягода не добился признаний от Каменева и Зиновьева в убийстве Кирова на первом закрытом процессе в 1935 году , вызвал его к себе и сказал: "Плохо работаете, Генрих Григорьевич, мне уже достоверно известно ("достоверно известно" - часто употребляемое следователями выражение, пользовался им и Сталин), что Киров был убит по заданию Зиновьева и Каменева, а вы до сих пор этого не можете доказать! Пытать их надо, чтобы они наконец правду сказали и раскрыли все свои связи" Ягода, рассказывая об этом Прокофьеву, разрыдался. Софья Евсеевна рассказывала мне также, что Ягода безуспешно пытался противостоять репрессиям над бывшими меньшевиками. Некоторое подтверждение этому я обнаружила позже в стенограммах процесса. Вышинский предъявил Ягоде документ, приложенный к его следственному делу, изъятый из материалов НКВД. В документе сообщается (кем, не указано) о существовании меньшевистского центра за границей и якобы активной работе его в СССР .

На этом документе была резолюция Ягоды: "Это давно не партия, и возиться с ней не стоит". На процессе Ягода оправдывал свою резолюцию тем, что он якобы "оберегал от провала и отводил удар меньшевиков потому, что они находились в контакте правыми". Так как эта версия наверняка плод фантазии следствия. надо думать, что Ягода некоторое безуспешное противодействие репрессиям по отношению к бывшим меньшевикам действительно оказывал.

В моей памяти жили и другие эпизоды, связанные с Ягодой. Когда в середине двадцатых годов, возможно ближе к концу, были репрессированы специалисты из старой интеллигенции , после революции лояльно работавшие в ВСНХ и Госплане, Ларин , усомнившись в справедливости их ареста, просил по телефону Ягоду прислать следственные дела, чтобы, ознакомившись с ними, приехать самому в ОГПУ к наркому и разобраться вместе. Я помню, как курьер привез пакеты за пятью сургучными печатями. Ознакомившись с делами, отец съездил ОГПУ к Ягоде, и арестованные были освобождены.

В тридцатые годы такое не приснилось бы и в прекрасных снах, даже члены Политбюро не имели доступа в НКВД. В конце 1930-го или начале 1931 года к Ларину обратился за помощью Сергей Владимирович Громан (в дальнейшем тоже арестованный), сын бывшего меньшевика Владимира Густавовича Громана , до ареста работавшего в Госплане и осужденного в марте 1931 года по процессу Союзного Бюро меньшевиков .

Но в то время отец был уже бессилен ему помочь. Одна деталь биографии Ягоды косвенным образом тянула нить к раздумьям о моем следствии и напоминала тяжелый эпизод, пережитый в недалеком прошлом.

Ягода был связан родственными узами с Я.М. Свердловым женат на его племяннице, дочери сестры. Тем не менее ему пришлось выполнить указание Сталина об аресте сына Свердлова Андрея и его ближайшего товарища, сына известного революционера-большевика В.В. Осинского , Димы Осинского .

На такой шаг Ягода никогда бы самостоятельно не пошел и инициатором в этом случае быть не мог. Оба молодых человека (им было в то время года 22 - 23) учились тогда в одной из военных академий и были хорошо мне знакомы. Их арест меня чрезвычайно взволновал: для всех в той среде, к которой мы принадлежали, это стало событием необъяснимым. Произошло это в 1934-м или начале 1935 года, точно не помню. Об аресте Димы и Андрея я рассказала Николаю Ивановичу, который был крайне удивлен и решил позвонить Сталину, чтобы выяснить причину. Со Сталиным удалось связаться сразу же.

- Пусть, пусть посидят, - ответил он, - вольнодумы они (я не ошиблась, он выразился именно так, "вольнодумы", а не вольнодумцы). На вопрос Н.И., в чем же выразилось их вольнодумство. Сталин ничего вразумительного не ответил.

- Похоже, сказал он, - что у них троцкистские взгляды. Сам факт ареста юношей и характер разговора Сталина с Н.И. напоминает эпизод далекого прошлого, связанный с царствованием императора Павла I , о чем как нельзя лучше говорит один сохранившийся с тех давних пор документ: "Господин генерал от кавалерии фон-дер-Пален. По получении сего посадить в крепость прокурора военной коллегии Арсеньева, который обратился ко мне с просьбой о месте обер-прокурора в сенате и который, надо полагать, вольнодумец. К вам благосклонный Павел". Николай Иванович просил Сталина освободить юношей, не усмотрев в их "вольнодумстве" преступления, и грустно посмеивался над ответом Сталина, "вольнодумы они".

Полагая, что В.В. Осинский и сам мог говорить со Сталиным о своем сыне, Н.И., хотя и упоминал при разговоре сына Осинского, главным образом просил об освобождении Андрея Свердлова - его отец Яков Михайлович Свердлов скончался в 1919 году - Коба, я прошу за Якова Михайловича, в память о нем это надо сделать. Жаль мальчишек, арест их можно только обозлить и загубить. Оба они способные, подающие надежды юноши.

- Я этими делами не занимаюсь, звони Ягоде, раздраженно ответил Сталин и повесил трубку.

Звонить Ягоде Н.И. счел бессмысленным. И Д. Осинский, и А. Свердлов вскоре были освобождены. К сожалению, эта история имела свое трагическое продолжение, о котором я тогда не знала.

Мысли о моем следствии перемежались с размышлениями о Ягоде. Не потому, конечно, что долгие годы я носила мозеровские часы, подаренные когда-то Ягодой моей матери, давным-давно, еще в 1925 году, когда они одновременно лечились в Сухуми, и исчезнувшие в тюремных застенках. Ягоду я мало знала и смутно помнила, кажется, только в детстве единственный раз его и видела, когда однажды в нашей квартире звучали торжественные аккорды бетховенской увертюры к "Эгмонту" Играла жена Ягоды Ида, худенькая, щупленькая, с острым личиком, похожая, как считали многие, знавшие Я.М. Свердлова, на своего известного дядю, а Ягода, опершись локтем о пианино, приложив ладонь к лицу, казавшийся грустным и задумчивым, слушал музыку.

Ссылки: