Завенягин после испытания первой атомной бомбы

Среди тех, кто попал на страницы хроники испытания, А.П. Завенягина нет. Где и как он выражал (и выражал ли?) свои чувства, мы скорее всего не узнаем никогда. Неясно также, был ли он среди тех, примерно 15 человек, во главе с Л.П. Берией, что находились на КП-1. Но последнюю "точку" поставил именно Завенягин: 4 сентября, спустя неделю, как прогремел тот взрыв, он доложил Берии: "Подписки о неразглашении сведений об испытании отобраны от 2883 человек, в том числе от 713 непосредственно участвовавших в испытании работников КБ-11, полигона, научно- исследовательских организаций и руководящих органов, включая всех уполномоченных Совета Министров и учёных. У остальных работников полигона в количестве 3013 человек отобрание подписок будет закончено в трёхдневный срок". Такая вот проза? Уж не хотел ли, предположим, Берия сделать Завенягина потенциально ответственным за возможный, в будущем, промах - личный или кого-либо из числа имевших отношение к 29 августа? И поэтому А.П. на какое-то время задержался? По крайней мере, среди пассажиров первого обратного рейса, 4 сентября, его, утверждает В.И. Жучихин, не было. Есть, правда, свидетельства, что после взрыва у А.П. были и другие заботы.

И.К. Клименко : "В число подготовленных к опыту 364 животных входили как крупные (собаки, овцы), так и мелкие (кролики, белые крысы, морские свинки и белые мыши). В этом первом эксперименте строгого разделения животных по дальнейшим исследованиям после взрыва не проводилось, и по состоянию всех их после взрыва необходимо было сделать оценку воздействия поражающих факторов ядерного взрыва (воздушной ударной волны, светового излучения и радиации).

Это обстоятельство сразу же после взрыва вызвало такие осложнения, которые очень затруднили дальнейшую работу. Дело в том, что на отдельных биоточках открытого размещения, где животные в момент взрыва не погибли на месте от воздействия воздушной ударной волны (от 1000 м и далее), ударной волной были разрушены металлические клетки с мелкими животными, в частности с белыми мышами. Они разбежались по Опытному полю, и рабочие по уходу за животными, санитары вынуждены были отлавливать их и снова сажать в клетки. Облегчало работу то, что на фоне обгоревшей почвы белые мыши были хорошо видны. На каждой дистанции были известны только номера клеток, а персональная нумерация, как для крупных животных, на белых мышей не велась. В результате, когда поздно вечером 29 августа руководители испытаний (И.В. Курчатов, А.П. Завенягин и другие) пригласили начальника биологического сектора С.С. Жихарева с отчётом по воздействию взрыва на подопытных животных, получился довольно большой конфуз. Рассматривая журнал с первыми итогами биологического воздействия взрыва, А.П. Завенягин обратил внимание, что на расстоянии 1250 м от центра Поля животных после взрыва оказалось больше, чем до взрыва. Он поставил под сомнение остальные результаты, но И.В. Курчатов, выслушав наши объяснения, понял, в чём дело, и оценил всё это с присущим ему чувством юмора".

Б.М. Малютов : "Руководителем оставшихся работ по обобщению результатов испытания был оставлен товарищ Завенягин А.П. В начале сентября 1949 года он вызвал меня к себе и высказал крайнее недовольство медлительностью работ по вскрытию подземных участков метро, находившихся, в районе эпицентра. На моё объяснение о том, что работам там мешает всё ещё крайне высокий уровень радиоактивности - со стороны товарища Завенягина последовало категорическое распоряжение: "Приказываю вскрыть все участки метро в недельный срок!"

На моё возражение, что это совершенно неосуществимо, последовало вторичное распоряжение в более грубой форме о вскрытии этих сооружений в недельный срок, на что я тоже в резкой форме ответил: "Давайте письменное распоряжение. Но имейте в виду, что я и на нём напишу, что выполнить данную работу в недельный срок невозможно, если не пренебрегать безопасностью людей".

Ну, тут нервы у Завенягина А.П. сдали: он стал буквально кричать, что я недисциплинированный офицер, что он не понимает, почему мне доверили такую ответственную работу и чтобы я немедленно покинул его апартаменты.

После этого инцидента мы с В.И. Бабариным ещё раз направились в эпицентр, спустились в открытую шахту - она была отрыта за несколько дней всего на 10 метров, а предстояло отрыть ещё на 30 метров и ещё три штольни. Проверил, с какими предосторожностями приходится доставлять солдат к месту работы и отвозить обратно. Посоветовался ещё раз с Бабариным В.И. Мы оба пришли к выводу - раньше чем через месяц эту работу по вскрытию подземного сооружения выполнить нельзя".

Ссылки: