Испытания первой атомной бомбы держались в очень большой тайне

Вспоминает АП :

Сами эти испытания держались в очень большой тайне. Ну конечно я знал что там.. как там происходило, потому что разговоры-то были, но как говорится ни одно из ответственных лиц по этому поводу ничего даже не упоминало. Мы все конечно уже знали, что все произошло, хорошо произошло. Это было видно по всему, что нам было сказано повторять именно эту штуку. А если бы не произошло, то тогда б какие-то изменения стали бы делать. Вот по всяким вторичным признакам все было ясно. Но никаких разговоров по этому поводу не было.

Особенно каких-то официальных, ничего этого не было. По-настоящему мы это стали обсуждать уже после многих испытаний, а тогда было положение такое, что сказать об этом кому-то какое-то слово или даже спросить это был риск сесть на 10 лет, немедленно. Я помню здесь в Москве кто-то оттуда с Урала с женой и ребенком приехал. И этот ребенок кому-то сказал в школе, что он жил в городе, где делают атомные бомбы. И их всех загнали не знаю на сколько лет и я даже и сейчас не знаю куда они делись.

Мгновенно их забрали и все, все кончено. И это оправдано, потому что, если бы допустим американцы знали что мы так близко подошли к осуществлению этой цели, и знали бы в каком масштабе у нас наращены все эти усилия, то они бы тогда развязали войну немедленно. Малейшие сведения об этом, если бы они были достаточно достоверны, могли привести к развязыванию войны. Они видимо следили как только могли, вот, но по всем их представлениям об уровне нашей техники, они считали что это немыслимо. Бывает вот такой самогипноз.

А потом наступила такая какая-то релаксация, - у нас у всех какое-то такое было необычайно глубокое удовлетворение тем, что это сделано. И даже никак не обсуждалось. Мы все понимали конечно, что это дело должно быть в абсолютной тайне. И поэтому ну как-то мы ясно себе представляли, что если об этом станет известно американцам раньше времени, то они могут тогда начать войну. Это была совершенно ясная у нас убежденность у всех.

Поэтому все старались не соваться в чужие дела или очень аккуратно обращаться с тем, что знали. Дома же у меня ни черта в общем не знал никто. Не потому что я Марьяне не доверял. А потому что это бы на ней лежало дополнительным грузом. А на мне двойным еще. Дело в том что за нами же несомненно могла быть слежка и со стороны всяких иностранных разведок, и со стороны нашей разведки, не распространяются ли от нас какие-то сведения.

Надо отдать должное нашим всем режимным притеснениям, что в этом они себя абсолютно полностью оправдали. Потому что если бы американцы тогда раньше узнали, до какого уровня мы дошли, то они б наверняка раньше постарались развязать войну. Так что это было необходимо. И необходимо было следить тщательно за тем, чтобы ни у кого из нас не вышло какой-то осечки, где-то случайно чего-то лишнего не сказали.

И это играло очень большую роль. Конечно в основе этого лежал еще и страх что если что-то такое где-то такое не там ляпнешь, то можешь сесть на всю жизнь, или вообще тебя могут на тот свет отправить. Но и по существу мы понимали, что в этой работе нельзя было шутить. И себе никто не мог позволить, и государство не могло позволить чтобы по этому поводу что-то, какая-то информация вылезла.

Наша разведка в сущности прошляпила что у американцев это так развилось. Уж потом они узнали что что-то делается. Но даже одна группа наших деятелей, которые были (перед самыми испытаниями в Аламагордо) в Америке, и были направлены туда в целый ряд областей промышленности, и вроде как должны были привезти какие-то коллективные сведения, которые можно было сопоставить и понять кое-что. Они ехали на пароходе, из Америки возвращались, и составляли такой доклад, что работы ведутся, но до дела так сказать еще далеко. И как раз когда они ехали на этом пароходе, вдруг пришло сообщение что взрыв произошел в Хиросиме . Про первый взрыв в Аламогордо никому не сообщалось.

Мы этого официально не знали, и неофициально не знали. Единственно знали, что Рузвельт говорил Сталину на конференции. По-видимому какие-то слухи доходили. Я просто не в курсе дел. И поэтому всем нашим кто туда ехал давали всякие инструктажи, тоже не прямо а всячески косвенно, насчет того чтобы выяснить там что и как. И вот они возвращаясь из этой командировки хотели сделать сообщение что никаких явлений не произошло. Я откуда это знаю - мой аспирант Морей ездил туда закупать каучуковые заводы для Советского Союза и он с той областью промышленности имел дело, которая имела прямое отношение к развитию атомной техники в Америке. Юнион карбайд, это заводы по диффузионному разделению. См. Завенягин после испытания первой атомной бомбы

Ссылки: