"Чистки" в учреждениях культуры

Из Чернавиной Вскоре всем предстояло пройти через "чистку" - проверку личного состава.

Она была возвещена огромными плакатами, развешенными внутри и снаружи здания. "Товарищ, доноси на своих товарищей, попов, буржуев и других контрреволюционеров", - гласит один из них, может быть, несколько неудачно, но правдиво сформулированный. Под ним стоял большой фанерный ящик для соответствующих заявлений. Затем, так как в основе всего должен лежать, по Марксу, "принцип производственных отношений", научное учреждение было прикреплено к одному из крупных заводов, из рабочих которого была назначена комиссия для проверки правильности "установки" дела, а главное - пригодности личного состава сотрудников.

Честные, хорошие рабочие-старики, простоявшие у станка лет двадцать, и новая занозистая молодежь - слесари, монтеры, кочегары - попадали в кабинеты, от века пропахшие книгами и препаратами. Смущались, поражались, интересовались, но решительно не знали, чему тут верить или не верить. Все казалось им вроде черной магии. И как тут было рассудить, на пользу пролетарскому государству или во вред все эти книги и согбенные ученые в очках, за которыми и глаз не видно. По существу, это могло быть интересной встречей, но "чистка" рисковала кончиться вничью, а "классовый враг" останется не выявленным. Тогда непременные члены из ГПУ и парткома круто свернули на вопросы социального происхождения, предполагаемой приверженности царскому режиму и проч. Тот служил раньше в таком-то министерстве - не был ли близок к самому министру? А у этого жена была урожденная графиня, княгиня или генеральская дочка, черт ее разберет. Тот не был дворянином, как большинство, но продолжал писать через "ъ", а этот говорил "господа", а не "граждане" или "товарищи".

При таком подходе дело быстро устроилось, и скоро большинство видных специалистов получили постановление об исключении их по первой категории, т.е. без права службы где бы то ни было. С удивлением оглядывались они назад, на 15-20 лет честной продуктивной научной работы, не понимая, в чем же их вина; куда идти, когда во всей своей научной жизни они были связаны с тем учреждением, откуда их грубо гнали. Другие, помоложе, приглядывались, куда удрать, на что попроще переменить свою специальность? Закончив чистку, тянувшуюся месяца два, начальство, опомнившись от "административного восторга" и проводив любезными словами одураченных рабочих, начало сознавать, что учреждение разгромлено, работать не с кем, большинство уволенных заменить некем, так как они - единственные специалисты в своей области, и "временно" почти всех оставили на своих местах.

Итак, два месяца потеряно, работа сбита, люди издерганы, все для того, чтобы проявить "пролетарскую бдительность". Шаг за шагом развал все глубже проникал в те области науки и искусства, которые еще были целы.

ГПУ избило лиц что покрупнее и поталантливее, парткомы и месткомы громили учреждения своими "чистками", пока само правительство не догадалось прекратить эту забаву.

В тоске смотрели мы, как все кругом валилось, и многие с отчаяния шептали, что в ГПУ есть настоящие вредители, которые намеренно стремятся разложить учреждения и извести людской состав, чтобы - но тут мысль обрывалась, потому что нельзя было представить, к какой конечной цели это могло вести.

Ссылки: