книга "Хронология" В.И. Вернадского

Пока еще память сильна, приступает по возвращении Наталии Егоровны к заветной работе - "Хронологии" . Сначала думал, что все же удастся написать воспоминания, те самые, что привиделись в Горной Щели и которым тогда еще дано название "Пережитое и передуманное". Но там-то было одно условие: он уходил от руководства Институтом живого вещества, поселялся (как булгаковский Мастер) на покое невдалеке от своего Института и погружался в воспоминания.

В реальности условие не выполняется. Руководство лабораторией, комитетами по метеоритам, по изотопам, по тяжелой воде и другие комиссии и организации, нескончаемый поток людей в Дурновском - как далеко от покоя! И все же внутренняя жизнь, корректируемая реальностью, течет по своим необоримым законам, в своем темпе. Подошел некий срок, и созрело решение. Внутренний счетчик включился: пора. Пока думается легко, пока память не отказывает, надо переходить к осмыслению пути, к рассказу о людях больших и малых, выдающихся, которых знал и встречал. Пора передать свой опыт, дать оценку неслыханным переменам, доставшимся ему полной мерой. В феврале 1941 года записывает: "Упорно - почти бессознательно - "тянет" работать над хронологией жизни в аспекте рода моих детей, углубляюсь вглубь (до XVII столетия) и ловлю момент. Наташа помогает - по письмам, остаткам семейного архива, медленно приводимого в порядок. Точно стихийно - неужели напишу "Воспоминания о пережитом", большое значение которых я ярко сознаю. Много видел людей, из ряда выдающихся, диапазон и научной, и общественной жизни был очень велик" 23-25 .

Итак, по вечерам они садились и раскладывали пасьянс из старых писем, телеграмм, афиш, программок; разбирали документы Вернадских , Короленко , Константиновичей , Старицких , Зарудных . Помогая друг другу, комментировали письма, расфасовывали по годам. Назвали папки - "Хронология". Сначала казалось, что делают подготовительную работу к "Пережитому и передуманному".

А воспоминания наплывали. Новая волна поднялась в мае 1941 года. Шестнадцатого мая пришла печальная телеграмма от Марии Сергеевны Гревс : скончался Иван Михайлович . Дневник 17 мая: "Вчера утром умер Иван. Так мы с ним и не увиделись. Он хотел приехать, и надо было бы перед уходом из жизни повидаться. Все построения - религиозные и философские о смерти являются сложными концепциями, в которых научно реальное, вероятно, едва ли сказывается - а научная мысль еще не подошла даже к первым построениям. <...> Николай Павлович Анциферов звонил мне, что он недавно видел Ивана - он бодрый, собирался к нам в ближайшее время. Умер внезапно.

Иван был христианин с мистическим оттенком - глубже понимал христианство, чем, например, Шики-Шаховские. Думаю, Георгий мой к его настроениям близок" 24-25 . На другой день: "Мысль об Иване все время. Последний (и самый старый по возрасту) из нашего Братства ушел, полный сил умственных. Тяжелые и хорошие переживания нас связывали теснейшим образом - его и Машу, меня и Наташу. Неожиданно для меня все тяжелое позабыто и в корне. <...> Иван должен был приехать к нам на днях. Фатум древних резко сказался в жизни нашего Братства, характерным для которого была его интимность и отсутствие большой организованности. Попали в такой мировой катастрофический период, который многое во всем происшедшем объясняет" 25-25 . Гревс умер на 81-м году жизни. В последние годы он часто приезжал в Москву и останавливался у Вернадских. Работал тогда над книгой о римском историке Таците. Особенно теплыми отношения стали после ареста и исчезновения Шаховского. Понимали, Митя не вернется, они остались одни. Вернадский часто помогал и Шаховскому, и Гревсу деньгами. Оба бедствовали в советских условиях. Дневник 14 декабря 1938 года: "Не писал. Приехал Иван. Очень с ним хорошо" 26-25 . 15 декабря: "Иван у нас. С ним много разговаривал о самом главном и глубоком - о смысле жизни. Нет сознания у него, что и религия и философия - исключая общую интуицию - не могут дать того, что дает углубленная научная работа. Интуиция - углубленное, словесно не выражаемое переживание, в этом последнем случае дает связанное с научно проверяемым представлением о реальности несравненно больше, [чем] общая всем идущим по этому пути, чем религиозная вера или разумное (хотя бы с мистическим подтекстом) представление о мире.

Жутко при мысли о Мите" 27-25 . Вот, хотя бы и не совсем совпадали их мысли, кто выслушает, как не друг, кто вызовет новый прилив вдохновения? С кем вообще теперь можно говорить о сокровенном? Книга Гревса о Таците тогда, конечно, не вышла, хотя была полностью закончена. А Мария Сергеевна и дочь их Екатерина Ивановна застряли в Ленинграде во время войны и не пережили блокады . Из мужской части братства Вернадский остался один.

Ссылки: