Ульянова А.П. в Петербургской учительской семинарии 1879

Из Ульяновой А.П.

В 1879 году часть публики перебралась в Петербург. Оставила и я Войносолово и, чтобы пополнить свое педагогическое образование, поступила в Петербургскую учительскую семинарию .

Жизнь моя в Петербурге пошла по-иному, усиленным темпом. Встреча с друзьями по деревне, новые знакомства среди учащихся, собрания, беседы. Благодаря Храмову , Ульянову завязывались и другие знакомства, связи уже с партийными людьми, с последователями организации "Черный передел" . Правда организаторы и старые члены "Черного передела" в это время почти все разъехались. Одни, как сказано выше, должны были скрыться за границу. Другие, большинство, выданы рабочим-наборщиком Жарковым. Арестована в январе 1880 года типография с первым номером газеты "Черный передел", еще в наборе с руководящими статьями. Арестованы Аптекман, Переплетчиков, Пьянков, Крылова М.К. и другие. Казалось, наступил полный крах и организация "Черный передел" совсем закончила свои дела. Но дело повернулось иначе, и быстро создалась организация, так сказать, второго призыва. Во главе возобновленной организации стоял П.Б. Аксельрод , вернувшийся из-за границы. На призыв Аксельрода горячо откликнулась молодежь. Им же совместно с ближайшими товарищами вновь пересмотрена программа "Черного передела" , составлена к ней объединительная записка. То и другое было отправлено с Е.Я. Рубанчик-Козловой на утверждение заграничным товарищам, Плеханову и другим.

Однажды спрашивает меня прислуга: "почему этот господин бывает то рыжий, то черный?"

К счастью, женщина была подслеповатая и весьма доверчивая, что и помогло убедить ее, что это два разных человека, родственника. Мы с мужем бесконечно были рады, когда Щедрин и Е.Н. Ковальская благополучно перебрались в Киев, где они впоследствии организовали "Южнорусский рабочий союз"

После разгрома организации "Черный передел" приходилось переживать особенно острое безденежье. Себя и своих знакомых давно обобрали. Прибегли к крайнему, к устройству лотереи. Пустили в ход серебро в виде чайных и столовых ложек, платки, шарфы, даже белье. Обобрали молодоженов вплоть до обручальных колец. При продаже вещей весь разыгрываемый материал распределили так, что в рабочую среду пошли вещи, ценные в житейском смысле, а среди учащейся молодежи научные и общеобразовательные книги. Результат от лотереи был очень удачный, но конспиративные нужды: поддержка нелегальных, поездки по делам и прочее требовали очень много. После ареста типографии (Васильевский остров, в январе 1880 года) организации приходилось свои спешные работы: воззвания, прокламации печатать на гектографе. Довольно обширная объяснительная записка к программе "Черного передала", составленная П.Б. Аксельродом , размножена тоже на гектографе, который вовсю действовал в нашей квартире. Сколько приходилось набирать по аптекам глицерину! А обманывать-то своих стариков! Однажды, провозившись почти всю ночь за спешной работой, я отмывала руки от химических чернил под краном в кухне. В это время входит отец мужа: "Что вы всю ночь беспокоились? - спрашивает он, подозрительно посматривая на мои руки. "Да у меня сегодня экзамен по физике и понадобилось повторить некоторые опыты" - скрепя сердце подвираю я и стараюсь склониться так, чтобы он не видел моего лица. И часто приходилось увертываться от непосвященных в дело стариков, что достигалось благодаря обширной квартире.

Бывали в связи с конспирацией и смехотворные сцены. Приходит, однажды, молодой человек с паролем от Аксельрода, помогать мне. Держится так конспиративно, что жутко становится. А через 2-3 часа уходит, оставивши на столе портсигар, на котором начертано "Константин Решко".

Дня через три с ним же спешно заканчиваем работу. Порядочно устали, и "конспиратор" решил открыть окно, забыв спустить штору. Торопимся себе и не догадываемся взглянуть на противоположную сторону улицы. Вдруг громкий смех почти над головой: в окне против нас, через улицу, сидят два человека, смотрят в нашу сторону и заразительно хохочут. "Будем спокойно продолжать и громко говорить о лекциях", - советую я. Хотя руки дрожали, но окно закрыли не сразу. А затем быстро прибрали, сложили в портфель и К. Решко черным ходом благополучно унес. К счастью, в комнате кроме гектографа ничего не было. В другое время она бывала так богата запретным материалом, что ставилась бутылка с керосином, чтобы в случае обыска учинить пожар. Я быстро уничтожила [студенистую] массу гектографа, "противень" повесила в кухне. Ждем событий. Но тревога была напрасная, ничего дурного не последовало. Может быть, и там [(в доме напротив)] стряпали прокламации, только от иной организации. После инцидента с окном немного воздерживались от работы, были осторожны, но только временно. А там опять рассылка в деревню мелкой книжки разных названий, прокламаций, которые иногда тут же и размножались.

Помню, как мы с М.И. Покровской разбрасывали с великой опаской по переулкам и захудалым улицам, где побольше рабочего люда, прокламации, извещавшие о взрыве в Зимнем дворце в феврале 1880 г .

Вложенные в конверты с адресами волостных правлений совали в ящики для писем, и в то же время спешили на молебен в семинарию возблагодарить бога за спасение царя: строго наказано явиться всем. У меня осталось еще 2-3 экземпляра, которые тут же по рукам пошли, как поднятые на улице. Организация "Черный передел" особенно деятельную пропаганду вела среди рабочих Петербурга, охватывая многие заводы. Прочная связь имелась на заводе Сан-Гали, на Васильевском патронном, на заводе около Нарвской заставы. Более развитые, сознательные рабочие имели более близкие связи с пропагандистами, вмести совещались насчет и дальнейших планов. И такие хорошие товарищеские отношения создавались между рабочими и той молодежью, которая шла к ним, чтобы указать на неправду жизни. Когда был арестован мой муж, рабочие от Сан- Галя заботливо хлопотали, чтобы передать ему табачку и сообщить, что работа его, сидящего, не пропала даром, что число сознательных рабочих увеличивается. Не раз спрашивали и меня, не голодаю ли я без мужа.

Связи с рабочими тоже отразились на нашей квартире, она сделалась очень популярной. Узнавши о чрезмерной толчее, Аксельрод и М.Кл. Решко советовали в спешном порядке очистить квартиру. На мой испуг, сохранится ли незаконченная работа, они искренне рассмеялись; не в материале дело: в такие минуты лишь бы люди сохранились, прибавил Аксельрод. Впоследствии я убедилась, что чем преданнее к делу относился член организации, тем он серьезнее, бережнее соблюдал конспирацию в своих отношениях к людям, хотя бы только помогающим делу революции.

Много подсказывает память из того далекого времени, но всего не охватишь несколькими страницами. С глубоким чувством и удивлением вспоминаются люди великого самоотвержения: Козловы, Храмов, Крылова, Решко брат и сестра (Мария Клавдиевна) и много других. Живая, изящная Мария Клавдиевна всем существом жила делами революции, энергично привлекая окружающих.

Однажды бежим мы с ней по набережной Невы на собрание Красного Креста, где должен обсуждаться вопрос об отыскании денежных средств для отправляемых в ссылку товарищей. Дело животрепещущее. Но у меня сердце неспокойно, дома ждет маленькое существо. Беспокойство мое выразилось вслух. И вдруг Мария Клавдиевна, несвойственным ей серьезным голосом говорит: каждый живой, сообразительный человек сейчас так дорог для дела, а тут думать о малютке. Отдайте его в Воспитательный дом !

Я так была поражена ее словами, что в первый момент не нашлась, что возразить. Она была крестной этого малютки и нередко возилась с ним. Во мне волной пронеслось возмущение и ответы - один злее другого. Скорее бы в эти темные волны ахнула, чем туда.

- Вы знаете условия жизни питомцев? Знаете, что в иные годы смертность среди них выше 80%? - говорю я. Видя мое волнение, Мария Клавдиевна стала шутливо успокаивать. Я конечно понимала, что сказано то с маху. Хотя она бы ни пред чем не остановилась для дела.

Собрание Красного Креста было общее с народовольцами : в помощи сидящим и высылаемым не делились. Да и вообще в этот период обе организации и работу пропаганды вели без всяких между собой трений, иногда передавая и связи с рабочими. Пользовались общими квартирами. Квартира М. Кл. Решко , Петербургская сторона, Белоозерская 3, наверное знакома многим народовольцам. Пользовались и нашей квартирой. Но после того как была замечена слежка, чернопередельцы собирались большей частью на Б. Морской, в мастерской нарядов M-me Theodor, сестры М. Кл. Решко ( Юлии Клавдиевны Котоминой ). Пользовались Юлией Клавдиевной и для сношений с заграницей: мастерской требовался последний крик парижской моды, а чернопередельцам - обмен мнений с зарубежными товарищами. Отзывчиво относилась Юлия Клавдиевна и к другим нуждам организации. Но вот нагрянула полиция и в этот храм искусства, и мадам Theodor арестована. К счастью, в это время в мастерской готовилась роскошная мантилья жене градоначальника. Без самой хозяйки, пожалуй, и не наложились бы все штрихи на этот видный и дорогой наряд, и "преступницу" через десять дней выпустили.

Вскоре была арестована Мария Клавдиевна и ее брат [ Константин ]. Надорванное здоровье Марии Клавдиевны не выдержало тюрьмы. Подоспело еще личное горе, и она получила скоротечную чахотку. После усиленных хлопот выпустили ее с условием, чтобы через три дня убиралась за границу. Будучи уже в Томске, я получила письмо от ее матери с цветком из венка, возложенного на гроб Марии Клавдиевны эмигрантами. До последних дней она мечтала о России, чтобы работать с товарищами, писала она. Я уверена, что у всех встречавшихся с Марией Клавдиевной осталось самое светлое воспоминание.

Еще значительно раньше "провалилась" наша квартира благодаря неопытности Е.П. Дурново , внучки Московского генерал-губернатора Долгорукова . Будучи под гласным надзором в Москве, хотя и во дворце сильных мира сего, Дурново тайком приехала в Петербург и чтобы не забыть адреса нашей квартиры, чрез которую могла найти нужных людей, в сумке сохранила конспиративное письмо, где между прочим говорилось о печатном станке, о шрифте.

К счастью, в это время, по настоянию товарищей, наша квартира была очищена, и мы с мужем отправились вверх по Неве, намереваясь отдохнуть вблизи пристани Черное. Но не прошло и недели, как нагрянули две тройки с жандармами, с майором Ножиным во главе. Мужа арестовали , увезли, а меня не совсем здоровую, оставили в деревне под домашним арестом. Вооруженный револьвером человек не давал свободно шагу шагнуть и, как тень, двигался за мной по пятам всюду в течение восемнадцати дней.

Нашу городскую квартиру до того усиленно перерыли, что и на половине стариков распороли мягкую мебель. А между тем после обыска, в книжном шкафу, в чистой, не тронутой жандармами бумаге, красовались пробы печати волостных правлений и других учреждений, выдававших паспорта. Но бумага осталась нетронута, и квартира избавилась от лишнего обвинения.

В связи с приездом Дурново были арестованы: Е.И. Козлов , Рубанчик-Козлова , так как и к ним она заходила. Сама Дурново тоже была арестована, но просидев при третьем отделении несколько дней, благодаря большим связям отца, выпущена под залог двенадцати тысяч. Воспользовавшись свободой, она уехала за границу.

После первого марта 1881 года пошли усиленные аресты и среди чернопередельцев. Однако оставшиеся на свободе члены организации успели выпустить еще два номера газеты "Черный передел" , хотя напечатаны они были уже за границей. В номере, вышедшем вскоре после убийства Александра II , была оценка этого акта с чернопередельской точки зрения. Помню волнения и горячие споры по поводу 1-го марта: одни радовались удачному исходу дела и ожидали, что вот-вот рабочий и военный люд Петербурга поднимется и потребует свободы, а другие скептически относились к этим ожиданиям и порицали тактику народовольцев, говоря что этим актом они испортили правильный ход революционной работы.

В конце мая 1881 года большой кружок рабочих и несколько членов чернопередельческой организации были преданы рабочим Преймом . А 29 июня он был рабочими же ( Евсеевым ) убит на Смоленском кладбище. Убийство Прейма потянуло за собой новые аресты. Организация быстро таяла и, после нескольких разгромов, в 82 году перестала существовать, как таковая. Часть ее членов присоединилось к народовольцам, часть с Плехановым во главе и под его влиянием образовала группу "Освобождение труда" , первую русскую социал- демократическую группу.

Ссылки: