Перемены на Урале происходили буквально на глазах, школьное дело

За два года преобразил свой облик Екатерининск (Екатеринбург). В городе появились каменные здания. Быстро рос посад. Купечество получило самоуправление: ратушу, выборных бурмистров, советников ратуши. По истечении года каждый советник предлагал взамен себя одного или двух представителей посада, из которых главный начальник делал выбор: кого включить в состав действующего совета? Так, в ограниченном виде Татищев пытался осуществить свой "конституционный" проект. Снова Татищев ставит вопрос о создании постоянной почтовой связи между Казанью и Сибирью .

Снова заводовладельцы протестуют против требования Татищева поддерживать в порядке мосты и дороги .

Одним из главных направлений деятельности, в котором Татищев проявлял особую неутомимость и настойчивость, было школьное дело. Татищев стремился всех заставить либо учить, либо учиться. Первые школы, основанные им в 1721 году, без него особенно не процветали, хотя Геннин и не оставлял их без внимания. Геннин , в частности, перевел школу из Уктуса в Екатеринбург (в 1724 году) и следил за тем, чтобы она не прекращала работы. Но Татищев остался недоволен, и этой школой. Он нашел, что она не укомплектована: вместо ста человек, которых она могла принять, в ней училось немногим более полусотни. Не добившись от частных владельцев согласия на создание школ при их заводах, Татищев настойчиво внедряет школы при казенных предприятиях . В 1736 году он составил "Учреждение, коим порядком учители русских школ имеют поступать". Это было первое практическое пособие для обучающих, первый труд по педагогике. К учителю Татищев предъявляет самые строгие требования. Наставник должен заботиться о своих учениках "как отец о сущих детех". "Но как известно, что младенцы образы жития старших над собою от видения приемлют и но тому прилежно и следуют, того ради должен учитель быть благоразумен, кроток, трезв, не пианица, не зершик (то есть не игрок в кости, зернь), не блудник, не крадлив, не лжив, от всякого зла неприличных, паче же младенцам соблазненных поступков отдален, чтоб своим добрым и честным житием был им образец". Учителя должны "каждодневно в школу приходить прежде прихода учеников", чтобы "изготовить" все необходимое для учения. В зависимости от возраста учащихся предлагаются разные приемы обучения. Для пяти-шестилетних нужен самый легкий режим. Они не могут "долее сидеть как 2 часа сподряд" и "дабы вдруг сидением не отяготить и науки им не омерзить, некогда и междо учением может учитель на полчаса младенцем допустить погулять". Начиная же с семи лет предполагается довольно жесткий ритм обучения. Летом (с 1 апреля по 1 сентября) занятия начинаются с шести часов и продолжаются до десяти часов, а затем после обеда еще с двух до шести. Зимой - с восьми до одиннадцати и с двенадцати до трех часов пополудни. Весной и осенью продолжительность учения - четыре до обеда и три часа после обеда. В ходе учения учитель должен проявлять выдержку, терпеливо поправляя ошибки, "однако ж без всякой злобы и свирепости, но ласково и с любовию показуя себя как словами, так и поступками любительно и весело". При успехах ученика надо его "похвалять и скорым науки окончанием обнадеживать". Сильные ученики прикрепляются к слабым для помощи "надзирания".

Уставы начала XVIII века предусматривали в школах даже специального солдата для порки нерадивых или провинившихся учеников. Татищев стремится сделать обучение более приятным для учащихся, а заодно, как и во всем, добивается их заинтересованности.

"Чтоб ученики охотнее и скорее обучались и меньше принуждения и надзирания требовали", советуется давать им определенные задания, "и как скоро которой урок свой выучит, так скоро его с похвалой из школы выпустить, через что и ленивым подастся лучшая охота". Татищев советует постепенно увеличивать нагрузку, начиная с "уроков малых".

Классной системы в школах этого времени еще не было. Задания каждому ученику давались особо. Заметив у кого-либо способности, учитель должен постепенно увеличивать его нагрузку. В отношении же "ленивых" допускается и наказание. "Однакож не столько битьем, как другими обстоятельствы, а наипаче чтоб более стыдом, нежели скорбию, яко стоя у дверей, привязану к скамье и на земли сидя кому учиться, или неколико часов излишнее пред другими в школе удержать".

Наставления Татищева слишком далеко расходились с обычной педагогической практикой. Сознавая это, Татищев делает "уступку":

"И если такие наказания жестокосердному недостаточны, тогда биением по рукам или лехкою плетью по спине, токмо того весьма храниться, чтоб часто не бить, ибо тем более побои в уничтожение и ученики в бесстрашие приводятся (то есть наказание уже не будет оказывать воспитательного воздействия). В голову же и по щеке учеников отнюдь не бить".

Татищев критикует принятую в его время систему обучения , когда до пяти лет учили наизусть часовник, псалтырь и апостол, не вникая в смысл заучиваемого. Лишь после того обычно переходили к письму. Он считает такое обучение бессмысленным, поскольку учащиеся, а нногда и учителя не понимали даже, о чем идет речь. Поэтому полезнее не заучивать, а пересказывать содержание, "чтоб простым наречием и хотя пепредписанным порятком пересказал".

Обучение письму должно следовать сразу за усвоением чтения. Для чтения выделяются утренние часы и для письма - послеобеденные. Разрыв между чтением и письмом намного ускорял процесс обучения. В процессе обучения письму Татищев советовал избавляться от некоторых архаичных особенностей графики, затруднявших понимание рукописных текстов. Примерно до середины XVIII века сохранялось письмо с. большим разнообразием в начертаниях тех или иных букв, с сокращениями и выносными буквами и слогами. Не всегда выдерживалось и разделение слов. Татищев предписывает, "чтоб в письме странных букв и много на верху строки, а особливо целого слогу не писали", "чтоб одну букву с другой не мешали", "привыкать речь разделять точками, где дух переводить, запятыми, что читаюсчему вразумительно было", "строки вести прямо и междо строк оставливать равно, в котором не малая письму краса есть" Чтение и письмо входило обычно в начальное образование. По овладении тем и другим начинали учиться арифметике и геометрии.

Поскольку не на всех заводах имелись учителя арифметики и геометрии, обязанность обучения этим дисциплинам Татищев возлагает на "надзирателей работ тех заводов". Специальная подготовка заводских работников основывалась уже на этих общеобразовательных предметах (чего кстати, тоже нигде в России еще не было). Изучались прежде всего дисциплины, необходимые для данного производства. На металлургических заводах к таковым относились рудознатство, "механика, то есть хитродвижность, чрез которую научиться силу машин вычитать, оные вновь сочинять и с пользою в действо приводить", "архитектура, или учение строений", дабы "крепко строить и с пристойною вида красотою отделать", и, наконец, "наука знаменования и живописи", "понеже оная всех природных весчей сусчую подобномерность в членах разуметь и паче свет и тень различать поучает". Перечисленные науки "от нижнего ремесленника и до вышнего начальника каждому полезны и нуждны". Кроме того, ремесленникам нужно знать токарное, столярное и паяльное ремесла. Настоятельно советует Татищев также овладевать умением "каменья резать и грани". Этот вопрос занимал его еще до поездки в Швецию. Однако и теперь приходилось с сожалением отмечать, что "достают различные каменья, которые иногда многократно дороже стоят, нежели руды 100 пуд.; но за незнанием бросают".

В зависимости от сословной принадлежности учащиеся после обучения чтению и письму направляются в разные школы. Так, дети подьячих и управителей поступают в немецкую школу, а дети церковнослужителей - в латинскую, где, в частности, особое место занимает обучение пению по нотам (для церковных хоров).

Но внутри одной школы сословный принцип отменялся. Исходя из того, что "предпочтение подает немалую пользу", Татищев рекомендовал, "чтоб высший в науке высшее и место имел и всегда у нижайшего правую руку брал, несмотря его рода, ни возраста".

Ссылки: