Берг-коллегия направляет Татищева на Урал

Иоганн Блиер провел на Урале почти два десятилетия. Татищев ехал на Урал впервые. За плечами Блиера был огромный опыт разыскания руд и отчасти создания заводов по их переработке. Татищев этими делами пока не занимался. Поэтому первоначально предполагалось направить Татищева как бы в помощь Блиеру, в качестве своеобразного заместителя по хозяйственной части: Татищев должен был вести бухгалтерию, нанимать работников, помогать Блиеру и т. п. Кроме того, Татищеву поручалось на месте разобраться в чрезвычайно запутанных делах и конфликтах между местной администрацией, управляющими местных частных заводов и специалистами, представляющими государственную казну. Достаточно сказать, что сын бывшего коменданта Кунгура Лев Шокуров получил в 1715 году от казны на медеплавильное дело 1100 рублей, а меди было выплавлено только 45 пудов (рыночная цена пуда меди была шесть-восемь рублей, а себестоимость на Урале полтора-два рубля).

И многомесячное следствие не сумело ничего выявить, поскольку воевода не обременял себя ведением приходо-расходных книг. Посадский человек из Соли Камской Прокофий Сталов неоднократно подавал государственным чиновникам доношения о наличии медной руды около села Романова. Но его самого насильно приписали "строгановским крестьянином", а приказчики Строгановых подкупали и рудных подмастерьев, и представителей власти, дабы устранить возможную конкуренцию со стороны казны. Прокофия Сталова строгановские приказчики били кнутом и сдали в рекруты. И, уже будучи на службе в Петербурге, Сталов сумел 18 октября 1717 года подать Петру I уведомление о своих находках. Бюрократизация на феодальной основе далеко не всегда улучшала управление и, во всяком случае, создавала новые сложности и трудности. Одна из них - широкое распространение казнокрадства и взяточничества .

Жалоба Прокофия Сталова могла заинтересовать Петра именно потому, что в ней речь шла о рудных месторождениях. "Пробы медных руд", доставленные в Артиллерийскую канцелярию Сталовым и "кунгурениным" И. Шадруковым , с бесспорностью свидетельствовали о богатом месторождении. Но это мало что изменило в положении Сталова. Он был зачислен в Берг-коллегию с жалованьем "против солдат", то есть с обычным мизерным солдатским содержанием.

В ходе подготовки к экспедиции на Урал выявлялись все новыc проблемы, которые Татищев предусмотрительно стремился решить в Петербурге. Он добивается более четкого определения круга его обязанностей и полномочий, особенно учитывая, что ему пришлось бы столкнуться с враждебной деятельностью тех лиц и учреждений, которые ему предстояло контролировать. К тому же выявилось немало трудностей в подборе необходимого штата сотрудников. Так, вместе с Татищевым должен был выехать знакомый с делом сибирский комиссар И. Тряпицын . Но он находился под следствием в Военной коллегии, и попытки к его освобождению ни к чему не привели. Другого подследственного, Льва Шокурова , напротив, Берг-коллегия рекомендовала "сыскать" в Москве и захватить с собой на Урал.

Знакомят Татищева и с самими делами Л. Шокурова и П. Сталова. Самого Татищева тоже надо было освободить от ранее утвержденного в Сенате поручения. Поэтому лишь в марте появляются указы, определяющие новый статут Татищева.

9 марта 1720 года Берг-коллегия изготовила один из основных документов, связанных с предприятием. Это "Инструкция бергмейстеру Иогану Фридриху Блиеру , по которьй предложено ему ныне содержать правление". Поскольку Блиер плохо знал русский язык, инструкцию написали на русском и немецком. По традиции, пунктуально (13 пунктов) расписывались обязанности Блиера вроде того, что он должен составить "обстоятельную опись" его собственного мнения о качестве руды и возможностях ее разработки. Коллегию интересовали также находки "куриозных вещей", в чем, видимо сказывалась рука Брюса.

На Татищева та же инструкция возлагала обязанность организовать все работы, обеспечить дела материалами, рабочими руками и необходимой охраной. Вполне в духе не очень отлаженной системы управления работники и служащие, набранные для выполнения поручения, изымались из ведения местных властей и передавались под полное начальство двух руководителей экспедиции:

"Обоим им над рудными делами содержать суд и судить при рудокопий обретающихся людей в приключившихся ссорах". Не забыла инструкция пожелать им и "дружественного соединения". Другим распоряжением от 9 марта на предприятие выделялось пять тысяч рублей, расходовать которые предусматривалось "за рукой" Татищева, а в случае его отсутствия - Блиера.

В пути рудознатцев и их казну должны были сопровождать войсковые отряды, расквартированные в Москве, Нижнем Новгороде и Казани попеременно, "сколько человек пристойно". Через Коллегию иностранных дел предполагалось уведомить башкир и татар , чтобы с их стороны не было препятствий поискам руды и созданию заводов. 12 марта в дополнение к ранее данной инструкций Коллегия составила

"Пункты капитан-поручику Татищеву, по которым надлежит ему отправлять в Сибирской губернии". "Пункты" расширяли полномочия Татищева, оставляя на его усмотрение вопрос о целесообразности разработок тех или иных месторождений и строительства заводов. Местным властям, губернаторам и воеводам, предписывалось оказывать ему "всякое вспоможение" в такого рода строительстве. В помощь Татищеву выделялся "комиссар к деньгам" (как раз находившийся под следствием Тряпицын ) и в помощь комиссару подьячий с Московского денежного двора. Сам Татищев должен был отобрать четырех учеников из Артиллерийской школы для обучения рудному делу. Не удовлетворившись "пунктами", Татищев обратился за разъяснениями как по поводу размежевания их обязанностей с Блиером, так и в особенности по поводу источников обеспечения предприятия рабочей силой и оплаты труда крестьян. Татищеву советовали использовать старых местных умельцев, а также нанимать из вольных (мастеровых), из дворцовых и монастырских крестьян. В соответствии с пожеланиями Татищева разрешалось также использовать шведских военнопленных .

Коллегия предписывает сообщать о ходе найма, а также о населенности смежных с заводами местностей. Не забыл Татищев испросить и "ротного цирюльника", а также "лекаря" и лекарств. В последнем нуждался и он сам.

При колоссальной работоспособности Татищев не отличался здоровьем, и болезни сразу давали себя знать, как только он выходил из определившегося рабочего ритма. Просьба о выделении лекаря была переадресована в Москву к придворному медику Лаврентию Блюментросту . Лекарства (на двадцать рублей) Блюментрост отпустил, но лекаря дать отказался, ссылаясь на то, что "они все обретаются в военном ведомстве, и все... на местах".

Всем специалистам горного дела, отправившимся с Татищевым, было повышено жалованье . Блиеру было положено пятьсот рублей в год, его толмачу и постоянному спутнику Яну Павлу Бривцыну - шестьдесят рублей, бергшрейберу И. Ф. Патрушеву - сто рублей. Рудоискателям ("доносителям") П. Сталову и Зуеву увеличили жалованье с шести до двенадцати рублей в год, "школьным ученикам" же платили в полтора раза больше.

Сам Татищев прибавки не получил. Ему по-прежнему полагалось сто восемьдесят рублей, соответствующих жалованью по чину. Помимо того, ему выделили "рационы" на двух денщиков (по семь рублей девяносто шесть копеек в год). Выдавались также "прогоны" - проездные на дорогу от Петербурга до Москвы - из расчета по два рубля пятнадцать копеек за одноконную подводу (717 верст конной дороги).

4 апреля уже укомплектованная (за исключением задержанного Тряпицына) экспедиция прибыла в Москву. Здесь руководители встретились с тобольским губернатором Алексеем Михайловичем Черкасским , с которым позднее судьба не раз сведет Татищева. Черкасский передал им медную руду "двух видов" с богатым содержанием металла (более тридцати процентов), найденную под Томском . Образцы были доставлены в Москву жителями Томска Степаном Костылевым и Федором Комаровым . Судьба двух искателей также весьма характерна для этого времени. Они добились от князя М. П. Гагарина разрешения искать руду, а также раскапывать курганы (с целью поиска драгоценностей). Но челобитную с визой Гагарина у них отобрали. Когда же Степан Костылев представил томскому коменданту Василию Козлову образцы найденных им медных и серебряных руд, тот "челобитную... бросил на земь... и хотел бить кнутом". Рудоискатели не смирились и направились в Москву заявить о своей находке, ради чего и проделали путь в 3500 верст. Татищев немедленно сообщил в Берг-коллегию о хождениях по мукам двух сибирских рудоискателей и попросил разрешения взять их с собой. Коллегия удовлетворила просьбу. В Москве же к Татищеву явился пушкарь Никон Шаламов , бывший прежде рудоискателем в Кунгуре, а затем отданный в солдаты. Он также привез с собой, будучи "провожатым за казною", образцы руды. И его Берг-коллегия разрешила Татищеву взять с собой. В помощь Патрушеву , поскольку тому "одному трудно справиться со счетными делами", он взял Петра Клушина с жалованьем "против молодого подьячего". Клушин оказался ценным помощником и позднее неплохо проявил себя в качестве чиновника в системе управления уральскими заводами.

Ссылки: