 |
Первая пятилетка требует массового производства. Малышев и тепловозы
Первая пятилетка поставила сначала как мечту задачу, потом как объект восхищения одно новшество. Принцип массового производства! Конвейер! Большой конвейер! Так назывался даже роман о Сталинградском тракторном заводе... Стране были уже нужны директора, своеобразные идеологи массового производства, развернутой кооперации, специализации, точного экономического расчета. Таких идеологов старая Россия, естественно, выдвинуть не могла.
Очень долго российская промышленность развивалась на основе огромных универсальных заводов вроде Путиловского , Сормовского , Коломенского , способных "у себя" делать все - от турбины, трактора, паровоза, баржи до лопат, ведер, канатов. Сами проезды, дороги между цехами, нараставшими как грибы, новые участки представляли на таких заводах запутанный лабиринт...
Инженерное мировоззрение Малышева - это будет видно по множеству его решений - сформировалось под решительным воздействием идеи массового производства. В его воображении возникал завод - идеальное воплощение идей специализации, кооперации, завод с могучими "тылами" - кузницей, литейной и инструментальным цехом, с передовой технологией.
Конвейер как гигантский насос вытягивает из цехов узлы, детали, связывает их воедино. Маршруты деталей точно выверены... Малышев ощущал великие преимущества этой системы. Дробление машины на детали, разбивка реки на ручейки, а в итоге гигантская экономия!
Как раз в 1930 году, когда у высокого берега Оки в Горьком началось строительство автомобильного гиганта , подобные картины, бывшие золотым сном, мечтой многих будущих командиров индустрии, стали реальностью.
Обрело смысл новое заманчивое понятие - цена минуты, Minutkost. Машина быстроты - конвейер - это и машина времени. Об этом писали тогда с восхищением, как о новом измерении. Цена минуты... Ее-то Малышев в эти годы осознавал все глубже. И уже в один из весенних дней 1931 года он пришел, скорее вбежал в кабинет заместителя директора училища В. В. Балабина , рабфаковца 20-х годов, крупного специалиста-литейщика. В. В. Балабин уже знал этого студента из группы ПТ-72, Вячеслава Малышева, с любопытством смотрел на него и сейчас.
-Что такое?
-Василий Васильевич! Прибыл тепловоз из Германии. Он сейчас на Октябрьском вокзале. Я знаю, где он... Это просто... подарок судьбы.
-Говори яснее, я в судьбу не верю. Что нужно?
-Не хотите ли поехать и посмотреть его?
"Только в пути, когда мы втроем - я, Малышев и, естественно, пионер тепловозостроения А. Н. Шелест - подъезжали к вокзалу, пробирались затем через рельсы, мимо пакгаузов к стоявшему в отдалении тепловозу, я чуточку понял конечную цель студента, - вспоминает В. В. Балабин. - Ведь и он, и его друзья были по принадлежности к факультету паровозники. Сам тепловоз встречал еще яростное сопротивление ряда ученых. Малышев предвидел многие сложности и выступил застрельщиком, как тогда говорили, интересного дела: всех бывших машинистов, попавших, скажем, в группу подъемных механизмов, как Петр Кметик, собрать в одну группу. А после окончания весенней сессии привлечь их для участия в длительной испытательной поездке на тепловозе.
Так оно и случилось. Создана была группа, а через два месяца после окончания первого курса Малышев и четверо других студентов-тепловозников двинулись в Среднюю Азию - в испытательный пробег на этом тепловозе.
1 июля 1931 года с дальнего пути Казанского вокзала отправился не совсем обыкновенный состав. В голове его шел новенький тепловоз с механической передачей, он вел цепочку вагонов с грузом. Второй вагон был отдан пяти студентам. В вагоне для локомотивной бригады ехал опытный тепловозник-конструктор, старый знакомый Малышева по тепловозной базе в Люблине А. Б. Домбровский . Первый год учебы позади... Малышев не отрываясь глядел в окно. Промелькнул светлый клин Москвы-реки и Оки, сливающихся у станции Голутвин. Состав прошел почти рядом с растянувшимся на несколько километров вдоль правого берега Москвы-реки Коломенским паровозостроительным заводом , с Голутвинским монастырем, построенным в каком-то эклектическом "мавританско-зарайском" стиле. Позади не просто километры пути. Год учебы - год трудный,
Нельзя непосредственно соединять двигатель с колесами локомотива! Нужна особая передача, трансмиссия , - настойчиво говорил Шелест. - Она преобразует энергию дизеля и передаст ее колесам в таком виде, в таких дозах, которые дадут возможность получать наивысшую силу тяги при наименьшей скорости. Какой должна быть эта передача - механической, со знакомой коробкой перемены передач, как у автомобиля, электрической или какой-либо иной- Это уже иной вопрос...-Вскоре же А. Н. Шелест создал оригинальнейший проект - а это был лишь студенческий диплом! - тепловоза с газовой передачей. Горизонтальный дизель свою энергию подает в виде газа в газовый резервуар. По выходе из двигателя температура газа достигает 850-1000 градусов. Для понижения этой температуры производится впрыскивание воды. Возникает не просто пар, а смесь пара и газа с температурой около 400 градусов, при давлении в восемь-десять атмосфер. Неискоренимое, самой природой заложенное в человеке стремление высказаться в полную меру сил, данных и приобретенных, -состояться- в роли творца проявилось в этом проекте. И пусть такого тепловоза еще нет, но сама идея заставить работать в паровозных цилиндрах смесь продуктов сгорания и пара очень плодотворна. Творчество - это всегда немного удивление, утрата обыденного взгляда, подобие конфликта восприятия с миром установившихся в нас понятий.
От своего учителя А. Н. Шелеста , учившегося у главы русской теплотехнической школы В. И. Гриневецкого (1871 -1919), директора Высшего императорского технического училища (так до революции называлось МВТУ), Малышев знал о своеобразной книге "Послевоенные перспективы русской промышленности". Вышедшая в год его смерти, ривлекшая внимание В. И. Ленина, эта книга В. И. Гриневецкого завещала всем новым поколениям русских инженеров глубокую веру в будущее родины, в ее инженерный гений, в мощь делового подхода к разрешению всех вопросов.
В библиотеке самого Малышева сохранилась одна из книг К. Э. Циолковского с дарственной надписью автора - подарок Малышеву, студенту МВТУ, от пионера вселенной, врученный ему в Калуге, после внезапного подсказанного каким-то глубоким порывом приезда Малышева и беседы с удивительным, одиноко жившим гениальным "чудаком".
Что повлекло недавнего машиниста в Калугу? К автору повестей "На Луне" , "Грезы о Земле и Небе", "Вне Земли", "На Весте", книги о звездоплавании - Что может быть возвышеннее овладеть полной энергией Солнца, которая в 2 миллиарда раз больше той, что падает на Землю! Что может быть прекраснее - найти выход из узкого уголка нашей планеты, приобщиться к мировому простору и дать людям выход от земной тесноты и и тяжести! - было в словах Циолковского, сказанных в это же время, нечто походившее на грезу, на сновидение разума, если бы... Если бы не спокойствие, ясность, с которыми он произносил их. Можно только вообразить, как удивляли Малышева, как ломали сложившиеся представления о чуде эти деловитость и спокойствие. Землю Малышев любил, тесноты ее еще не ощущал, но мысль фантаста, мысль великого безумца - такой яркий, такой негасимый свет...
Ссылки: