Фундуклей Иван Иванович

Отец его грек, был целовальником в Елисаветграде и потом откупщиком в Херсонской губернии. Это был громадной толстоты человек, добряк, хлебосол, но никогда не обедал с гостями, а ел простую пищу целовальника. В кабинете его на видном месте висели: красная рубаха, пестрые портки, поддевка и простой зипун с дегтярными сапогами, шапка и рукавицы крестьянские. Старик не стыдился прежней своей одежды и, показывая всем, говорил: "не должно забывать, чем человек рожден и чем был". Старик завещанием приказал платить подати за мещан Елисаветграда, а сын оставил неприкосновенным дом и одежду старика.

Иван Иванович Фундуклей остался холостым, был немножко выше меня ростом, брюнет, круглолицый, в лице его было что-то женское, старушечье, но крепкого сложения и даже весьма мускулист. Он был некрасив, но имел до крайности привлекающее добротою лицо. Фундуклей не имел дара слова, был крайне молчалив, очень умен и обладал необыкновенною силою. Раз, под Липовцем загрязла его коляска - ничего не могли сделать, бились, бились и хотели ехать в селение за волами и людьми. Иван Иванович спросил - в чем дело? Ему сказали, что хоть бы одно переднее колесо выручить из ямы. Фундуклей взялся рукою за конец оси и высвободил коляску - все изумились. Иван Иванович Фундуклей впоследствии был членом Государственного Совета .

Он был отличный стрелок, и никто не слыхал, чтобы Фундуклей играл на фортепиано, а знали только, что ему постоянно приходили ноты по почте. Раза два ночью, с улицы слышал я его замечательную игру. Иван Иванович говорил, кажется, на всех языках Европы, но никто не мог заставить его говорить ни на каком кроме русского, и только с иностранцами он объяснялся на их родном языке.

Отличный знаток живописи и обладатель замечательных картин, Иван Иванович никогда не говорил об искусстве. Он много делал добра, много помогал бедным, но как-то так, что это было незаметно. Бибиков давал по 3 коп. с шумом, с эффектом, а Фундуклей, казалось, никому не давал, но я сам раз видел, как к нему пришла бедная благородная вдова, старушка, и показала ему требование уплатить 300 руб. долгу. Фундуклей, проходя мимо, сунул ей в руку 300 руб., и никто этого не заметил, кроме меня, а старушка приняла их без удивления, должно быть, не в первый раз.

Губернаторский дом был без мебели и неопрятен, Фундуклей на свой счет поправил дом, с дозволения министра финансов, без пошлины выписал превосходную мебель из Парижа и подарил городу. Он все делал как-то незаметно, не заискивал в Бибикове, ни разу не унизился как губернатор, даже отстаивал твердо свои права против капризов генерал-губернатора, но все это так тихо, ровно, без волнения.

Обязанный в высокоторжественные дни давать обеды или балы, которые обходились до 500 руб., Бибиков дня за два до праздника сам или чрез меня упросит Фундуклея дать вместо него обед или бал, и Фундуклей, усердно нюхая табак, отвечает: хорошо-с. Дает прекрасный обед или бал, причем в уборной дамам предоставлялись перчатки, башмаки, духи и проч. Все смотрят на Ивана Ивановича как на гостя, забывают, что он хозяин, а бал оживлен и весел. Таким образом, Фундуклей дарил Бибикову несколько тысяч в год. Жалованье свое Иван Иванович отдавал на канцелярию, а правителю ее платил 12 тысяч руб. в год, и тот не брал взяток.

У Фундуклея в канцелярии заведывал полицейскою частию и паспортами весьма способный чиновник Попов . Это был крошечный человечек, совершенно плешивый, с загнутым кверху носом, но умный и способный, мы прозвали его - Сократом. Этот Сократ начал строить большой каменный дом и уже подвел под крышу. Вдруг оказывается, что у Сократа недостаток казенных денег - 20 тысяч. Фундуклей, зная, что Попов не пьет, не играет [в азартные игры], спросил: где деньги? Сократ признался, что он выстроил на них дом, надеясь выручить более и пополнить. Фундуклей признал только поступок неосторожным, внес за Попова деньги [в казну], оставил его на службе, а дом взял себе. Этот дом Иван Иванович достроил и пожертвовал его для женской Фундуклеевской гимназии .

Ссылки: