БОК-1 самолет Чижевского В.А.

Иван Федорович Петров , инженер -летчик и мой непосредственный начальник, прошелся задумчиво по кабинету, как-то странно, словно впервые встретились, осмотрел меня с головы до ног и больно резанул по самолюбию: 

  - Стефановский, тебе тайну доверить можно? 

  - Мне - тайну? Что за нелепый вопрос? Прошел бессчетные проверки "до седьмого поколения предков", допущен к самым наисекретным документам и на тебе - можно ли доверить мне тайну... Да я, черт возьми, уже сам для себя становлюсь тайной!   

   - О Чижевском слыхал? - Иван Федорович подошел ко мне вплотную. 

    - Конструкторе? 

   - Да, Владимире Антоновиче . 

   - Знаю его. А что? 

   - Слушай, придется тебе поработать за меня. Ничего не пойму: как это за него и при чем тут Чижевский? 

    - Самолет Чижевского, - пояснил Петров, - проходит заводские испытания. Веду их я. Так вот... Ага, понятно теперь, почему так часто и надолго отлучалось наше начальство. 

   - Так вот... Мне лично поставили новую задачу. Поэтому самолет Чижевского поручаю тебе. Учти - машина чрезвычайно секретная, о ней знают считанные лица. Что и как - разберешься на месте. Выезжай без промедления.

    - А куда? 

   - Угадай. Иван Федорович улыбнулся: 

   - В Смоленск , вот куда! В Смоленск?! Вот это сюрприз так сюрприз! Смоленск... Там началась моя солдатская служба. От всей души благодарю за возможность побывать в полюбившемся мне городе, а больше всего - за оказанное доверие. - За доверие благодарить погоди. - На лице Ивана Федоровича появилась прежняя озабоченность. - Самолет не из обычных. И это не просто доверие, это приказ. Так-то вот, Петр Михайлович. Будь осторожен. Не зарывайся. В нашем деле начальники постоянно напоминают об осторожности. За ЧП - чрезвычайные происшествия - их по головке не гладят. Напутствие привычное, как "здрасьте" или "прощай". И задание не волнует - для испытателя любой новый самолет необычный. Смоленск - вот это да! Вот это уважил Иван Федорович. Итак, в Смоленск.

Монотонно постукивают на стыках рельсов колеса купированного железнодорожного вагона. За окном бегут родные сердцу русские перелески, луга, пашни; нет -нет промелькнет и деревенька или село, то с двухэтажной школой, то с покосившейся церквушкой. Любуюсь проплывающими за окном пейзажами, а память все больше ворошит прошлое. Словно в юность еду. См. Смоленск - мой Рубикон

Долго любоваться городом не пришлось. Программа испытаний оказалась напряженной. Самолет по схеме и габаритам напоминал хорошо знакомый АНТ-25 РД - рекордный дальний 3 . На последнем я немало летал и потому, видимо, подумал: и чего стращал Петров, самолет как самолет.

Предупреждения Ивана Федоровича стали ясны при первом же ознакомительном осмотре БОК-1 - так именовался самолет В, А. Чижевского. На нем был установлен редукторно-наддувной мотор М-34РН с двумя турбокомпрессорами. Если верить инструкции, это позволяло сохранять его мощность до высоты десять тысяч метров. Просто редукторные моторы М-34Р , как у АНТ-25 РД, набирали полную мощность только у земли. Средняя часть фюзеляжа БОК-1 представляла собой цилиндрическую цистерну с тремя крошечными герметическими окошечками впереди. Левое отвинчивалось на манер пароходного иллюминатора. Вход в самолет располагался в корме цистерны. Ни дать ни взять - люк подводной лодки. Задраивается, как и там, винтовым затвором. Самолет это или подводная лодка, а лететь надо.

"Не просто доверие, приказ", - вспоминаются напутственные слова начальника. Влезаем в верхнее отверстие, что в хвостовой части машины, оставляем тут парашюты. С ними в пилотскую кабину не проберешься: до нее метров шесть ползти внутри фюзеляжа надо. В кабине с парашютами и не разместишься - тесно до крайности. М-да, компоновочка!.. Парашюты совсем ни к чему. Коль "посыплемся", до них ни за что не доберешься. И без них не полетишь - входят в обязательный комплект экипировки, приказами, инструкциями разными предусмотрены. Осторожность... Чего это я разворчался? Ползать не привык? В самолете - не привык. Но дополз. Уселся в свое кресло. Позади устроился Каштанов - ведущий инженер самолета. Осматриваюсь. Не кабина, а мышеловка. Теснотища неимоверная. Обзор ни к черту. Виден воздушный винт да градусов по пятнадцать в стороны. Каштанов толкает в плечо - запускай. Мотор хорош. Взял сразу. Чувствуется - силен. И послушен. Но его совсем не слышно. Герметика. В кабине непривычная тишина. Разговариваем с Каштановым без напряжения. Взлетели неожиданно легко. На разбеге, на взлете только краюшка неба видна. Слеповата машина, не годится так. На высоте трех-четырех тысяч метров, как и предусмотрено, задраили герметические люки. Влага и углекислота, выделяемые при дыхании, поглощаются специальными устройствами. Повернешь краник - из баллонов поступает в кабину кислород, поступает с посвистом. Дышится свободно. Рядом висят кислородные маски - на случай разгерметизации на высоте. Здорово придумано. Самолет тоже неплох. Рули эффективны. Барограф, находящийся в кабине, после герметизации вычерчивает идеальную прямую. Вслед за пробным начались испытательные полеты. Июль в 1936 году стоял жаркий, сухой. Летаем с совершенно непредусмотренным дополнением к летным костюмам - вафельными полотенцами на шеях. Без них - нельзя. Водорадиатор мотора расположен в обтекателях под самым центром герметической "цистерны". Когда двигатели работают на полных оборотах - в кабине нестерпимо жарко. Пот заливает лицо, саднит глаза. Девять тысяч метров - потолок, достигнутый И. Ф. Петровым, остался позади. Уже в третьем полете мы добрались до двенадцати тысяч. На высоте прибавилось дел. Входишь в горизонтальный полет - обороты мотора снижаются и пол кабины перестает "подогреваться". Становится прохладнее. Стекла иллюминаторов сдвоенные. Между ними - накаливающиеся электричеством проволочки. Вместе с влагопоглотителями и теплым воздухом, поступающим по трубкам от внутрикабинного вентилятора, они не дают запотевать нашим окнам в "большое небо". Снаружи - хуже. Со стороны, противоположной солнцу, стекла подергиваются тончайшей ледяной вязью. Она быстро разрастается, уплотняется, и вскоре сквозь нее ничего не видишь. Остается одно - развернуть самолет, подставить замерзший иллюминатор под солнечные лучи. Не полет получается, а непрерывное саморазмораживание. Придется конструктору поломать голову и над этим грешком. На двенадцати тысячах метров столкнулись и с более грозным явлением. На этой высоте стали замерзать... элероны. Пришлось управлять самолетом только при помощи рулей глубины и поворота. В следующем полете попробовали промывать проводку на элеронах обезвоженным керосином. Ничего не дает. Видимо, сказывается конструктивная особенность машины - очень большая длина тросов и обилие роликов на всем протяжении проводки. Решили летать с замерзшими элеронами. На высоте они не особенно и нужны, а спустишься до семи - восьми тысяч метров - оттаивают, начинают действовать опять. Поступило распоряжение перегнать БОК-1 в Москву, на аэродром в Чкаловскую . Борьба за высоту вступила в новую стадию.

Прошедшие полеты убеждали - самолет Чижевского способен подниматься много выше. Руководство НИИ ВВС одобрило мое предложение - достигнуть предельного потолка. На двенадцати тысячах метров, как всегда, покрылся льдом иллюминатор с теневой стороны. Перестали действовать элероны - замерзли. К такому уже привыкли. Конструктор сообщил, что он придумывает что-то. Забираемся выше. У мотора еще есть запас мощности. Выше! Откуда эта плесень на стеклах окошек? Провел пальцем - иней... А электрообогрев, теплый воздух, влагопоглотители? Все работает. Иней же утолщается, утолщается на всех трех иллюминаторах. Лететь, ничего не видя, да еще с бездействующими элеронами, нельзя. Понимаю, что нельзя, знаю, что потом влетит по первое число, а лечу, забираюсь все выше и выше. Ногтем соскабливаю иней, растираю дырочку еще влажным от пота полотенцем и продолжаю упорно набирать высоту. Понемногу падает мощность мотора. Увеличивать обороты уже нельзя. Рычаг сектора газа - на предельном максимуме. Все. Выше не подняться. На земле расшифровали барограмму - 13 100 метров . Полученные по прибору при расшифровке с учетом всех поправок, они соответствовали максимальной высоте 14 100 метров. Это - стратосфера! БОК -1 был самолетом экспериментальным. Всего в одном экземпляре. И свое назначение оправдал: общие принципы герметизации пилотских кабин были найдены.

Ссылки: