ШАХТНЫЕ ПУСКОВЫЕ УСТАНОВКИ А-135

В декабре 1971 года, по предложению министра С.А. Афанасьева , коллективу КБ общего машиностроения В.П.Бармина была поручена разработка эскизного проекта шахтной пусковой установки для противоракеты ближнего перехвата.

Рассказывают работники КБ общего машиностроения имени академика В.П.Бармина Н.М.Корнеев и О.В.Серебряков .

"Наше конструкторское бюро имело большой опыт создания шахтных пусковых установок для межконтинентальных баллистических ракет. Видимо, с этим и было связано решение министра общего машиностроения С.А.Афанасьева. Главный конструктор В.П.Бармин поручил работу своему заместителю Николаю Михайловичу Корнееву . Уже при знакомстве с техническим заданием, нам стало ясно, что противоракета так сильно отличается от привычной для нас МБР, что многое придется начинать с нуля. Основными требованиями к разработке ШПУ противоракеты ближнего перехвата были: - обеспечение выхода стартующей противоракеты из шахты в течение одной секунды после получения команды на пуск. Это осуществлялось благодаря высокой тяговооруженности противоракеты, во много раз превосходившей тяговооруженность баллистической ракеты аналогичного класса; - обеспечение раскрытия защитного устройства (крыши) шахты, имеющего значительную массу, за доли секунды и выдачи сигнала об этом в систему управления пуском противоракеты; - создание системы температурно-влажностного режима в стволе шахты стартового сооружения для обеспечения длительного хранения противоракет с твердотопливными зарядами.

Вскоре последовало задание на разработку шахтной пусковой установки и для противоракеты дальнего перехвата. Имея опыт создания ШПУ для ракет В.П.Челомея в транспортно-пусковых контейнерах, мы предложили П.Д.Грушину и Л.В.Люльеву также сделать противоракеты в ТПК. Они отрицательно отнеслись к нашему предложению, и некоторое время мы вели разработку шахт большого диаметра для свободного выхода противоракет. Однако расчеты показали, что создание таких ШПУ потребует сложного оборудования и значительных средств.

Убежденный в правоте, Владимир Павлович Бармин горячо отстаивал свою точку зрения. Вопрос был вынесен на совещание, проходившее под председательством Д.Ф.Устинова. Надо сказать, что и Устинов поначалу не воспринял эту идею. Только настойчивость и продуманные аргументы В.П.Бармина привели к тому, что постепенно и Устинов, и Трушин, и Люльев изменили свое мнение и приняли вариант противоракеты в ТПК.

Мы приступили к разработке унифицированной ШПУ диаметром 4 метра и глубиной 22 метра для противоракет дальнего и ближнего перехвата.

Военные заявили нам о том, что ракетно-ядерная война будет не мимолетной, а затяжной (в те годы мир еще не знал Чернобыльской катастрофы, и теоретики, как в США, так и в СССР, рассматривали различные возможные варианты ядерного конфликта). Длительные боевые действия могли быть обеспечены решением двух основных проблем. Во- первых, крыша шахты должна надежно защищать противоракету от воздействия поражающих факторов ядерного взрыва боеголовки, "упавшей", например, на одну из целей в Подмосковье. Во-вторых, до подписания договора по ПРО мы разрабатывали ШПУ с возможностью быстрого перезаряжания с тем, чтобы обеспечить повторный пуск противоракеты. Противоракета Люльева должна была "вылетать" из шахты, как пуля. За одну секунду крыша должна была раскрыться, автоматика, получив сигнал о раскрытии крыши, обеспечить прохождение команды на пуск противоракеты, двигатель должен был запуститься и ракета взлететь. С такими скоростями при разработке ШПУ для МБР мы не сталкивались. Если "стратегов" вполне устраивало открытие крыши первоначально за минуты, а затем - за несколько секунд, то для противоракетчиков мы должны были буквально стрелять многотонной крышей. Проработав многие варианты защитных устройств, в том числе, откатного, отбрасываемого и раздвижного типов, мы остановились на раздвижном. В 1974 году приступили к опытным полигонным образцам. Решили строить на Балхаше ШПУ максимально приближенные по конструкторским решениям к серийным установкам. На 35-й площадке наметили одну экспериментальную стартовую позицию для противоракеты ближнего перехвата с двумя опытными образцами ШПУ и стендом для отработки защитного устройства.

На 52-й площадке - два опытных образца ШПУ противоракеты дальнего перехвата. К разработке проектно-конструкторской документации были привлечены предприятия-соисполнители, на которые КБОМ опиралось при создании ШПУ для баллистических ракет, включая Центральный проектный институт * 20 Министерства обороны .

В создании средств управления участвовали Ростовское специальное проектно-конструкторское бюро (РСПКБ) и Пушкинский (Московская область) электромеханический завод , в экспериментальных работах - ЦНИИМАШ Минобщемаша и ЦАГИ Минавиапрома , в исследовании параметров акустического поля - Акустический институт Минсудпрома .

В разработанных проектах ШПУ представляла собой железобетонное, полностью заглубленное сооружение, состоящее из шахтного ствола, закрытого сверху крышей защитного устройства и оголовка с тамбуром. В помещении ШПУ размещались технологическое оборудование и технические системы, а также аппаратура систем стартовой позиции, обеспечивающие длительное содержание, подготовку к пуску и пуск противоракет.

Завершение разработки конструкторской документации осложнилось в связи с задержкой МОКБ "Горизонт" выполнения ранее принятой разработки систем обеспечения температурно-влажностного режима для ШПУ, а также в связи с новыми требованиями генерального конструктора П.Д.Грушина , для выполнения которых необходимо было создать систему, обеспечивающую подачу в ствол шахты осушенного воздуха с заданной температурой и перемешиванием его по всей высоте ствола шахты.

К участию в этих работах был привлечен ВНИИ электротермического оборудования (ВНИИЭТО). В 1975 году сложилась еще более серьезная ситуация. Для защиты порохового заряда от атмосферного воздействия "люльевцы" установили на сопле двигателя первой ступени специальную заглушку. При пуске она вылетала в шахту и могла повредить и противоракету, и шахту. Конструкторы ОКБ "Новатор" выдвинули требование о создании устройства улавливания и удержания в стволе шахты этой заглушки. В результате проработок различных вариантов было найдено конструкторское решение специальной камеры улавливания твердых частиц (КУТЧ), обеспечивающее надежное удержание вылетающих частиц заглушки. Однако реализация этого решения потребовала переделки нижней части ствола шахты. После завершения разработки проектно-конструкторской документации в марте 1978 года на полигоне началось строительство опытных сооружений. Позже были проведены автономные испытания агрегатов и систем и стыковочные испытания, что позволило перейти к летно- конструкторским испытаниям. Первый пуск противоракеты П.Д.Грушина оказался успешным. Первый пуск противоракеты ближнего перехвата был проведен в июле 1979 года. Выход противоракеты из ШПУ прошел нормально, однако при нарастании давления в камере улавливания твердых частиц, из- за газодинамического воздействия струи двигателя произошел отрыв и выброс из ствола шахты перекрытия отражателя пусковой системы и элементов его крепления. Противоракета буквально "вытащила" за собой все оборудование ШПУ. Причиной разрушения оказался брак стальных швов в элементах строительной конструкции нижней части ствола шахты.

Восстановительные работы заняли почти год. Испытаний не проводилось, так как вторая шахта, строившаяся позднее, потребовала значительных переделок. После восстановления пусковой установки в апреле 1980 года был проведен второй, на этот раз успешный, пуск противоракеты ближнего перехвата.

В период полигонных испытаний, В июлее 1978 ГОДа было принято решение о развертывании работ по созданию стартовых позиций системы ПРО Москвы. Работы на объектах Подмосковья проводились под руководством заместителя генерального конструктора К.Ю.Эндеки . В 1980 году началось строительство ШПУ под Москвой.

В 1982 году мы приступили к монтажу оборудования, который завершился в 1985 году В 1986 году мы неожиданно столкнулись с новой проблемой - при пусках противоракет ближнего перехвата начали прогорать транспортно- пусковые контейнеры. Неожиданность была в том, что раньше ТПК вели себя нормально, и вдруг начали гореть. Провели семь пусков, и все семь - с прогарами ТПК. Ситуация становилась критической. Разбираясь в причинах аварий, мы беспрестанно летали в Свердловск. Наконец, разобрались. Первые контейнеры делали на опытном производстве, и они "вели" себя хорошо. Вскоре их передали на серийные заводы, которые допустили некоторые отклонения от требований. Положение удалось исправить только к 1988 году".

Ссылки: