 |
Целью операции по дискридитации перфорана был Г.Р. Иваницкий
Иваницкий проявлял (на мой взгляд) даже легкомыслие.
Он, конечно, понимал серьезность ситуации. Но уже наступило время Горбачевской перестройки . Партийный контроль над печатью ослаб. В "Литературной газете" 12 ноября 1986 г. появилась статья Л. Ивченко "Быть или не быть "голубой крови"?".
Статья вызвала ярость в "ведомствах" и в "инстанциях". Там не привыкли к такой свободе. 14 января 1987 г. газета "Коммунист" сообщила:
На очередном заседании бюро ГК КПСС рассмотрело ход выполнения постановления "О работе партийного бюро и администрации Института биофизики АН СССР по созданию в коллективе необходимого морально- психологического климата для обеспечения высокого уровня воспитательной и научной работы в свете решений XXVII съезда КПСС..." ...Вместо устранения... недостатков директор института Г.Р. Иваницкий встал на путь изыскания мнимых доказательств в подтверждение своей неправильной позиции, на защиту нечистоплотных и скомпрометировавших себя лиц, используя для этого свою должность. Так, в ходе следствия по делу Ф. Ф. Белоярцева выяснилось, что директор стал защищать человека, совершившего хищение государственных средств, нарушившего принципы научной этики. (Вот так. Хищение государственных средств - ложное во всех словах утверждение. Без всякого решения суда.) При попустительстве Г. Р. Иваницкого в лаборатории грубо нарушали требования по организации научных исследований, была создана атмосфера нетерпимости к критическим оценкам проводимой работы. Руководитель института предпринял попытку ревизовать решение комиссии Минздрава СССР, дискредитировать ее членов с помощью средств массовой информации...
В Институте Г. Р. Иваницкий окружил себя угодниками, беспринципными людьми. Некоторые из них занимают сразу две должности. Зато свидетели, давшие правдивые показания по делу Ф. Ф. Белоярцева, подвергались гонениям...
...Бюро ГК КПСС сочло невозможным пребывание Г. Р. Иваницкого в должности директора Института биофизики и просит Президиум АН СССР освободить его от работы... Горкому народного контроля предложено до марта 1987 г. провести проверку хозяйственно-финансовой деятельности Института и о ее результатах доложить бюро ГК КПСС. (Обратите внимание на это последнее предложение - велено найти - и найдут! - и финансовые и хозяйственные нарушения, чтобы возбудить еще одно дело - практика накатанная и беспроигрышная.
"Народный" контроль полностью подчинялся партийным органам.
17 января 1987 г. Бюро Отделения АН СССР предложило Г.Р. Иваницкому (самому) подать заявление об уходе. Бюро Отделения - это ведущие академики (вице-президент Ю. А. Овчинников , Главный ученый секретарь Г. К. Скрябин , академик-секретарь А. А. Баев и еще около 20-ти человек). Никто не протестовал - боялись Овчинникова и привыкли выполнять указания партийных комитетов. Иваницкий в это время лежал (первый раз в жизни!) с приступом гипертонии и стенокардии. Ему звонили и уговаривали подать заявление. Он сделал это и это была также ошибка.
"Сам подал заявление об уходе...".
С этого времени травля стала еще более активной. Одновременно началось преследование сотрудников, поддерживающих Иваницкого. Заместитель директора Института по административно-хозяйственным вопросам Борис Федорович Третьяк проявил в сложившейся ситуации принципиальность и бесстрашие. Он был ранее крупным авиационным инженером. Но он не был защищен, в отличие от Иваницкого ни научными степенями, ни лауреатством. Он открыто поддерживал Белоярцева и Иваницкого. Ему принадлежит главная заслуга создания в ранее непригодном помещении вполне оборудованного, обеспечивающего необходимую стерильность опытного производства перфторана. На него был нацелен "народный" контроль в постановлении Бюро Серпуховского ГК КПСС. В той же газете "Коммунист" была опубликована небольшая заметка - информация "В народном контроле". Там было написано, что в Институте биофизики выявлены грубые нарушения финансовой дисциплины - по вине Б. Ф. Третьяка государству нанесен ущерб в особо крупных размерах - на 200 ООО рублей. Такая формулировка в суде означала тюремное заключение на 10-15 лет. 200 000 рублей стоили когда-то, двадцать лет назад, когда они были новыми, два японских электронных микроскопа, переданные бесплатно из другого института в наш институт, после того как они окончательно вышли там из строя. Переданные специально для разборки на уцелевшие детали - нам нужно было ремонтировать столь же старые, но еще как-то работающие наши такие же микроскопы. Почти детективную историю - как удалось сорвать замысел осудить Б. Ф. - я здесь излагать не буду. Важно, что этот замысел провалился.
Попытались организовать уголовное дело и против зам. директора по научной работе Института профессора И. Г. Акоева . Его обвинили в том, что его сотрудники строят ему дачу, да еще в рабочее время. Своевременное обращение к адвокату и это "дело" провалилось.
Однако травля Иваницкого продолжалась. Снимать Иваницкого с поста директора в наш институт приехали А. А. Баев и Г. К. Скрябин .
Очень они были, мягко говоря, нехороши. О них надо бы рассказать, подробнее, но не в этом очерке.
Особо напряженное собрание всего коллектива института было устроено для выступления следователя по особо важным делам Н. Антипова . Он повторил то, что фигурировало в виде слухов и обещал страшные кары. Речь его была ложью. Иваницкого не было. Он был болен и лежал в Москве. Антипову задавали вопросы, но не возражали.
Резкая активация гонений началась 18 марта 1987 г. статьей В. Долматова в "Советской России" - самой реакционной газете того времени. Статья называлась "Заменитель чести". Дальше все было по традиционно советскому сценарию - после публикаций "центральной печати" полагалось принимать меры.
Было собрано партийное собрание Института. Было много разгоряченных выступлений. Сработала атмосфера аутодафе. Однако, за исключение Иваницкого из партии проголосовало только 4 человека. Он был исключен решением Серпуховского Горкома. В прежние времена вслед за этим Иваницкому было бы предъявлено обвинение, последовал бы арест и широкая кампания разоблачений и общенародной поддержки бдительных органов. Но времена изменились. Наступила гласность. Началось невиданное ранее сражение "средств массовой информации" [ 24_1 , 24_3-23_29].
6 апреля 1987 г. "Советская Россия", торжествуя, опубликовала статью "Конец заговора безразличных" - по итогам партсобрания в Институте.
Умело препарируя стенограмму, в статье была представлена картина морального и научного падения Иваницкого, его осуждения коллективом. Отчасти в этом была правда. В разгоряченной обстановке таких собраний срабатывал многолетний советский стереотип. Исключенный из партии, снятый с должности директора, член-корреспондент Иваницкий остался заведующим своей лаборатории. Он не сдался. 17 августа 1988 г. в "Литературной газете" была опубликована подборка высказываний под общим заглавием "Кто остановил "голубую кровь" [ 24_5 ]?"
Авторами были академики Я. М. Колотыркин и А. В. Фокин (директор ИНЭОСа ), директор Института трансплантологии и искусственных органов В.И. Шумаков , профессор С. Эфуни - заведующий отделом гипербарической оксигенации Всесоюзного Научного центра хирургии АМН СССР и Г.Р. Иваницкий .
На это последовал залп противника: В. Долматов в "Советской России" опубликовал новую статью "Рекламация и реклама" [ 24_6 ].
Особое значение в защите доброго имени Белоярцева и Иваницкого имела статья А. Рыскина "Цена голубой крови" в очень популярном и прогрессивном в те времена журнале "Огонек" [ 24_8 ].
Война разгоралась. Но это была открытая, гласная война. Статья Рыскина вызвала ярость Прокуратуры, руководителей Отделения АН и сотрудников КГБ. Статья возбудила, как говорят, "большой общественный резонанс".
Всероссийское Театральное общество обратилось ко мне с просьбой - нельзя ли организовать вечер в Доме Актера, пригласить туда сторонников противоположных мнений для публичного обсуждения? Предполагалось, что стороны будут представлены В. Долматовым и А. Рыскиным, а представители науки будут присутствовать в качестве экспертов.
Сын Петра Леонидовича Капицы - Сергей Петрович Капица чрезвычайно популярен в стране в качестве многолетнего ведущего телевизионной передачи "Очевидное - Невероятное". Он счел сюжет такого вечера вполне соответствующим своей тематике и вместе с режиссером и оператором Л. Н. Николаевым решили снять весь вечер для последующей телевизионной передачи. Вести дискуссию пригласили известного физика и биофизика профессора Дмитрия Сергеевича Чернавского . Накануне назначенного дня выяснилось, что Долматов от диспута уклоняется, а вместо него выступит... сам академик АМН СССР, директор Всесоюзного Гематологического центра, Андрей Иванович Воробьев - человек очень известный, не только как ведущий врач - гематолог, но и просто как прогрессивный человек и врач, лечащий многих руководящих научных деятелей. Впоследствии он был избран в Верховный Совет последнего созыва, был одним из организаторов "Демократической России" А затем стал министром Здравоохранения в первом после распада СССР Правительстве России. В дискуссии с А. И. Воробьевым было бы неправильно выставлять оппонентом А. Рыскина - молодого журналиста. Было решено, что в таком качестве должен быть человек научный, лично не заинтересованный, но знающий предмет. Из всего сказанного выше ясно, что моя кандидатура соответствовала этим критериям.
Так 19 декабря 1988 г. я оказался участником этого диспута. Я как-то не сообразил, что А. И. Воробьев исходно будет по другую сторону баррикад. Он вызывал во мне, априори, положительные чувства - мы с ним принадлежим к одному слою общества, до меня доходили очень положительные мнения о нем моих (наших общих) уважаемых мною знакомых. В старом Доме Актера - памятнике Москвы XIX века - в уютной комнате в зеркалах и позолоте - нас принимала приветливая и любезная директор Дома Актера. По традиции, участников вечеров встречают роскошным тортом. А. И. Воробьев почему-то не ответил на мое приветствие и занимался тортом и чаем. Потом на сцене мы по-очереди выходили к микрофону. В зале было полно народу. И какого! Артисты разных театров, режиссеры, театральные и литературные критики, журналисты. После краткого (и очень хорошего) вступления Д. С. Чернавского, слово взял А. И. Воробьев.
Он поразил меня. Он сказал, что никакой проблемы донорской крови не существует. Что в основном речь идет при кровопотерях, в сущности, о потери жидкости, а не эритроцитов. Поэтому вполне достаточно накопить достаточные запасы сухой плазмы - она легко хранится - разводить ее перед введением физиологическим раствором - и большинство проблем решится. А никакого препарата перфторана не было - были лишь начальные разработки. И, кроме того, никакой он не заменитель крови - его кислородная емкость заметно меньше кислородной емкости нормальной крови.
Это было удивительно. Плазма совсем не переносит кислород. Капилляры не открываются при недостатке кислорода. Кислородная емкость не самый важный показатель - чайной ложкой - малыми порциями, но многократно, можно перенести больше жидкости, чем однократно ложкой столовой. Мелкая эмульсия проникает через закрытые капилляры - это все как написано в начале этого очерка. Неужели он этого не понимает? Этого быть не может!
Я вышел к микрофону и сказал, что потрясен - я думал, что мы легко поймем друг друга... и вдруг... нет, я не был готов к этому. Но ведь предмет диспута не различие в понимании физики переноса кровью кислорода, а проблемы взаимоотношений, подчиненности науки партийному давлению и зловещему КГБ! Я говорил, что научился читать по заголовкам газет в 1937 г. - мне было семь лет - во всех газетах огромные заголовки и в них по буквам я сложил слово БЛОК. И был счастлив - Михаил Семенович Блок незабываемый учитель скрипки моего старшего брата. Все газеты пишут о нем! Газеты писали о разоблачении "право- троцкистского блока" (и расстреле всех его участников). Мы прожили ужасную жизнь. Нельзя, чтобы мы продолжали убивать друг друга. А именно так погиб Ф. Ф. Белоярцев. Зал аплодировал, прерывая мою нервную речь.
А. И. сказал, что и его родители были арестованы в те годы и он с сестрой был спасен сотрудницей отца, но к перфторану это не имеет отношения. Я говорил потом о близко знакомом мне "деле Врачей". Наш диспут длился около двух часов. Напряженно слушавший нас зал временами реагировал аплодисментами и возгласами - я рассказывал в подробностях и красках многое из того, о чем написано выше. Мы разъехались не прощаясь. Ко мне в гардеробе подошел известный режиссер с двумя молодыми актрисами - "Подумать только, без репетиций и без сценария сыграть такой спектакль! До чего же насыщена и интересна у вас в науке жизнь...".
Часть этого вечера в записи была показана на всю страну по телевидению - но я эту передачу не видел. Ее увидел один из редакторов журнала "Коммунист" А. И. Антипов .
Во времена Горбачева некогда наиболее реакционный журнал резко изменился. В новой редколлегии работали совсем непохожие на прежних люди - там был будущий реформатор Е. Т. Гайдар , зам. главного редактора был Отто Лацис - в последующие годы ведущий политический и экономический обозреватель "Известий". Антипов предложил мне написать в этот журнал статью о положении в науке. Я написал ее на примере рассказанной выше истории с перфторуглеродами и гибелью Белоярцева [ 24_19 ].
Диспут в Доме Актера (ВТО) вызвал сильное раздражение в разных инстанциях и в послушных им высших академических кругах. Реакция была неожиданной - в газете "Советская Россия" (!) 15 января 1989 г. была опубликована статья пяти академиков и одного члена корреспондента под названием "Заменитель истины" [ 24_12 ].
Статья эта написана людьми опытными, владеющими словом и пером. В главном - это оправдание всего того, что сопровождало работу по перфторуглеродам в Институте биофизики. Могло показаться, что авторы статьи ничего не знали о рассказанном выше перечне полезных свойств перфторана, что они не знали, что испытания препарата проводились на основании официального разрешения Фармкомитета в специально назначенных для этого клиниках, что Белоярцев - талантливый молодой исследователь был затравлен на их глазах и за него сотрудника Академии наук, никто из них не вступился. Главная задача этой статьи - снять с Ю. А Овчинникова обвинения "в действиях, которые якобы привели к блокированию разработки перфторана и других перфторуглеродных препаратов и в конце концов - к гибели профессора Ф. Ф. Белоярцева" Это представляется авторам статьи "совершенно неосновательным". Стремление коллег покойного Ю. А. Овчинникова защитить его доброе имя (он умер в феврале 1988 г.) вполне благородно. Но мы имеем дело с двумя смертями. Ф. Ф. Белоярцев был доведен до самоубийства при обстоятельствах достаточно документированных и ясных. Ю. А. Овчинников умер от лейкемии. Защита доброго имени Белоярцева не менее важна.
Прошло с тех пор много лет. Нет на свете трех из шести авторов этой статьи. Умер мой высокочтимый учитель академик С. Е. Северин . Как он оказался в числе авторов этой статьи - не был ли он в то время в больнице с инфарктом миокарда? Умер академик-секретарь А. А. Баев . Умер член-корреспондент АН СССР В.Ф. Быстров . Поэтому навсегда останется непонятным многое в этой статье. Кажется невероятным, что высококомпетентные академики не поняли, что дело не в кислородной емкости, а в скорости переноса кислорода. А, может быть, они на самом деле не понимали это? А. Л. Курсанов - физиолог растений, А.С. Спирин по исходному образованию - биохимик растений, тонкости дыхательной функции крови им и в самом деле могли быть не известны.
Но позиция А.А. Баева (по образованию врача) сложнее. Еще осенью 1986 г. А. А. Баев, детально знакомился с работой по перфторану и дал ему очень высокую оценку. Е. И. Маевский спросил: "Как же Вы теперь говорите противоположное?". А. А. ответил, "...тогда это была моя личная точка зрения...". Ответ для академика-секретаря, руководителя Отделения академии наук замечателен - столько в нем глубины...
Привычные к подчинению партийным указаниям, следовали академики невежественным императивам Серпуховского ГК КПСС и письма Председателя КГБ СССР В. А. Крючкова . Императивам не только безнравственным, но и нанесшим ущерб интересам страны.
"Газетно-журнальная война" на этом не закончилась. После моей статьи в "Коммунисте" были еще две статьи в Огоньке А. Рыскина. Был суд по иску следователей против Рыскина, обвинивших их в одной из статей в "предвзятости и обвинительном уклоне". Суд постановил: Рыскину извиниться. Дело, с таким шумом начатое Генеральной прокуратурой, постепенно заглохло. Следователь по особо важным делам Н. Антипов был отправлен на пенсию. Никаких лабораторных журналов они не вернули. Дело сдали в архив.
Так символически окончилась последняя глава советской науки. Все это должны знать не только современники - чтобы не создавались иллюзии о "некогда процветавшей в СССР науке". В 1991 г. переставал существовать Советский Союз. Глава КГБ В.А. Крючков - один из инициаторов и членов ГКЧП попал в тюрьму "Матросская тишина" . Некогда единая республика - Институт биофизики был поделен на два - Институт теоретической и экспериментальной биофизики РАН и Институт биофизики клетки РАН.
С.Б. Гюльазизов работает по специальности - возглавляет охрану коммерческого банка "Возрождение". Он приветлив и широко улыбается при встрече.
А Г.Р. Иваницкий вместе с коллегами давно уже возобновил работу по перфторану . Действует опытное производство с оригинальным оборудованием, образцы которого когда-то изготавливались с оплатой труда мастеров наличными деньгами. Создана фирма "Перфторан" . Препарат вновь прошел клинические испытания и широко используется при необходимости экстренной замены крови.
Удивительным образом перфторан все еще не устарел и по ряду свойств не уступает лучшим зарубежным препаратам. Когда представители фирм США или Франции бывают в Пущино - им показывают почти все, а в некоторые помещения не пускают - "коммерческая тайна, господа!" В Пущино проходят регулярные конференции по исследованиям применения перфторуглеродов в биологии и медицине. Труды этих конференций можно рекомендовать тем, кто захочет узнать больше обо всем этом. Прошло много лет. Многих участников тех событий нет на свете. Нет и Академии наук СССР. В 1985 г. одним из поводов для трагедии было выдвижение участников работ на Государственную премию СССР. Весной 1999 г. Ф. Ф. Белоярцеву (посмертно), Г. Р. Иваницкому, Е. И. Маевскому, Б. И. Исламову, С. И. Воробьеву и другим участникам разработки перфторана была присуждена Государственная премия России. Академия наук не поздравила лауреатов. Академиков не приучили в детстве говорить: "простите пожалуйста, я больше не буду..." Дополнение к 3-му изданию В предыдущих главах много было сказано о "Делах врачей" в 1930-1950-е годы. История с "Голубой кровью" - это история "Дела врачей" нового времени, в конце существования СССР. "Истинные чекисты" еще не поняли, что их время прошло. В 1990-е годы все решила "гласность" - газетно- журнальная дискуссия создала общественное мнение и "чекисты" отступили. Они и их "сотрудники" отступили, но не раскаялись. Не вернули бесценных протокольных тетрадей с записью результатов исследований. Не раскаялись в доведении до смерти выдающегося человека. Не раскаялись во вреде, нанесенном нашей стране. Прошло уже более 20 лет после смерти Ф. Ф. Белоярцева. Но трагедия "Голубая кровь" все еще волнует наше общество.
Волнует и темные силы, когда-то виновные в этой трагедии. В 2006 (?) году по второму телевизионному каналу ("Россия"!) был показан лживый фильм - автор юная дама с фамилией Шамай (я имени ее не знаю...). В этом фильме довольно определенно говорится, что Белоярцев был ...американским шпионом... И даже военный министр маршал Устинов вызывает аналогичные подозрения... И в этом тайная причина трагедии... Автор и режиссер замечательным образом исказили смысл слов различных интервью, смонтировав фрагменты сказанного и сделав нужные им купюры. После показа этого лживого произведения были протесты в газете "Известия" и на радио. Но протесты не подействовали, и фильм показывают снова. В самом деле: "неугомонный не дремлет враг..."
Ссылки: