Испытания водородных бомб в 1961-62 г. состоялись

Испытания 1961-62 г. состоялись. Ударная волна от взрыва трижды обогнула земной шар. Радиоактивного углерода хватило всем. Андрей Дмитриевич назвал взрыв "гвоздем программы". В отчете по результатам испытаний собственноручно написал: "Успешное испытание заряда... доказало возможность конструировать на этом принципе заряды практически неограниченной мощности". А. Д. Сахаров получает третью Звезду Героя. За временной отрезок, включающий осенние сессии воздушных испытаний 1961 и 1962 годов, когда без малейшей военной необходимости были взорваны сначала рекордный по мощности заряд, а на следующий год два сверхмощных заряда-близнеца меньшей, но не намного, мощности.

Создается впечатление, что в 1961 и в 1962 годах независимо друг от друга действуют по очереди два Сахарова - гениальный физик и великий гуманист. На банкете, посвященном удачному испытанию 100-ме-гатонной бомбы, Сахаров сидел на самом почетном месте между Хрущевым и Брежневым, а Харитон справа от Хрущева. Генеральный секретарь произнес речь, отметив: "Харитон и Сахаров хорошо поработали".

Позднее Андрей Дмитриевич напишет в воспоминаниях: "Начавшийся таким пышным парадом 1962 год был для меня одним из трудных в моей жизни... Вероятно, это был самый страшный урок за всю мою жизнь, нельзя сидеть на двух стульях". Позднее академик Л.П. Феоктистов назовет эти две сессии воздушных испытаний 1961 и 1962 года "безумными симфониями".

Он вспоминал: "...к нам на Урал стали доходить слухи, что у наших конкурентов в Арзамасе-16 возникла идея новой супербомбы... Вскоре выяснилось, что речь идет не о каком-то сверхоткрытии, а всего лишь об увеличении веса, габарита... Мы в то время были поглощены в точности противоположной идеей - миниатюризацией. Вместе с тем (и в этом надо честно признаться), ажиотаж, поднятый в отношении супербомбы, не мог оставить нас равнодушными и возбуждал профессиональную ревность. Мы стали вникать в проблему и тут же нащупали две слабые стороны у конкурента: их конструкция непрактична и неоправданно усложнена и, второе, перетяжелена настолько, что не лезет ни в один существующий и перспективный носитель. Сегодня определенно можно сказать, что мы были правы. Все "большие бомбы" пошли по нашему пути, а гордость Арзамаса-16 100-мегатонная бомба так и была изготовлена в одном экземпляре (испытательном) и в виде муляжа для музея... Работу над супербомбой в Челябинске-70 мы особо не афишировали, но весной 1962 года неожиданно для многих доложили о результатах на научно-техническом совете Министерства... К осени 1962 года наш заряд был готов к испытаниям, как вскоре выяснилось, в КБ-11 вслед за нами и по нашей схеме готовился заряд-близнец. Возникла нелепая ситуация, близкая к бессмыслице. Вот тогда-то в Челябинск-70 и приехал Андрей Дмитриевич - уговаривать нас отменить испытание, хотя наша бомба находилась уже на полигоне (или на пути к нему)... Андрей Дмитриевич в присутствии еще нескольких человек из Челябинска-70 вел переговоры с Забабахиным (научный руководитель Челябинска-70, назначенный после ухода Щелкина). Они давно были знакомы и хорошо друг к другу относились. Но тут пошло на принцип. Если вы считаете, что не нужно двух испытаний, то почему не отменяете свое? Но это наша тема, - как мог, парировал Андрей Дмитриевич. Очень недовольные друг другом лидеры расстались. В дальнейшем Андрей Дмитриевич предпринял еще одну попытку остановить собственное испытание, обращаясь непосредственно к Хрущеву. Она также оказалась неудачной. В конце концов, были взорваны оба заряда, что сильнейшим образом отразилось на его настроении и философии". Свидетельство Феоктистова, по-моему, говорит о том, что Сахаров в каком-то смысле был заложником коллектива Арзамаса-16. С Сахаровым работала молодежь, у которой не было ни академических званий, ни больших наград и премий, а все это сыпалось, как из рога изобилия, на разработчиков тех изделий, которые нравились политикам. См: Угроза водородной бомбы, реакция Курчатова после испытания

Ссылки: