Оглавление

Форум

Библиотека

 

 

 

 

 

Савинков Б.: Неудавшееся наблюдение за Дурново и Акимовым

Одновременно с покушением на адм. Дубасова в Москве и с приготовлением к убийству Татарова в Варшаве, в Петербурге производилось наблюдение за министром внутренних дел Дурново . Наблюдающая организация, как я упоминал выше, была разделена на две самостоятельных группы. В первую входили: Абрам Гоц , Трегубов и Павлов , все трое извозчики. Руководил ею сперва Зот Сазонов, а затем - Азеф. Вторая состояла из Адмирала и Петра Иванова (извозчики), Горинсона и Пискарева (уличные торговцы) и Всеволода Смирнова (газетчик). С нею сносился я. Наблюдение было учреждено в январе и производилось первой группой до апреля, второю - до созыва Государственной думы.

Абрам Гоц, переодетый извозчиком, в высоких сапогах, синем халате и картузе, не был похож на еврея - он походил скорее на разбитного ярославского мужика. Тем не менее опытный взгляд улавливал еврейские черты в его наружности. Однажды, когда он находился на своем наблюдательном посту, к нему подошел городовой. Он внимательно осмотрел Гоца, его лошадь и пролетку и сказал:

- А ведь ты, сукин сын, жид! Гоц сорвал картуз с головы и закрестился: Есть ли крест на тебе,- заговорил он быстро,- я - жид?.. Господи!.. Служил в стрелковой бригаде, вот в Петербург приехал, думал заработать копейку, а ты лаешься: жид!.. Городовой недоверчиво улыбнулся.

- Служил, говоришь, в стрелковой бригаде?

- Как же!.. За отличную стрельбу знак имею.

- А в которой бригаде?

- В седьмой.

- Ишь ты?.. А я в восьмой... Через минуту они говорили совсем дружелюбно, и городовой не заподозревал больше еврейского происхождения Гоца. В данном случае только находчивость спасла Гоца от ареста. От первой группы вскоре начали поступать сведения, что ею усмотрен Дурново. Более того, сообщался его маршрут: по Гороховой на Царскосельский вокзал, а также подробное описание выезда.

Вторая группа к этим сообщениям относилась скептически: несмотря на систематическое наблюдение, Дурново еще ни разу не был замечен ею. Всеволод Смирнов был типичный, по внешности, нищий. Небритый, лохматый, в рваном, подпоясанном веревкой халате, он начал с того, что продавал на улицах папиросы. Но скоро нашел более подходящее ремесло. Он поступил газетчиком в "Русское знамя". Так как наблюдению подвергался особенно Царскосельский вокзал, откуда Дурново ездил к царю, то теперь задача Смирнова заключалась в том, чтобы получить место для продажи газет на Загородном проспекте, в районе казарм Семеновского полка. Он выбрал угол Введенского канала и явился в участок к приставу с просьбой разрешить ему там стоянку. Пристав встретил его сердито:

- Пошел вон. Нельзя.

- Разрешите, ваше высокородие!

- Нельзя.

- Христа ради!

Пристав посмотрел на его лохмотья.

- Ты что же, от какой газеты?

- От "Русского знамени".

- От "Русского знамени"?

- Точно так.

Пристав подумал минуту.

- Ну, ладно, черт с тобой. Разрешаю. Смирнов, получив разрешение, неотступно в назначенные часы наблюдал за Царскосельским вокзалом. Наблюдение это, как и всех товарищей из второй группы, не давало никаких результатов. Но однажды произошел эпизод, который чрезвычайно удивил его и нас всех.

Смирнов, как и все наблюдающие, был не вооружен. Никто из них не носил с собой револьвера: при случайном аресте - а такой арест всегда возможен - револьвер послужил бы тяжкой уликой. Однажды днем, когда Смирнов на Загородном проспекте продавал газеты, к нему подошел не кто другой как Дурново и купил у него "Новое время". Смирнову ничего не оставалось делать, как смотреть вслед удаляющемуся министру. Этот случай подтвердил то мнение, которое стало слагаться у нас. Мы давно уже предполагали, что Дурново вместо открытых выездов в карете пользуется новой для министров и старой для революционеров тактикой - выходит из дому пешком и в пути принимает все меры предосторожности.

Мы не выводили тогда заключения, что он может быть предупрежден, в частности, именно о нашем наблюдении. Мы думали, что наш метод стал известен полиции уже со времени ареста первых извозчиков 17 марта и что все вообще высокопоставленные лица должны поэтому принимать специальные меры. И им и нам было хорошо известно, что филерская охрана никогда охранить не может. Петр Иванов не слезал с козел с конца лета 1905 г. По наружному виду даже самый опытный сыщик не заподозрил бы в нем революционера. Небольшого роста, широкоплечий и крепкий, он по- извозчичьи сгибался на козлах по-извозчичьи бранился с полицией и по- извозчичьи торговался с седоками. Лошадь у него была захудалая и пролетка подержанная. Не раз я проходил мимо него на явке, не отличая его в длинном ряду других извозчиков. Он более чем кто-либо другой приспособился к своему ремеслу и быту. Он искренно входил в положение своих товарищей по профессии и посещал митинги извозчиков, как член извозчичьего союза. Но на дворах и в частных беседах он тщательно скрывал свои истинные убеждения и не шел дальше программы кадет. Был я намедни на митинге,- рассказывал он, улыбаясь.- Председателя выбирали. Ну, явился тут один хозяйчик, эсер. Речь говорил. О земле. Землю чтобы, значит, крестьянам отдать. Что ж, дело хорошее... Только не выбрали мы его. Почему? Не хозяйский мужик. Извозчик должен быть справен. Лошадь чтобы в порядке. Пролетка чтобы, значит, блестит, ну и ездить умеет. А он... Известен он мне. Так, извозчишко дрянь,- полтинник разве наездит. Такого можно ли выбирать? Нет, уж лучше кадет да чтобы хозяйский был.

Адмирала на козлах можно было принять за простого деревенского парня. Светло-русый, коренастый, с широким лицом, он был похож на сотни и тысячи приезжающих в Петербург на заработки крестьян. Он тоже скоро привык к своей роли. Он питал какую-то исключительную ненависть к петербургскому градоначальнику , генералу фон Лауницу , и не раз возвращался к вопросу; об убийстве его. - Не дается нам Дурново,- говорил он, понукая свою лошаденку,- не поймешь, где он ездит и как... Ну, не дается, а вот Лауница я много раз видел. Почему Лауница беречь? Нельзя Дурново - нужно Лауница убить. Именно он и убил Лауница. С Ивановым и Адмиралом я встречался часто, обыкновенно в их же пролетках, беседуя с ними во время езды. Для этой цели мы уезжали на острова. Со Смирновым я виделся в дрянном трактире "Ростов-на-Дону", и половые уже привыкли к нашим свиданиям - к свиданиям барина и рваного извозчика. Горинсона и Пискарева я видел гораздо реже, главным образом на улице, покупая у них папиросы. Через Смирнова я поддерживал с ними постоянную связь.

Итак, наблюдение нашей группы не дало никаких результатов. Кроме случая со Смирновым, когда Дурново купил у него газету, еще всего раз мы усмотрели его: Адмирал заметил министра на Морской. Дурново стоял на углу, разговаривая с каким-то чиновником. Но Адмирал, как и Смирнов, был не вооружен. Между тем первая группа настаивала на своем. Гоц, Павлов и Трегубов утверждали, что они уже выследили Дурново и что уже можно приступить к покушению. Мы же были убеждены, что это неверно: мы не могли допустить мысли, чтобы при сосредоточенном наблюдении наша группа не заметила Дурново. Недоразумение скоро рассеялось. Оказалось при проверке, что Гоц, Павлов и Трегубов выследили не министра внутренних дел, а министра юстиции Акимова, напоминавшего лицом Дурново. Тогда они предложили произвести покушение на Акимова. В марте, после покушения на Дубасова и после поездки в Варшаву, я приехал через Петербург в Гельсингфорс. В Гельсингфорсе я нашел Азефа . Я рассказал ему о московских и варшавских делах и спросил, скоро ли он думает приступить к покушению на министра юстиции. Азеф, как всегда по внешности равнодушно, сказал:

Покушение на Акимова, видимо, состояться не может. Получено сведение из достоверного источника, что полиции известно о существовании трех извозчиков в Петербурге в связи с делом Дурново. С другой стороны, Гоц, Павлов и Трегубов жалуются, что за ними следят. Что ты об этом думаешь? Я спросил, какие именно сведения получены и от кого. Азеф рассказал мне следующее. В.И. Натансон в гостях у одного видного кадета услышала за столом разговор о боевой организации. Из этого разговора она поняла, что гостям известно о существовании в Петербурге трех извозчиков-террористов. Так как факт этот ей самой был неизвестен и дойти до кадетов мог, очевидно, не из революционных, законспирированных кругов, а из полицейских источников, то она и поспешила сообщить в центральный комитет об услышанном. Окончив, Азеф опять спросил: Что же ты думаешь об этом? Я сказал, что, по моему мнению, необходимо немедленно снять из Петербурга Гоца, Павлова и Трегубова: необходимо также проверить, не следят ли за второй группой, и если нет, то наблюдение ею должно производиться дальше, на место же выбывших извозчиков нужно поставить новых: Двойникова, Калашникова и Назарова.

Азеф согласился со мной. Гоц, Трегубов и Павлов продали свои выезды и уехали из Петербурга. Двойников, Калашников и Назаров не вошли, однако, в состав наблюдающей организации: до созыва Думы оставался всего месяц только, и за покупкой пролеток и лошадей назначенный срок истек бы наполовину. Значит, возможно было увеличить наблюдающий состав только торговцами вразнос. Торговцы же вразнос, по словам Горинсона и Пискарева, встречали такие препятствия для работы, что кратковременное их наблюдение могло дать только самые ничтожные результаты.

Впоследствии, уже в самом конце апреля, накануне открытия Думы, все-таки была сделана попытка убить Акимова . Трегубов, в форме чиновника министерства юстиции, с бомбой в руках, ожидал его выезда на Михайловской улице, где Акимов жил. Он не дождался министра, и покушение не удалось. Конечно, оно могло быть повторено и, быть может, с большим успехом, но рамки, поставленные центральным комитетом, не позволяли нам этого без предварительного решения центрального комитета. Трегубов, вернувшись после своей неудачи в Финляндию, объяснил, что за ним в Петербурге следили. Это и не дало ему возможности дождаться министра. Бомбу для него приготовил Зильберберг. Он тоже сообщил, что заметил за собой наблюдение. Вскоре после этого был арестован на Финляндском вокзале Павлов, несколько позже был арестован Трегубов, еще позднее, уже летом, в Петергофе на улице был задержан Гоц. Их судили осенью 1907 г. в петербургск судебной палате по обвинению в принадлежности к боевой организации партии социалистов-революционеров и, по лишении всех прав состояния, сослали в каторжные работы на разные сроки.

Ссылки:

  • САВИНКОВ Б.: ПОКУШЕНИЕ НА ДУБАСОВА И ДУРНОВО
  •  

     

    Оставить комментарий:
    Представьтесь:             E-mail:  
    Ваш комментарий:
    Защита от спама - введите день недели (1-7):

    Рейтинг@Mail.ru

     

     

     

     

     

     

     

     

    Информационная поддержка: ООО «Лайт Телеком»