Как Б. Сарнов вступал в Союз писателей

Когда я надумал вступать в Союз писателей , старшие товарищи, уже прошедшие этот путь и хорошо знающие всю эту кухню, тоже внушали мне, что правила есть правила, и их - хочешь, не хочешь, а надо соблюдать.

- От кого у тебя рекомендации? - спрашивали они.

- Одну мне дал Маршак, - самодовольно отвечал я. - А другую Шкловский. Мне казалось: чего уж лучше! Лучше просто не бывает! Но знающие кухню старшие товарищи морщились.

- Маршак это хорошо, - признавали они. - Да, Маршак - это прекрасно! Шкловский? Ну что ж, Шкловский тоже неплохо. Но третьим обязательно должен быть кто-нибудь ихний.

- Может быть, у Грибачева попросить? - злобно огрызался я. - Или у Софронова? Старшие товарищи, стыдливо тупя взоры, отвечали, что нет, конечно, - ни к Грибачеву, ни к Софронову они мне обращаться не советуют. И вообще, не о том речь, чтобы третьим рекомендателем был кто-нибудь из тех, кого Хрущев назвал "автоматчиками". Но это должен быть человек если и не "ихний", то, во всяком случае, не совсем "им" чужой. Такой человек, который был бы "им" не совсем чужой, и к которому мне тем не менее, как теперь принято говорить, "не западло" было обратиться, в поле моего зрения был только один: Александр Григорьевич Дементьев . К нему я и обратился. Вспоминая сейчас всё это, я отыскал в дальнем ящике стола все три рекомендации. Это были оригиналы. В Союз я тогда сдал машинописные копии, а оригиналы оставил себе. На память. Ну и, конечно, из уважения к автографам, оставленным рукой классиков. Рукой классика от начала до конца была написана только рекомендация Маршака . Старик, как видно, пишущей машинки не признавал, а может быть, даже и не умел ею пользоваться. Написал он свою рекомендацию обстоятельно, перечислив чуть ли не все тогдашние мои работы, список которых я ему дал. Особенно подробно там говорилось о моей первой книжечке, героем которой был Алексей Иванович Пантелеев, которого Самуил Яковлевич любил. Все комплименты, высказанные классиком по моему адресу, я опускаю. (Да никаких особых комплиментов там и не было.) Отмечу только, что, рекомендуя принять меня в Союз писателей, С. Я. напирал главным образом на то, что все мои статьи "свидетельствуют о неравнодушии к судьбам нашей литературы и написаны хорошим, живым языком". Рекомендация Шкловского была совсем в другом роде. Начать с того, что Виктора Борисовича я ни о чем не просил. Однажды он сам заговорил о том, что мне надо бы вступить в Союз. И тут же, не откладывая дела в долгий ящик, усадил меня за машинку и быстро начал диктовать:

В приемную комиссию Московского отделения

Союза писателей СССР.

От Виктора Шкловского.

Дорогие товарищи! Рекомендую в члены Союза писателей Сарнова Бенедикта Михайловича. За работами его я слежу около десяти лет. Тут я попытался было сказать, что это не правда: дело происходило в 1959-м году, а познакомился я с Виктором Борисовичем в 1955-м, то есть "следил" он за моими работами (если считать, что следил) не десять лет, а всего-навсего четыре года. Но Виктор Борисович, отмахнувшись от этой моей фактической справки, продолжал диктовать:

его книжка о Л. Пантелееве, вышедшая сейчас в Детгизе, читается сразу, взята и история жизни писателя, показан рост писателя и закономерности его стиля. К сожалению, книга сокращена. Но я думаю, что она и в таком виде представляет новость в нашей критике. Рассказ Сарнова, напечатанный в "Пионере", любопытен тем, что в нем есть неожиданный поворот сюжета, и то, что первоначально кажется побочной темой, становится главной.

Когда я принес Виктору Борисовичу тот свой рассказ ( "Как я учился музыке" ), он выхватил его у меня из рук и прочел единым духом, листая страницы с пулеметной скоростью. Сперва я даже на него обиделся: мне показалось, что он его не читает, а только бегло проглядывает. Но потом, в разговоре выяснилось, что не проглядывал, а читал. И многое запомнил: отдельные фразы в том разговоре даже цитировал. Просто у него была такая уникальная способность видеть всю страницу книги или рукописи сразу. Словно там, в глазах, у него был спрятан маленький фотоаппаратик, которым он мгновенно фотографировал страницу за страницей. Мне, конечно, было приятно, что, диктуя мне текст рекомендации, он вспомнил и про рассказ. Но я не был уверен, что упоминать тут о нем уместно: в Союз ведь я вступал как критик, - при чем же тут рассказ? К тому же я видел достоинства своего рассказа вовсе не в неожиданном повороте сюжета. Да и сам этот комплимент, как мне казалось, был весьма сомнителен: он явно отдавал формализмом, что вряд ли могло прийтись по душе заседающим в приемной комиссии зубрам соцреализма. Спорить, однако, не приходилось. Виктор Борисович продолжал диктовать, а я продолжал выстукивать диктуемый им текст на машинке: Я думаю, что у нас есть все основания, не задерживаясь, принять Сарнова в Союз. В этом "не задерживаясь" был весь Шкловский - его бурный, вулканический темперамент. Выхватив из машинки допечатанный мною листок, он быстро сфотографировал его своими спрятанными в глазах фотоаппаратиками, взял ручку и приписал: Это человек, произведения которого имеют самостоятельное художественное значение, настоящий литератор со своей дорогой в будущее. Когда я выразил сомнение: не чересчур ли это? - он сказал "Так надо!" И добавил, что вписал эту фразу не для комплимента, а чтобы живым, рукописным своим почерком "авторизовать", как он выразился, мертвый машинописный текст. Машинописный (продиктованный им и напечатанный мною) его текст был не менее, а может быть, даже более живым, чем эта последняя, рукописная фраза, в чем я, надеюсь, вы сами только что убедились. Отчасти для того я его здесь и привел, чтобы вы почувствовали, ощутили этот неповторимый, взрывной "шкловский" темперамент. Но еще, конечно, и для того, чтобы было понятно, почему мне тогда казалось, что этих двух рекомендаций (Шкловского и Маршака) более чем достаточно, и нет никакой необходимости обращаться еще и к Дементьеву. Мне казалось, что Александр Григорьевич, узнав имена этих двух моих рекомендателей, сам будет удивлен. И наверняка спросит меня, зачем при таких козырях мне нужна еще и третья. И что я ему тогда отвечу? Не признаваться же, что его рекомендация понадобилась мне, потому что он как бы немножечко "ихний". Но объяснять ему это мне не пришлось. Он сам прекрасно все понял. И смысл моего обращения к нему, и стоящую перед ним задачу. Ни слова не было в его рекомендации ни о талантливости рекомендуемого, ни о самостоятельном художественном значении его произведений, ни даже о том, что они написаны хорошим, живым языком. Зато там было другое: Работы Б. Сарнова отличаются основательным знанием предмета. Такие сложные вопросы литературоведения, как проблема метода и мировоззрения писателя, проблема преемственности и новаторства в творчестве Маяковского решаются критиком с правильных теоретических позиций. Все работы Б. Сарнова проникнуты горячей любовью к советской литературе, ясным пониманием особенностей советской литературы и искусства, как искусства социалистического реализма. А. Г. прекрасно понял, что он, как теперь говорят, моя "крыша". И честно прикрыл самые слабые, самые уязвимые мои места. Ведь и не напечатанная, но хорошо ему известная моя статья "Сердце с правдой вдвоем" и напечатанная позже (и недаром вызвавшая скандал) "Если забыть о часовой стрелке" давали все основания упрекать меня как раз в том, что мои работы проникнуты отнюдь не горячей любовью, а скорее горячей ненавистью если и не ко всей советской литературе, то во всяком случае к той ее части, которая выступает под флагом "искусства социалистического реализма". Но особенно умилила меня фраза А. Г. насчет того, что проблема мировоззрения писателя решается мною "с правильных теоретических позиций". Ведь именно в эту проблему уперлись все его редакторские претензии к моей статье "Что такое сюжет?". Именно на то, чтобы выправить (или хотя бы пригасить, замаскировать) мое "неправильное" понимание этой проблемы, была нацелена вся его скрупулезная, последовательная, упрямая редактура. Только ради этого он и возился со мною сам, не рискуя передоверить эту тонкую работу не только кому-нибудь из рядовых сотрудников своего журнала, но даже кому-нибудь из членов его редколлегии.

Ссылки: