Теплов Лев

Сутулый, с огромной головой, с огромной белесой курчавой какой-то выцветшей шевелюрой, с белесыми выцветшими же ресницами. Рассказываю ему, что не попал в Литературный институт. - Стихи? - спрашивает он? - Стихи,- говорю я, и мы знакомимся. Это Лева Теплов. - Я тоже пишу стихи, - говорит он, и читает мне два или три вполне профессиональных, но несколько сентиментальных, в плане ухудшенного Щипачева, фронтовых стихотворения. Мы выходим на улицу. Он опять просит у меня папиросу. Я спрашиваю, почему у него нет своих, а он говорит, что у него еще позавчера кончились деньги, которые ему оставила мать, что два дня он не ел, и дома ничего нет, а у меня в кармане продовольственный аттестат, выданный мне при демобилизации на двадцать дней, и я его приглашаю в военную столовую, которая располагалась где-то в районе Сыромятников, а он после обеда приглашает меня к себе. Комната в коммунальной квартире, мать работает проводницей на Казанской железной дороге, она в отъезде, вернется через три дня. Выясняется, что мой любимый роман "Кинельм Челингли" английского писателя Бульвера Литтона. До войны, будучи влюблен без взаимности, я был очарован героем этой книги, все мечтал перечитать, а когда, спустя вечность, перечитал, очень удивился, так себе, не без достоинств - второстепенная литература, и герой не мой.

А Лева обожает Гейне и наповал поражает меня. Дает мне собрание сочинений в одном томе, изданном "ГИХЛ" 1934, и предлагает мне выбрать и назвать страницу, и какая строка сверху. Я называю страницу и строку - страница 217, вторая колонка, строка сороковая ( Это "Идеи. Книга Le Grand" ), и он читает по памяти текст этой сороковой строки: "Это я совсем не притворяюсь, у меня, что на уме, то и на языке... и т. д. Это феноменально. На прощанье дарит мне книжицу своих стихов размеров три на два сантиметра, каллиграфическим почерком, стилизованном под кириллицу, двадцать стихотворений с оглавлением. Читать надо с увеличительным стеклом.

На следующий день перед очередным экзаменом раздает всем девочкам группы еще меньшего размера каллиграфически выполненные шпаргалки. А на экзамене по рисунку - все мы потрясены, нарисовал он не то голову Сократа, не то Архимеда. Сухо, но абсолютно профессионально - чистая пятерка с плюсом. Неделю я вожу его в столовую, через неделю приезжает его мать - простая деревенская женщина, а он мне показывает патент - трое суток просидел и изобрел по совершенно новому небывалому принципу бытовую газовую горелку.

- Лева, почему газ?

- Да так, зажигал плиту - и в голову пришло, и трое суток на обоснование.

Ссылки: