Рабичев Л.Н.: Вопросы 2005 г

Написал о том, что помнил, что видел своими глазами шестьдесят лет назад на войне, осудил факты нечистоплотности, безнравственные поступки, нечеловеческие ситуации, все то, в чем и я был невольным, а то и сознательным участником. Прочитал написанное и преисполнился недоумения.

Налицо парадокс. Мои связисты? Я сам? В 1943 году под Минском, безусловно, сочувствовал им, и во имя высшего - победы над фашистской Германией и построением коммунистического общества закрывал глаза на повседневное игнорирование самой сущности этических представлений. 1943 году помыслы мои были чисты и дорога в будущее светла. В 2003 году и на прошлую наивность и на будущее смотрю с испугом, и сердце мое обливается кровью. Видимо, тогда головы наши были не тем заняты. Как отвечали на Нюренбергском процессе деятели Третьего Рейха - выполняли боевые задачи, приказы вышестоящих начальников. Но перед глазами Афганистан , Чечня . Казус полковника Буданова . Кадыров . Политковская . / В Любавичах, меж блиндажей и могил / случайно, счастливо, беспечно / я встретил ее и две ночи любил, / и думал, что это навечно. / Тогда, словно голову я потерял. / Друзья надо мною смеялись, / и падали мины, и месяц сиял, / а мы все расстаться боялись. / Ни женщины этой, ни этих друзей, / лишь память одна фронтовая. / Доказывать правду какую-то ей? / Но кто я? И разве я знаю? /

/ Я был выхлестнут тишиной, / шел по пятам за мной / мой дом, казавшийся мне тюрьмой - / семьдесят лет в длину. / Мне ничего не сказал он, / но, как сказал Честерстон: / - "Человек стреляет в луну, / чтобы вернуться домой". / Я бы тоже стрелял туда, / но, как всегда мне / - "Нет!" - ответил мой пистолет, / оставшийся на войне. / А потом была холодная война, двадцатый съезд партии , хрущевская целина , хрущевская оттепель , брежневский застой , горбачевская перестройка , ельцинский белый дом , чубайсовская приватизация и в итоге на фоне возникающей свободы печати и уникального расцвета всех форм нового искусства, бесконечная война в Чечне , расцвет криминального капитализма и международного терроризма.

А я уже не солдат, не офицер, а художник и поэт, а за плечами восемьдесят четыре года жизни и все то же довоенное и послевоенное убеждение, что все впереди. Это то, что я понял в сороковые годы и то о чем говорил в девяностые, и то что чувствовал, оформляя последние свои книги: "Экклезиаст" , "Книгу Иова" , "Книгу пророков" и не безынтересно, возможно, будет изложенное на двух страницах, пережитое мной мое отношение к искусству двадцать первого века. Все впереди! / Мост над пропастью или подкоп, / свет погас и не топят в квартире, / рассуждаю о Боге и мире. / На рисунке ковчег и потоп, / на столе сельдерей и укроп, /молоко и картошка в мундире. / Мысли, словно пудовые гири. / Надо вырыть за домом окоп. /

Ссылки: