Кравцов Григорий Абрамович

Приблизительно за год до этого, несколько членов партийной организации Горкома художников графиков обратилось в Правление Московского Союза художников с просьбой дать оценку работы студии горкома, руководимой кандидатом педагогических наук Белютиным. Речь шла о том, что Белютин учит студийцев формализму, об антисоветской направленности их работ.

Была создана комиссия в составе художников Васина и Гришина. Побывали они на занятиях, пересмотрели несколько сотен работ художников, были крайне заинтригованы. Дело в том, что оба они были талантливыми иллюстраторами книг, людьми любопытными, ищущими, радовались наступлению оттепели. Они положительно оценили работу и педагога, и его учеников....

Однако, эта их оценка привела в бешенство твердокаменных врагов студии, к которым присоединились два или три не очень способных и плохо понимающих задания Белютина студийца. И вот в качестве арбитра наделили полномочиями известного гравера, одного из самых верных учеников Владимира Фаворского - Григория Абрамовича Кравцова, и, как это случается в жизни на каждом шагу, левый художник Кравцов свято возненавидел левого художника Белютина. Я дружил с Кравцовым, относился к нему хорошо, иногда раздражал меня его догматизм. Произошло что-то вроде трагедии Моцарта и Сальери, где Кравцов оказался в роли Сальери, а Белютин в роли Моцарта. Ксилограф Кравцов резал по дереву, на каждую иллюстрацию у него уходило по месяцу, а то и по два, а ученики Белютина на одну картину тратили несколько часов. Работы Кравцова были похожи на работы Фаворского, а работы студийцев напоминали работы немецких экспрессионистов, а самые последние - французских постсезаннистов, а живопись Кравцова тоже возникала под влиянием Сезанна, но работал он над каждой картиной чуть ли не полгода и никогда, нигде живопись свою не выставлял. Не верь своим глазам!

Кравцов не только не поверил, но и свято возненавидел, и после непродолжительной борьбы, добился закрытия студии. Сделать это было тем более легко, что во главе Союза художников РСФСР был интриган и ненавистник всего нового первый секретарь МОСХа Серов и почти все номенклатурные посты занимали художники-натуралисты.

Все они были членами партии, получали постоянные огромные заказы, на выставки не пропускали молодых и очень боялись потерять свои посты и заказы. Повторяю.

"Помню, как у памятника героям Плевны подписывали мы коллективное письмо в ЦК КПСС, доказывали, что наше искусство необходимо партии и народу. Мы все в это верили... и, чтобы доказать свою правоту, летом закупили пароход, который ночью плыл, а днем стоял каждый день у причала нового города, доехали по Волге до Ульяновска, Казани, Сталинграда и именно эти пароходные работы выставили совместно с Эрнстом Неизвестным "На Таганке" . Защитить студию пытались и скульптор Никогосян , и писатель Илья Эренбург . Да и на выставку эту возлагались немалые надежды. Хотя студия была официально запрещена, но председатель Горкома художников Курочкин закрывал глаза на то, что занятия ее продолжались в арендуемым Горкомом помещении на Большой Коммунистической улице, вплоть до выставки в Манеже. Давно ушли из жизни и Васин, и Гришин, и Кравцов.

Но о Кравцове главного я еще не сказал. На четвертый день после выставки в Манеже, на Чистых прудах встретил я его, поведал ему, что было, он предложил мне зайти в его мастерскую и там мне сказал, что ничего изменять не хочет и не может, что через два дня он будет выступать на бюро (том самым) графической секции и потребует исключить из Союза нас троих и одновременно уволить с работы из Комбината Графических искусств всех участников выставки в Манеже, он был упрям и бессмысленно принципиален. Я вновь и вновь рассказывал ему о судьбах людей, говорил, что в будущем он пожалеет о своем решении, мы повторялись, около двенадцати часов ночи, вдруг, он сделал мне дикое и очень тяжелое для меня предложение:

- Я не явлюсь на бюро и самоустранюсь от этого дела, - сказал он, - но только в том случае, если вы дадите мне честное слово, что никогда, ни на одно занятие в студию Белютина не пойдете и ни в одной неофициальной выставке принимать участия не будете. Я подумал о почти двадцати художниках Комбината, об Алле и Лиле, и согласился.

Потом я жутко жалел об этом своем согласии. Слово свое я не нарушил. Отказался участвовать, несмотря на приглашения, в выставке на ВДНХ, да и ото всех последующих. Он тоже сдержал свое слово, на бюро не пришел и самоустранился. Почему он наложил на меня это идиотское бремя и для чего поступил так, я не знаю....

Ссылки: