Музруков Б.Г.- главный металлург Кировского завода

Зарубежная поездка имела большое значение для инженера Музрукова. Она еще более расширила его кругозор. Без всяких преувеличений можно сказать, что способность Бориса Глебовича замечать и запоминать важные моменты производственных процессов и человеческих отношений ярко проявилась в эти два года за границей. Он, несомненно, много приобрел как специалист, в том числе способность замечать и запоминать важные особенности производственных процессов, обогатил свой жизненный опыт.

Можно без преувеличения сказать, что Музруков стал своим человеком в коллективе металлургов. А это было не просто - рабочие и специалисты Кировского имели высочайший профессиональный уровень и традиции старой русской школы металлургов . Еще в дореволюционное время эту школу долгие годы возглавлял Н.И. Беляев , ученик выдающегося русского металлурга Д.К. Чернова . На заводе была основана металлографическая лаборатория, которая превратилась в настоящий научный центр по исследованию новых марок стали. Уникальные технологии производства ковочного и литейного металла были высоко развиты именно на Путиловском. Завод славился высоколегированными инструментальными сталями. Разрабатывались рецепты брони. Проблемы качества успешно решались прежде всего в металлургическом производстве. С этой целью в мартеновском цехе была создана экспресс-лаборатория для химического анализа получаемых сплавов - новшество, позволявшее быстро вносить нужные коррективы в технологический процесс.

Глубокие знания, инициативность и ответственность Б. Г. Музрукова, его подход к решению разнообразных проблем, всегда встающих перед руководителями, привлекли к нему внимание администрации - в сентябре 1938 года Борис Глебович назначается главным металлургом Кировского завода . К этому времени он стал коммунистом, успешно пройдя "партийную проверку" - кандидатский стаж. Для него, как представителя заводской интеллигенции ("вина" непролетарского происхождения за ним по-прежнему оставалась), этот стаж растянулся на долгих шесть лет.

Задачи создания высококачественных орудийных сталей в конце 1930-х годов приобрели еще большее значение. Необходимо было усовершенствовать броню, используемую в производстве танков и в строительстве укрытий (капониров). Борис Глебович позднее рассказывал о начале этой работы:

"Из Италии я вернулся в 1937 году. Назревала война с Финляндией . Шла упорная работа по укреплению финской границы. Неожиданно было обнаружено, что в наших оборонительных укреплениях есть серьезный изъян: броня капониров насквозь прошивается снарядами. В то время ведущими специалистами по броне были ижорцы, но в тот раз они допустили просчет. Ленинградским обкомом партии и Военным советом Ленинградского округа Красной Армии было решено поручить исправление положения Кировскому заводу. Я был уже главным металлургом Кировского, поэтому вся тяжесть ответственности за порученное дело легла непосредственно на мои плечи. Мы приступили к делу большим коллективом специалистов-металлургов, разделившись на две группы, и справились с задачей за короткий срок.

Было предложено повышать твердость поверхности отливок методом цементации".

Это новшество - цементацию - инженер Музруков занес в свой технологический арсенал при знакомстве с работой европейских металлургических комбинатов. И не случайно. Более прочная броневая сталь начала разрабатываться на Кировском еще до отъезда Музрукова за границу. Основной причиной разворачивания таких работ стала необходимость выпуска литых танковых башен вместо клепаных, которые изготавливались из однослойной брони. Некоторые металлурги Кировского считали, что броню необходимо делать двухслойной, их коллеги спорили с ними: двухслойная броня не могла устоять против снарядов типа "болванка". Приемлемого решения не получалось, пока Музруков не предложил метод цементации, заключавшийся в том, что перед заливкой танковых башен в форму помещались угольные брикеты. После сгорания брикета на поверхности брони образовывалась корка - так броня, оставаясь однослойной, приобретала более высокую твердость. О ходе работы металлурги регулярно докладывали в партийные органы Ленинграда.

Обратимся вновь к воспоминаниям Бориса Глебовича:

"Пришли на доклад в обком. Первым секретарем обкома и членом Политбюро ЦК был тогда А.А. Жданов . Выслушав наше сообщение о возможной замене капониров, он снимает трубку и звонит прямо Сталину:

- Товарищ Сталин, у меня здесь группа металлургов с Кировского завода. Они имеют предложения по повышению надежности капониров. Предлагаю заслушать их на Политбюро! Мы были крайне удивлены, что по такому частному вопросу нас будут заслушивать на Политбюро. Очень разволновались, но про себя решили, что нас к докладу не допустят. Нам нужно просто подготовить материалы для наркома (тяжелого машиностроения В.А. Малышева . - Н. Б.). Через неделю делегацию Кировского завода пригласили в Москву. Я был старшим по должности. Вместе с наркомом тяжелого машиностроения Вячеславом Александровичем Малышевым мы явились на Политбюро. Председательствовал В.М. Молотов. Сталин сидел у окна, в стороне. Мы заняли места подальше, поскромнее. Молотов объявил:

- На повестке дня доклад металлургов Кировского завода об укреплении брони капониров. Кто будет докладывать? Сталин спрашивает:

- А кто приехал ? - Группа работников Кировского завода во главе с главным металлургом Музруковым.

- Пусть он и доложит! Ну, думаю, пропал, - ведь до последней минуты я считал, что докладывать будет нарком. Справившись с волнением, через две-три минуты я уже спокойно доказывал преимущества наших капониров перед ижорскими. Сталин часто прерывал меня вопросами, требуя все новых и новых доказательств. Я был уверен в надежности предлагаемых кировцами устройств, поэтому обстоятельно опровергал все доводы. Сталин спросил:

- А почему вы разделились на две группы?

- С тем, чтобы путем соревнования быстрее выявить наилучший путь решения поставленной задачи. Мой ответ Сталина взволновал. Он встал и начал ходить по залу, рассуждая о том, как инициативен и смекалист наш народ и, несмотря на бюрократические препоны, находит пути решения поставленных задач. А. А. Жданов предложил наградить нашу группу. И вот утром 21 июня 1939 года мы прочитали в газетах о награждении группы работников Кировского завода орденами и медалями. Это был первый мой орден Трудового Красного Знамени". Музруков запомнился Сталину и членам Политбюро своим выступлением. И это повлияло на его дальнейшую судьбу.

Незадолго до этого, весной 1939 года, на Кировский завод приезжала делегация металлургов Уралмашзавода с просьбой о поставках высоколегированной стали для изготовления артиллерийских орудий. Музруков ответил отказом: он знал, что на Уралмаше идет большой брак при производстве орудий , и не хотел напрасно растрачивать ценную продукцию. Однако совсем без помощи уральцев оставлять тоже не годилось, и Борис Глебович предложил им освоить на Кировском технологии, необходимые для улучшения процесса выплавки стали, пройти соответствующее обучение, а затем при помощи специалистов Кировского внедрить производство в цехах Уралмаша. Такой подход к делу уральцев почему-то не устроил. Эта история стала известна в Москве. Летом 1939 года в связи с непрекращающимся потоком брака на Уралмаш направлялась очередная правительственная комиссия во главе с Г.М. Маленковым . Борису Глебовичу, как главному металлургу Кировского, было предложено войти в состав этой комиссии. Он отказался, сославшись на болезнь жены. Однако главная причина отказа заключалась в другом: Борис Глебович просто не хотел участвовать в расправе над очередным снимаемым директором (за шесть лет на заводе сменилось семь директоров).

Через некоторое время после окончания работы правительственной комиссии Музруков был приглашен к заместителю председателя Совнаркома В.А. Малышеву . Как обычно в те времена, разговор проходил ночью. Малышев предложил Борису Глебовичу поехать на Уралмашзавод в качестве исполняющего обязанности директора завода.

- "Нет! - твердо сказал Музруков. - Руководить таким заводом в качестве исполняющего обязанности невозможно, это значит быть очередной жертвой, причем бесправной!" Помимо всего прочего, Кировский бросать ему очень не хотелось. Поэтому, вернувшись из Москвы, он обратился в Ленинградский обком КПСС и к директору Кировского завода с просьбой не отпускать его. Однако решение, принятое наверху, медленно, но верно проводилось в жизнь. Перед праздником 22-й годовщины Октябрьской революции последовал очередной вызов в Москву к Малышеву. Опять беседа проходила ночью. В. А. Малышев, улыбнувшись, вынул из стола документ и протянул его Музрукову. Это было Постановление ЦК ВКП(б) о назначении Б. Г. Музрукова директором Уральского завода тяжелого машиностроения имени Серго Орджоникидзе. Под коротким текстом подпись: И. Сталин.

- Теперь поедешь?

- Да, теперь поеду. С Кировским заводом Музруков расставался с грустью и тревогой. Он любил свой завод, гордился его технической мощью, уровнем знаний персонала, высокой производственной дисциплиной. А сколько интересных и важных замыслов оставалось в набросках, сколько творческих планов на будущее! Друзья, единомышленники, прекрасные помощники, квалифицированные коллеги - с ними тоже нужно было расставаться. И прощаться с любимым городом. Здесь, в Ленинграде, на старейшем прославленном предприятии Борис Глебович сформировался как сильный, знающий специалист, ответственный, серьезный и заботливый человек, умеющий организовать труд коллектива и найти пути к преодолению трудностей. Здесь он приобрел качества руководителя большого масштаба. К моменту назначения директором крупнейшего машиностроительного завода страны Музрукову только что исполнилось 35 лет. Уралмаш недавно отметил шестую годовщину со дня пуска и ожидал своего уже восьмого директора. 15 ноября 1939 года он выехал на Урал в роскошном по тем временам салон-вагоне. Выехал один - семья пока оставалась в Ленинграде.

Ссылки: