 |
Завод "В" готовил заряд для атомной бомбы РДС-1
Конечная продукция завода "Б" являлась по определению исходной для предприятия, замыкавшего технологическую цепочку комбината * 817 - химико-металлургического завода "В". Именно его работникам предстояло из концентрата плутония получить металл, а из него изготовить детали заряда РДС-1. Правда, такого названия на комбинате тогда не знали. Требования секретности налагали строгие запреты на всякую информацию о целях обшей работы. Но люди понимали, что участвуют в важном государственном деле. Это сознание придавало силы, помогало преодолевать большие трудности - ведь строительство и становление металлургического завода на комбинате проходили не менее драматично, чем создание там объектов "А" и "Б".
Первые распоряжения по созданию завода относятся к началу 1947 года, а в феврале 1949 года объект "В" уже начал свою производственную деятельность. За такой короткий срок технология металлургии плутония и его сплавов была отработана в научных лабораториях, передана на промышленное производство, освоена и успешно применена для изготовления первого отечественного атомного заряда. Пока на территории комбината, на месте бывшего склада боеприпасов у города Кыштым , строители готовили для нового объекта площадку, в Москве начинали свои исследования ученые, которым было дано правительственное поручение изучить свойства плутония и возможные методы его обработки.
Эту задачу решали специалисты двух учреждений - Института общей и неорганической химии (ИОНХ) АН СССР и секретного НИИ-9 , о котором уже рассказывалось. Директор ИОНХа, академик И.И. Черняев , был известен как крупнейший специалист по работе с малыми количествами веществ, особенно редких металлов. Ему и его коллегам необходимо было определить свойства плутония, имея в своем распоряжении "королек" из этого металла - крошечный шарик диаметром в полмиллиметра.
На основании результатов, полученных химиками-аналитиками, сотрудники НИИ-9 должны были разработать промышленную технологию работ с плутонием. Чтобы усилия специалистов не распылялись, в НИИ-9 в 1947 году создали новый отдел, получивший в качества названия также литеру "В" , подобно объекту, для которого в этом отделе разворачивались работы. Отдел возглавил академик А.А. Бочвар . Он руководил работой трех лабораторий: радиохимических исследований (начальник лаборатории - академик И.И. Черняев ); металлургической (под началом профессора А.Н. Вольского ); металловедения и металлообработки (руководитель - профессор А.С. Займовский ).
Разработку технологии пришлось начинать с миллиграммовых количеств плутония -5-10 миллиграммов на каждую плавку. Все предварительные исследования проводились на имитаторе, в качестве которого был выбран уран. Теперь можно только гадать, как при таких условиях ученым-химикам под руководством И. И. Черняева удалось точно определить свойства таинственного металла. Но они этого добились.
Информация, полученная аналитиками, была чрезвычайно важной: она указывала на то, что для обращения с плутонием придется изобретать новые, неизвестные ранее технологии. Металл был не похож на своих соседей по периодической таблице. Чистый плутоний представляет собой металл с температурой плавления 640 *С и температурой кипения 3227 *С. При изменении температур от комнатных значений до точки плавления плутоний шесть раз принципиально меняет свои свойства. В частности, плотность его значительно убывает с падением температуры. Это свойство для металлургов означает, что получение однородного, без трещин, слитка плутония из расплава невозможно. В этом металле постоянно идет альфа- распад, так что он в компактном виде нагревается сам по себе.
Температура поверхности шара из плутония массой 50 граммов будет на 5-10 градусов выше, чем окружающей среды. Шарик с массой в несколько килограммов может, при определенных условиях, разрушиться из-за достижения критической массы на мгновенных нейтронах. Данная особенность указывала на необходимость следить за массой накопленного плутония там, где он собирался внутри установок. Другие свойства плутония тоже обещали его обработчикам много сложностей.
Выяснилось, что металл быстро окисляется (корродирует), легко образует аэрозоли. Если первое качество требовало дополнительной защиты деталей из плутония, то второе говорило о его высокой опасности для всех, кто с ним работает. Но сначала этому не придавали большого значения, потому что в НИИ-9, где отрабатывались технологии для завода "В", суммарная радиоактивность исследуемых плутониевых образцов была незначительной из-за его малых количеств, доступных тогда ученым. На комбинате же (объекты "Б" и "В") радиоактивность растворов, осадков, отходов производства и деталей из металлического плутония составляла десятки тысяч кюри. Однако на этом трудности работы с плутонием не кончались. Поскольку металл этот тугоплавкий, его обработку нужно проводить при высоких температурах. Но плутоний легко вступает в реакции с другими веществами, и эта особенность усиливается при повышении температуры. Следовательно, для его обработки литьем (а такой метод казался предпочтительнее других) нужны особые литьевые формы - из редких и дорогих металлов, которые не являются активными реагентами. Кроме того, при выполнении процесса литья необходимо свести к минимуму контакты плутония с кислородом. Это означало, что всюду в литейном оборудовании, даже в плавильных печах, должен быть создан высокий вакуум...
Перечисление дальнейших проблем, возникавших перед металлургами по мере раскрытия свойств этого "искусственного" металла, только дополнило бы список труднейших задач, встававших что ни день перед разработчиками технологий для завода "В". Они нашли один ответ на все беды: нужно использовать плутоний в виде его сплавов и легированных соединений.
Изучение таких возможностей стало с самого начала исследований ведущим направлением для специалистов НИИ-9. С учетом всех требований, которые предъявляли в ходе работ заказчики - сотрудники КБ-11 , создатели изделия РДС-1 , первой отечественной атомной бомбы, - выработка технологии изготовления деталей плутониевого заряда оказалась очень нелегким делом. Но она была успешно завершена к лету 1949 года. Немного раньше в КБ-11 закончили разработку всех систем и аппаратуры для РДС-1. Уникальная конструкция нуждалась только в одном дополнении - в плутониевом заряде, наличие которого позволило бы провести полигонные испытания изделия. Теперь центр тяжести всей атомной проблемы страны переносился на Урал, на территорию завода "В" комбината * 817.
К началу 1949 года рабочие помещения опытно-промышленного комплекса завода "В" представляли собой три обычных барака из кирпича. Эти бывшие складские помещения еще были отремонтированы с высоким качеством отделки. В соответствии с требованиями одного из научных руководителей проекта, академика Бочвара, стены бараков сделали зеркально гладкими, чтобы легче было отмывать их от вредных продуктов, распылявшихся в помещениях. Отношение к обеспечению предприятия оборудованием было столь же ответственным, как и на других объектах комбината. Значительную его часть по специальным сверхсрочным заказам изготовляли на различных машиностроительных предприятиях страны, некоторые агрегаты выпускали механические цеха комбината. А вот подход к строительству зданий уникального предприятия, каким был завод "В", казался на первый взгляд странным. Но он объясняется тем, что работы по получению металлического плутония не требовали огромных помещений, гигантских промышленных установок. Все необходимое оборудование могло разместиться на малых площадях. Поскольку нагрузка на строителей, занятых одновременным возведением объектов "А" и "Б", была непомерной, решение о временном использовании подходящих зданий, уже имевшихся на территории комбината, показалось приемлемым. Конечно, впоследствии для металлургического завода "В" возвели новые цеха, отвечающие всем требованиям технологии и безопасности. В конце 1948 года в одном из бараков, имевшем номер 9, разместилось отделение с таким же номером. Его задача формулировалась так: переработка растворов плутония, которые вскоре должны были поступить с завода "Б". Этот цех академик Черняев называл "стаканным", так как его основным производственным оборудованием были платиновые стаканы, в которые разливался раствор плутония для дальнейшей обработки.
Имелись еще фильтры, также из платины, и золотые воронки (как уже отмечалось, эти благородные металлы не столь быстро вступали в реакцию с плутонием). Вытяжные шкафы были деревянными, все операции выполнялись вручную.
Из воспоминаний М.А. Баженова , в 1949 году сотрудника отделения * 9 завода "В":
"Пройдя КПП, я очутился перед обычным бараком, каких повидал в своей жизни немало. Барак назывался цехом * 9 . Мое рабочее место - комната 5x9 кв. м, стол, стул, посередине обычный вытяжной шкаф, заставленный бачками, баночками, стаканами. За шкафом стояли металлические контейнеры с продуктом, накрытые фанерками".
Можно добавить, что эти контейнеры с "продуктом", то есть с раствором плутония, сотрудники отделения (ими были в основном молодые женщины) часто использовали вместо недостающих стульев.
"О вредности производства для здоровья знали все. А работали самоотверженно, потому что понимали безотлагательность этой работы, ее жизненную необходимость для Родины", - пишет в своих воспоминаниях Л. П. Сохина. Пример подавали руководители, ученые с высокими степенями, приехавшие на комбинат из Москвы. Среди них были А. А. Бочвар, И. И. Черняев, А. С. Займовский, А. Н. Вольский. Жили они тоже в бараке, расположенном в ста пятидесяти метрах от места работы.
Первая партия концентрата плутония, предварительно очищенного от урана и основной массы продуктов деления, поступила на переработку в химико-металлургическое производство поздним вечером (а точнее, в двенадцать часов ночи) 26 февраля 1949 года. Принимал продукт радиохимического завода начальник цеха * 9 Я.А. Филипцев в присутствии академика И. И. Черняева и директора комбината Б. Г. Музрукова.
Вспоминает ветеран "Маяка" И.Н. Медяник :
"26 февраля 1949 года на объекте "Б" была получена первая продукция плутония, и ее надо было доставить в здание * 9 объекта "В", а это приличное расстояние и ехать надо по лесной дороге, ночью. По предложению Музрукова Б. Г., с согласия начальника КГБ Соловьева и уполномоченного Совета Министров генерал-лейтенанта Ткаченко И.М. за руль автомашины поручили сесть мне. Специальная комиссия осмотрела автомашину. Заместитель директора по режиму полковник Рыжов А.М. сидел рядом. Доставка прошла благополучно".
Момент прибытия на завод "В" первой партии исходного продукта воспринимался присутствующими с волнением и осознанием своей большой ответственности. Борис Глебович обратился к работникам цеха * 9 с напутственной речью. Говорил он, как обычно, коротко:
- Ни одной капли раствора нельзя потерять. Слишком дорогой ценой досталась каждая эта капля.
Работники цеха следовали наказу директора со всем старанием. Работать им было очень трудно. Содержание плутония в концентрате, поступающем с завода "Б", оставалось низким. Это означало необходимость тщательных длительных операций с растворами, радиоактивность которых, несмотря на очистку, произведенную на заводе "Б", была еще очень высокой.
Имевшиеся к тому времени технологии выделения металлического плутония из растворов не давали нужного результата. Необходимый металл нарабатывался очень медленно, анализы указывали на его недостаточную чистоту. А ведь практически полное отсутствие примесей являлось обязательным требованием заказчика - сотрудников КБ-11 , создателей конструкции атомного заряда. На Базу-10 была направлена сотрудница ИОНХа , доктор химических наук Анна Дмитриевна Гельман , автор новой схемы очистки концентрата. Эта методика обещала успех. И действительно, спустя короткое время А. Д. Гельман вместе со своими аспирантками Л.П. Сохиной и Ф.П. Кондрашевой сумела довести уровень извлечения плутония из раствора до нужных значений. Но трудностей в ежедневной работе химиков отделения * 9 не убавилось. Им достался самый вредный и радиационно-грязный этап в цепочке очистки концентрата перед передачей его металлургам. Условия труда даже по тогдашним меркам были очень тяжелыми. Молодые женщины иногда не выдерживали и начинали возмущаться - ведь многие из них до приезда на комбинат жили и работали совсем по-другому.
В марте 1949 года из Москвы на Базу-10 приехали стажеры института НИИ- 9 Лидия Быкова , Фаина Сегаль , Лия Сохина , Генриетта Казмина , Нина Вяжлинская и другие. Вот фрагмент из их воспоминаний:
"Атмосфера в помещении была ужасная: пары азотной кислоты, аммиака, спирта смешивались и создавали туман, через который трудно было разглядеть друг друга на расстоянии трех метров. Воздух в рабочих помещениях не контролировался на присутствие альфа-частиц, хотя все работали без каких-либо защитных средств. В химическом отделении использовалось самое простое оборудование: деревянные лабораторные столы и вытяжные шкафы. На первой стадии технологии применялась стеклянная посуда, на всех последующих использовались стаканы из золота и платины .
Рядом с цехом, тоже в барачном помещении, находилась столовая. Воздух вокруг нее имел свой неповторимый запах - смесь окислов азота, аммиака, сульфита аммония и продуктов сжигания горючих технологических отходов.
Санитарно-гигиенические нормы, установленные правилами охраны труда, были в тех условиях недостижимы. В душевой комнате имелось только два рожка. Мыли руки над раковиной, да и то только лишь до удаления видимой грязи. Контроль уровня загрязненности не проводился".
Борис Глебович, прекрасно понимая сложности работ на этом производстве, почти каждый день приходил в цех. Слова, которыми он отвечал на протесты работниц, звучали очень просто: -
Мы - солдаты. Мы как на фронте. Нам выпала задача второго фронта, неведомого народу, но очень нужного стране. Директор говорил, что строится новый цех, где условия труда будут улучшены. Ему верили, потому что видели, что он не уходит от трудностей, принимает быстрые оперативные решения и обязательно их выполняет. Работы на заводе "В" продолжались, причем с учетом постоянно возникавших неизведанных проблем, шли в поразительном темпе. 11 марта 1949 года на заводе "В" была получена первая пробная продукция, а через месяц с небольшим, 16 апреля , первая партия оружейного плутония поступила в цеха, предназначенные для изготовления специзделия.
Когда плутоний был в достаточном количестве выделен из концентрата, устойчиво поставляемого заводом "Б", работать с этим таинственным металлом настала очередь сотрудников А.Н. Вольского , которые быстро научились выплавлять небольшие плутониевые цилиндрики. Первые отливки выявили неизвестные свойства плутония, значительно отличающие его от обычных металлов и даже урана. После многочисленных опытов металлурги приняли решение легировать плутоний галлием , что позволило получить хорошие технологические свойства нового металла.
Можно считать, что этот этап работы (один из немногих) проходил гладко, не осталось никаких воспоминаний о сбоях в рабочем процессе, который вела группа профессора Вольского. Однако следующая стадия обработки плутония, чрезвычайно важная и ответственная, уже шла "как обычно", то есть с трудностями. Все они, конечно, порождались незнанием свойств нового материала. Он был очень упрям, известные технологии, хорошо зарекомендовавшие себя при работе с другими металлами, для обработки плутония не подходили. Видимо, предугадывая такой поворот событий, академик Бочвар и сотрудники НИИ-9 (25 человек) прибыли на комбинат еще 8 марта 1949 года. Они привезли свое оборудование, которое разработали и изготовили специально для проведения работ с плутонием. В этой группе были металлург А.Г. Самойлов и конструктор М.С. Пойдо , которым выпала судьба непосредственно заниматься изготовлением деталей первого в СССР плутониевого заряда. Но до этого предстояло преодолеть еще немало препятствий. Получаемые отливки плутония, какой бы величины они ни были, из цеха * 9 в цех * 4 (прессовый) доставлялись под воинской охраной. По мере накопления слитков в цехе * 4 они разрубались на мелкие кусочки и в специальной камере зачищались металлическими щетками до серебряного блеска. Шлаковые включения обрабатывали медицинскими бормашинами и скальпелями. Камера зачистки продувалась аргоном, поток которого под давлением выбрасывался прямо под ноги работающим. Тогда не знали о коварстве альфа-активной пыли плутония, унесшей жизни многих первых работников плутониевых заводов у нас и за рубежом. В цехе * 4 почти всегда кипели волнения. Сначала не ладился процесс горячего прессования заготовок из тех самых цилиндриков, которые получала группа Вольского. Заготовки затем должны были подвергнуться механической обработке в соответствии с требованиями сотрудников КБ-11.
Л.П. Сохина пишет в своих воспоминаниях:
"С самого начала работы с плутонием в цех * 4 часто приезжали научные руководители проблемы: И. В. Курчатов, Ю. Б. Харитон, Б. Л. Ванников, А. П. Завенягин, приходили директор комбината Б. Г. Музруков и главный инженер Е. П. Славский. Никто из высшего руководства не вмешивался в ход работы, но их присутствие ощущалось по той поразительной быстроте, с которой устранялись возникающие заторы в работе".
И.И. Иванов , заместитель начальника цеха 4 , вспоминал:
"Круг вопросов, которые необходимо было решить в цехе не более чем за 100 дней, был невероятно большим, хотя все делалось впервые. О плутонии было точно известно только то, что он очень радиотоксичный и химически активный элемент. Исследовательские работы проводились на полупромышленном оборудовании в условиях, которые теперь можно представить только в тревожном и беспокойном сне".
Научным руководителем одного из технологических направлений был А. Г. Самойлов , помогал ему Б. Н. Лоскутов . Предложенная ими технология позволяла использовать для изготовления деталей каждый имеющийся слиток плутония, независимо от его массы и размеров. Внедрение технологии не обошлось без вмешательства Бориса Глебовича. Доставленный на завод "В" аппарат, который разработали и сделали в НИИ-9, не удовлетворял требованиям производства - не обеспечивал равномерное прогревание заготовки. Деталь (на стадии испытаний для ее изготовления использовались имитаторы) после прессования иногда приваривалась к пресс-форме, и ее приходилось извлекать латунной кувалдой. За это с охотой брался Ефим Павлович Славский . Но такой подход мог привести к повреждению "настоящей" детали из плутония. Попытки изготовить новую пресс-форму методом диффузионной сварки кусков алюминия закончились неудачей. У А. Г. Самойлова возникла идея, которая обещала успех, но требовала разработки и изготовления нового аппарата. Он доложил о своих соображениях А.А. Бочвару и Е.П. Славскому . Реакция Славского была, как обычно, бурной. Он не соглашался с молодым инженером, упирая на то, что времени для экспериментов не осталось. Тогда к проблеме подключился Б.Г. Музруков. Он попросил А. Г. Самойлова и конструктора Ф. И. Мыськова разместиться в комнате отдыха заводоуправления и приказал им ничем не заниматься, пока не сделают чертежи нового аппарата. В считаные дни они были готовы. Музруков связался с одним из оборонных заводов и направил чертежи с нарочным на самолете в Горький. Спустя неделю новый аппарат доставили в цех. Сначала проверили его работу на алюминии. Изготовленная из него деталь была легко извлечена из формы, имела блестящую поверхность, куски алюминия прочно соединились. Аппарат признали годным для изготовления деталей из сплава плутония методом горячего прессования. Для этой операции предназначалось количество плутония, превышающее минимальную критическую массу.
Вспоминает А.Г. Самойлов :
"Прессование было поручено провести мне. Народу в цехе было мало, физики поставили у пресса свои приборы, а сами удалились, остались только ответственные за эти работы: А.А. Бочвар , А.С. Займовский , М.С. Пойдо , И.Д. Никитин , Ф.И. Мыськов . Я взялся за рычаг гидравлического пресса. У всех в это время было гнетущее состояние, каждый обдумывал свое бытие: будет ли он жив или разложится на атомы? Все думали: не ошиблись ли физики, учли ли они все факторы, влияющие на увеличение критмассы, не произойдет ли ядерный взрыв во время горячего прессования металла? Все замолкли, наступила тишина. Пуансон стал медленно опускаться в аппарат, давление на манометре стало постепенно возрастать и дошло до требуемого показателя. Прессование благополучно закончено, нагревательная система отключена. Все радостно зашевелились, засуетились, громко заговорили. Собралось начальство. Некоторое затруднение испытали при извлечении изделия из разъемной пресс-формы, и здесь нам помог своей могучей силой Ефим Павлович Славский. Изделие с его помощью без каких-либо повреждений было извлечено из пресс-формы, выглядело оно блестящим".
Далее наступил следующий этап: полученную прессованием заготовку надо было обработать на станке, который привезла с собой группа металлургов из НИИ-9. А.Г. Самойлов продолжает:
"С большой тщательностью и точностью обточили заготовку при помощи специального приспособления на станке. Операция обточки была очень ответственная, трудоемкая и требовала большого внимания, осторожности и смекалки, чтобы не запороть изделие в брак. При обработке изделия резанием неоценимую услугу оказал сотрудник нашей группы Михаил Степанович Пойдо ... Все мы тогда дошли до высшей, критической точки нервного напряжения, все казалось не таким, как было в действительности. Вдруг А.П. Завенягин решил, что изделие по сферичности запорото, и весь свой гнев обрушил на М. С. Пойдо, который выслушал эти обвинения молча, не сказав в свою защиту ни единого слова. После ухода А.П. Завенягина Михаил Степанович мужественно продолжал вести обработку изделия до конца и сделал его с большой точностью на примитивном оборудовании. Огромная ответственность, независимо от занимаемого положения, лежала на каждом из нас. Случай с М. С. Пойдо мог привести к двойной трагедии, так как без М. С. Пойдо мы наверняка бы запороли изделие".
Детали первого заряда представляли собой две полусферы. Необходимо было их специальное покрытие. Оно применялось в двух целях: для защиты сборщиков бомбы от токсичного воздействия плутония и самого металла - от окисления. Эта важная операция выполнялась на заводе "В" по технологии, разработанной А.И. Шальниковым и А. П. Александровым (тогда - директором Института физических проблем АН СССР ). Слой никеля образовал надежную защиту на двух небольших деталях. Постепенно вся необходимая информация по плутонию была собрана, все технологии отработаны, все проверки проведены. Близился день завершения работ.
В июле 1949 года на заводе "В" изготовили изделие под условным шифром 66. Оно было отправлено в неизвестном направлении, однако вскоре вернулось на комбинат. Начальник смены цеха * 4 Г.И. Румянцев вспоминал:
"Рано утром, чуть стало светать, к цеху подъехало несколько легковых автомобилей. Из машин вышло около десятка генералов. Среди них знакомым был только Б. Г. Музруков. Вся эта группа с двумя контейнерами, по два генерала на каждый контейнер, вошла в цех. Спросили старшего по смене (им был я) и приказали контейнеры вскрыть, изделия изрубить так, чтобы нельзя было определить начальную форму. Я замялся, так как выполнение этого указания нарушило бы инструкцию по приему и сдаче продукции.
Высокие гости начали терять терпение. Борис Глебович, как всегда спокойный и уверенный, спросил, доброжелательно и невозмутимо, в чем дело. Услышав, что продукцию может принять и отдать в производство только ответственный хранитель, он послал за ним машину, и через 10-15 минут тот прибыл, оформил, как положено, получение изделия, затем передал его технологам. Изделие изрубили, куски уложили в контейнер и закрыли в сейф. Около сейфа был круглосуточный офицерский пост".
Изделие завода "В" за номером 66 было пробным. На нем физики из КБ-11 уточняли оптимальные параметры плутониевого заряда. Для этого они во главе с Ю.Б. Харитоном прибыли из-под Арзамаса на комбинат еще в июне 1949 года. В составе группы были экспериментаторы - Г.Н. Флеров со своими сотрудниками и теоретики - Я.Б. Зельдович , Д.А. Франк-Каменецкий , Н.А. Дмитриев , В.Ю. Гаврилов и другие. Они располагали методиками, которые позволяли на основании ряда экспериментальных данных получать значения критической массы и размеров заряда. Группа под руководством Флерова провела на комбинате необходимые опыты, теоретики рассчитывали по их результатам критические массы и другие параметры заряда. Эта работа была завершена к концу июля.
27 июля 1949 года на комбинате * 817 состоялось совещание, в котором участвовали И. В. Курчатов, Б. Л. Ванников, А. П. Завенягин, Б. Г. Музруков, Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович, Д. А. Франк-Каменецкий и Г. Н. Флеров. Было принято решение об окончательной массе плутониевого заряда . Работы по его доводке (в соответствии с уточненными параметрами) проводились очень тщательно, но быстро и были завершены к началу августа. Выполняли это ответственное задание токарь высочайшей квалификации А.И. Антонов , слесари-лекальщики Г.В. Симаков и Ю. Приматкин .
Последние проверки подтвердили полное соответствие всех показателей требованиям заказчиков. 5 августа 1949 года на комбинате * 817 технический паспорт первого отечественного атомного заряда и формуляр по его приемке были подписаны. Технический паспорт на изделие утвердил Б. Г. Музруков. Формуляр подписали И. В. Курчатов, А. А. Бочвар, Б. Г. Музруков, А. С. Займовский, Ю. Б. Харитон и руководитель военной приемки доктор наук В.Г. Кузнецов . Теперь изделие должно было отправиться к месту сборки - на другой секретный объект, называвшийся тогда Приволжская контора Госстроя СССР . Там его ждали еще одна проверка, а затем отправка на Семипалатинский полигон. Некоторые сотрудники комбината в августе 1949 года также уехали на испытания. Бориса Глебовича среди них не было. Он участвовал только в отправке изделия с Базы-10 в КБ-11. Впоследствии он рассказывал, как проходила эта церемония. Впереди он, директор, на своем ЗИЛе, затем машина охраны со взводом солдат, третьей шла машина с зарядом, затем - еще одна машина с охраной, и замыкал колонну автомобиль генерала НКВД, начальника комбината по режиму и секретности И.М. Ткаченко.
Заряд из плутония, изготовленный на комбинате * 817, был торжественно доставлен на железнодорожную станцию и затем отправлен литерным поездом в КБ-11. Здесь в ночь с 10 на 11 августа физики провели контрольную сборку, которая показала: заряд соответствует техническим требованиям, изделие РДС-1 пригодно для испытаний на полигоне. Еще одним литерным поездом изделие доставили до Семипалатинска, а затем перевезли на полигон.
Ссылки: