Двинск: разлад в еврейской общине (хасиды - миснагиды) в середине XIX-в

Источник: Широчин Дмитрий 2007

Из воспоминаний Сары-Фейги Фонер (урожденной Менкиной) Mi-zikhronot yeme yalduti : o, Mar'eh ha-`ir Dvinsk, изданных в Варшаве в 1903-м году [В моем переводе с английского, оригинал был написан и издан на иврите]: -...я пишу о тех событиях, которые видела своими глазами, и о тех, о которых я слышала от людей, заслуживающих доверия, о событиях, имевших место в городе Динабурге, ныне - Двинске [а сейчас - Даугавпилсе], между 62-м и 71-м годами прошлого [XIX-го] столетия. В то время смятение и беспорядки поднялись в доме Израиля в самом городе Двинске . Виной тому давний разлад, сначала не приводивший к открытой вражде, так как удавалось гасить очаги пламени раздора, но потом разгоревшийся пожаром, в котором брат стал врагом для брата. Раскол этот идет от Виленского Гаона и Любавичского Ребе . Взрослые еще как-то открыто не враждовали, зато между детьми давно шла настоящая война. Встретившись с противной стороной, сын хасида оскорблял и поносил Гаона, сын миснагида - глумился над Ребе. Когда люди собирались на какой-нибудь праздник или собрание, или садились в шалаши на Суккот, если вместе были там миснагиды и хасиды, хасиды начинали высмеивать и передразнивать знаменитых миснагидов . Если же и миснагиды отвечали колкими словами, то так, слово за слово, иногда доходило и до драки... И вот в один день один из живших на "Танцующей" улице евреев собрался сделать обрезание своему сыну, и был он хасид, а служил он у Фридляндера . Пригласил он рабби Павла Раппапорта и сделал его сандаком [почетная роль при обряде обрезания], и реб Михал Фридляндер не хотел не оказать внимание и был он тоже на этой мицве. Фридляндеры никогда не обижали людей отказом прийти по таким случаям, даже своих работников, и другие миснагиды, известные в городе люди, тоже были приглашены. Моэлем [моэль - тот, кто выполняет саму процедуру обрезания] был резник Залман... Надо сказать, что, если какой-нибудь хасид ссорился со своим соседом или просто с каким-нибудь миснагидом, ему было достаточно подговорить резника Залмана, и неприятель его вынужден был покинуть город. Таков был резник Залман, и приглашен он был моэлем на это обрезание. Итак, отец был хасид, раввин - хасид, моэль - хасид и большинство гостей были хасиды. Лишь несколько миснагидов были на этой мицве и реб Михал Фридляндер - первый из них. И когда сели они есть и выпивать, хасиды начали злословить про гаонов, сначала шепотом, а потом и в полный голос. Реб Михал Фридляндер воззвал: -Не надо. Не позорьте мицвы этой, важнейшей для народа Израиля. Зачем обижать людей, сидящих мирно вместе с вами- Тогда Залман открыл свой рот и начал поносить и оскорблять всех великих гаонов - реб Хаима Вальцнера, рабби Залмана, рабби Итцалеха, и, больше всех, Великого Гаона из Вильны. Фридляндер вскричал: -Если вы хотите поносить всех наших великих мудрецов, зачем вы позвали нас-! и, обратясь гневно к хасидскому раввину: -Ребе, следуй закону. Не должен ли ты, разве, предать резника Залмана позору и заткнуть ему рот камнями-! Разве ты не раввин, не главный раввин в городе, почему молчишь ты- Разве их Тора - не твоя Тора, как не защитить тебе Ее- Или ты не готов судить по закону нашему-. Раввин ответил ему холодно: Я не готов судить по закону- Вот мое решение - он волен говорить или замолчать, если захочет.- Реб Михал вскричал, спускаясь по ступеням: -Пойдемте, друзья, эти люди - нам не компания. Миснагиды, бывшие там, окружили его, и он объявил: -Я и мои единомышленники проклинаем резника Залмана, отныне разделанное им - некошерно, пока не припадет он, в присутствии десяти человек из числа тех, кто слушал его сегодня, к могиле господина нашего, Виленского Гаона-. И все они вскричали: -Проклинаем, проклинаем-. -И тебя-, - сказал он, повернувшись к раввину, - тебя мы тоже не простим, пока мы ищем миснагидского резника, мы найдем и миснагидского раввина-. -Не бывать этому-, - был ответ раввина. -Так будет, будет-, - воскликнул Фридляндер, - -и скоро-. -Пока я жив, тому не бывать-, - настаивал раввин. -Да будет так!- - вновь воскликнул реб Фридляндер и пошел прочь. Удаляясь, он вновь обратился к раввину: -Проклятие действует, если Залман не отправится в Вильну вместе с десятью из этих людей просить прощения у Гаона нашего народа. Если он сделает так, как я сказал, моё проклятие не будет иметь силы-. Сказав это, он удалился со всеми миснагидами. В тот же день был собран совет людей влиятельных и ученых из миснагидов и объявлено проклятие резнику Залману. Объявлено было среди всех миснагидов, что с сего дня запрещено есть мясное в городе Двинске. Всю неделю миснагиды не вкушали мясного, но в четверг реб Фридляндер объявил, что найден новый резник... Когда резник Залман узнал, что миснагиды могут вкушать мясное и без его помощи, он испугался и послал к ребе Фридляндеру сказать, что после Субботы он отправится в Вильну в сопровождении десяти евреев. Утром в воскресенье Залман с десятью евреями собрался в Вильну, но собравшиеся там хасиды не дали погасить пламя раздора, убеждая резника: -Залманка, ты болван. Отец твой перевернется в могиле. Ты едешь в Вильну- И что, ты думаешь спокойно прийти на могилу святого человека, зная, что ты наговорил о нем- Куча костей от тебя останется, вот и все! Хочешь жить - возвращайся домой!- Услыхав такое, перепуганный до смерти резник возвратился домой, и проклятие осталось в силе. После этих событий миснагиды пригласили в город другого судью, чтобы следил он за соблюдением закона, звали его реб Пина. Они привели и своего резника, устроив свою, отдельную, бойню. Так разгорался раздор, как разгорается пожар в доме, горящем со всех четырех углов, если его не тушить. Во всех домах, лавках, на улицах только и было слышно: -миснагиды - хасиды-, -хасиды - миснагиды-. Поначалу женщины еще путались, какой мясник - хасидский, а какой - миснагидский. Случалось, что еврей приходил домой, садился есть и спрашивал, у кого жена брала мясо. Та говорила, что в лавке Ицхака Фейгина, а это была хасидская лавка. -Ой, ой, - некошерно то, чем кормишь ты меня, горе мне, горе!- - вопил муж. Или, если жена хасида приносила мясо из миснагидской лавки, то муж стенал: -Ой, ой, трефным накормила ты меня!- И каждый вечер, приходя из дома молитвы, отец мой говорил маме, что служка объявлял, что, если кто возьмет мясо в лавке Ицхака Фейгина, то осквернит всю утварь свою кухонную. И каждый день нечистой объявлялась утварь то у одного, то у другого и у хасидов, и у миснагидов. Шли недели и месяцы, и разгоралось пламя раздора. Миснагиды готовились пригласить нового раввина, но нелегко было им решиться на это, ведь рабби Павел был уважаем и ими..

И случилось так, что в четверг перед Шаббат Слихот [перед Рош а- Шана принято читать дополнительные молитвы о прощении - слихот] во второй год после начала описанных неурядиц раздались стенания и плачи по всему городу, ибо заболел рабби Павел. В пятницу утром стало известно, что дела его плохи, так как болезнь его - черная опухоль (да минует нас такое). Хирург вскрыл нарыв, но операция не была успешна и к вечеру душа его отлетела к Б-гу. Его смерть положила конец раздорам. И была его смерть великой потерей для всего Двинска, так учен и мудр он был и жил он жизнью своего народа. Говорили, что в дни своей молодости был он большим купцом, но потом оставил торговлю и стал раввином, и многие и многие купцы слушали его советы. И в воскресенье раввин был похоронен и все люди собрались оплакать и почтить его. Почти все евреи города шли за его гробом, хасиды и миснагиды вместе, включая Михала Фридляндера. Процессия с гробом прошла мимо -Дома бриса-, в котором было положено начало раздору, так как всегда похоронные процессии шли по этой улице. Евреи с той улицы были уже выселены, и ровно в тот момент, когда гроб проносили мимо, из окна высунулась какая-то женщина и ее вытошнило прямо на гроб, и блевота ее испачкала саван рабби. Среди людей поднялось великое возмущение и смятение, и пришлось ждать, пока не нашли новые покрова для тела усопшего рабби. На кладбище, когда гроб поставили на землю и хасиды сгрудились вокруг него, прося прощения у усопшего, реб Михал Фридляндер сказал Саулу Гиршу Горовицу: -Давай и мы подойдем и попросим прощения у рабби-. И они оба подошли. Когда они подошли к гробу и хотели коснуться его, некоторые из хасидов бросились на них, вопя: - Убийцы! Вы убили нашего великого ребе и не можете оставить его в покое даже после смерти! Не жить вам!- Саул Гирш побежал, перебрался через ограду и скрылся там - с другой стороны от ограды была арендованная им фабрика. Но Фридляндер не отступил, и хасиды набросились на него. Тогда Янкель Велвел Фишник бросился туда и закричал (сам он был хасид, но служил у Фридляндера): -Убейте меня, если хотите, но с головы реб Михала не упадет ни волоска-. Он увидел неподалеку одного из фридляндеровских служащих и крикнул ему: -Беги в крепость за помощью-. Этот человек побежал и вскочил на лошадь - несколько лошадей было за кладбищенской оградой, ожидая увезти Фридляндера и его близких после похорон, - но перед тем, как ускакать, человек этот крикнул хасидам: -Если дорога вам жизнь, не троньте его и пальцем!- Хасиды бросились бить Янкеля Велвела и изранили его, но он не отступал, тогда они прижали его и реб Михала к кладбищенской ограде. Потом кто-то из них закричал: -Постойте, не убивайте его, пусть только поклянется, что не приведет в город раввина от миснагидов-. Фридляндер стоял белый, как покойник, и не мог издать ни звука. Ему полегчало только, когда он услышал крики: -Казаки!- Сотня казаков ворвалась на кладбище и стали избивать людей нагайками, и толпа в панике рассеялась. Тогда лишь силы вернулись к нему, и он сказал казакам: -Не трогайте их, они ведь хоронили ребе-. И он щедро одарил казаков. И они дождались, пока он не сел в свою коляску, а он еле мог идти, так сильно помяли и избили его, но он не тронулся с этого места, пока казаки не ускакали в свои казармы.

После праздника Суккот посланцы были отправлены во все еврейские общины, чтобы отыскать великого и ученого рабби для миснагидов Двинска. И они нашли, нашли великого мудреца реб Аарона Саула Зелига (три имени было у него), раввина из Пружан, и он обещал им, что приедет к Пасхе. Счастливое время наступило и вся община Двинска праздновала и готовилась к приезду великого мудреца во Израиле, ребе Саула Зелига из Пружан. Большой, хорошо обставленный, дом уже ждал его. В день, когда он должен был прибыть, все лучшие люди города: братья Фридляндеры, братья Израиль и Саул Гирш Горовицы, реб Нахман Идел Маргалиот , Иегошуа Элия Иодензахен, реб Ицхак Иерухим Дыскин, сын рабби Дыскина и зять Захарии Дыскина, реб Лейб Шолом Иофа, мой отец и многие другие с утра отправились за город встречать великого ребе, послав других приветствовать его по пути. Собрались почти все миснагиды города, отцы привели с собой своих маленьких детей, и, когда он показался, раздался общий крик: -Благословен пришедший во имя Г-да. Фридляндер вышел из своей коляски, спросил, благополучен ли был путь, и о здоровье и повез ребе в своей коляске в свой дом, где ждал пышный званый обед в честь прибывшего. На следующий день ребе въехал в свой дом, и люди сопровождали его с возгласами: -Это наш ребе!- ... В то время случился великий голод во всей округе. См. Двинск: голод во всей округе

Ссылки: