После смерти Маяковского: что знало и хотело ОГПУ?

Несмотря на то что в записной книжке Маяковский писал, что "в случае его смерти" надо информировать Элли Джонс , она об этом узнала от своего мужа Джорджа Джонса , который однажды пришел домой и сообщил ей: "Твой друг умер". Много лет спустя на основе информации в записной книжке Лили пыталась найти Элли через советского посла в Вашингтоне, но ее старания результата не принесли. Неудача объяснялась не только тем, что фамилия Джонс чрезвычайно распространена, но и тем, что к этому времени Элли вышла замуж вторично и носила другую фамилию - Петерс.

Этого Лили не могла знать. Но все же ей было известно, что у Маяковского был роман с русской женщиной в Америке и что та родила от него дочь - ОГПУ эти факты известны не были, в следственном деле о самоубийстве имя Элли Джонс ни разу не упоминается. Зато имя Татьяны сразу привлекло внимание органов. 15 апреля - в тот же день, когда Агранов получил протокол допроса Норы, - тайный агент по имени "Валентинов" составил отчет, содержащий информацию о Татьяне, ее сестре и матери. Дата говорит о том, что документ был запрошен сразу после самоубийства. По сообщению агента, после знакомства с Татьяной в Париже Маяковский стал говорить своим друзьям, что он "впервые нашел женщину, оказавшуюся ему по плечу", и "о своей любви к ней". Но когда он предложил ей стать его женой, она отказалась, так как "не захотела возвращаться в СССР и отказаться от роскоши к которой привыкла в Париже и которой окружил ее муж". "Быстрый отъезд" сестры был, - говорится в отчете, - результатом стараний Маяковского или, возможно, известного московского "эксперта по старинным вещам". Интерес ОГПУ к Татьяне объясняется тем, что роман Маяковского с ней был известен в широких кругах. Помимо писем, которые могли быть найдены во время следствия, в их распоряжении были фотографии ее и ее сестры, а также приглашение на свадьбу Татьяны, скорее всего попавшее в ОГПУ через парижских агентов, возможно - Воловича . Фотография Татьяны и приглашение на свадьбу 4 мая были переданы Семену Гендину , игравшему в следствии центральную и таинственную роль. Неудивительно, что Агранов быстро оказался на месте самоубийства, - он, в конце концов, принадлежал к ближнему кругу друзей.

Но какую функцию выполнял Гендин? Как мы помним, именно он прибрал к рукам пистолет Маяковского. И, посоветовавшись с ним, следователь передал Агранову протокол допроса Полонской. Кем был Гендин? Ему не исполнилось и тридцати, с девятнадцати лет он работал в Чека; в феврале 1930 года его назначили начальником 9-го и 10-го отделов контрразведки, которые следили за контактами советских граждан с иностранцами и "с контрреволюционной белой эмиграцией". Именно в этом качестве Гендин и участвовал в обыске комнаты Маяковского. Что же он искал вместе с оперативными начальниками Рыбкиным и Алиевским? Материал, компрометирующий советскую власть? Письма иностранцев ? Татьяны и ее семьи, русских писателей-эмигрантов? Или что-то еще опаснее? Что-то такое, что могло бы бросить тень на его и Брика друзей в ОГПУ? Крылся ли под словами о том, что у него "выходов нет", еще какой-то смысл, помимо ощущения жизненного тупика? Не чувствовал ли поэт себя запутавшимся в сетях органов безопасности? Не знал ли он слишком много, и, если да, может быть, существовали компрометирующие документы, которые следовало убрать? Что бы ни искали органы государственной безопасности в комнате Маяковского, ясно одно: они подозревали, что за самоубийством стояли еще какие-то причины, помимо личных. Так считал Лев Троцкий , полностью отвергавший официальную версию, по которой самоубийство якобы "не имеет ничего общего с общественной и литературной деятельностью поэта".

"Это значит сказать, что добровольная смерть Маяковского никак не была связана с его жизнью или что его жизнь не имела ничего общего с его революционно-поэтическим творчеством, - комментировал бывший нарком с места своего изгнания в Константинополе. "И неверно, и ненужно, и... неумно! "Лодка разбилась о быт", - говорит Маяковский в предсмертных записках об интимной своей жизни. Это и значит, что "общественная и литературная деятельность" перестала достаточно поднимать его над бытом, чтобы спасать от невыносимых личных толчков".

Ссылки: