Маяковский надеется на дальневосточный футуризм

Маяковский испытывал и возмущение и отчаяние. Отдавая свой талант революции, он наталкивался на активное сопротивление со стороны высшего партийного руководства. По идеологическим соображениям он хотел печататься в Госиздате, но приходилось искать другие возможности.

Когда в мае 1920 года Якобсон уезжал в Прагу , Маяковский дал ему с собой рукопись поэмы "150 000 0000", чтобы тот попытался опубликовать ее по-русски в Чехословакии. Кроме того, он предпринял некоторые шаги в организационном плане. В ответ на партийный декрет "О пролеткультах" , объявивший в декабре 1920 года футуризм "нелепым" и "извращенным", Маяковский, Осип, Лили и еще несколько человек создали в январе 1921-го второй Комфут . Однако единственным последствием этой инициативы было то, что отныне футуристов стали называть комфутами. Маяковский не мог спокойно наблюдать, как по отношению к нему в Москве растет враждебность. "Хождения по мукам в течение трех лет" - то есть с 1918 года - ему "страшно надоели", и в марте он связался с читинской группой футуристов "Творчество" .

Чита была столицей так называемой Дальневосточной республики , созданной в апреле 1920 года вернувшимся из США после пятнадцатилетней эмиграции Александром Краснощековым и вскоре признанной правительством в Москве.

В Дальневосточной республике царила полная свобода слова и печати. Ситуация, таким образом, напоминала Россию зимой 1917-1918 годов, и не только в политическом плане. Положение дел в тамошней литературе вызвало у Маяковского ностальгические воспоминания: в группе "Творчество" участвовали несколько его соратников по перу, кого судьба в ходе мировой и Гражданской войн занесла в Восточную Сибирь. Здесь был Давид Бурлюк , который, опасаясь ареста, оставил Москву на следующий день после того, как в апреле 1918 года ЧК устроила облаву на анархистов. Членами группы являлись также поэты Николай Асеев и Сергей Третьяков , с которыми Маяковский был хорошо знаком и которым Гражданская война помешала вернуться в Москву; Третьяков занимал пост "товарища" - то есть заместителя наркома просвещения при правительстве Краснощекова.

Группой руководил марксистский критик и старый большевик Николай Чужак , редактор журнала "Творчество" и газеты "Дальневосточный телеграф" .

Для него Маяковский был литературным кумиром, а Бурлюк публиковал в журнале свои первые воспоминания о Маяковском и футуризме. Кроме того, Чужак первый и единственный дал официальный отпор Сосновскому за его слова о "маяковщине". Агитация за Маяковского как великого поэта революции велась на лекциях и поэтических вечерах, а в декабре 1921 года Третьяков поставил трагедию "Владимир Маяковский", сыграв в ней главную роль. Эту проникнутую ницшеанством пьесу ставили до того всего один раз, в Петербурге в 1913 году. На близость между Маяковским и Ницше обратил внимание, в частности, двадцатилетний критик Владимир Силлов, позже примкнувший к московским футуристам, но известность он обретет по другой, более мрачной, причине - о чем подробнее в главе " Во весь голос ".

"История с "Мистерией-буфф" Маяковского и особенно история с его новой поэмой, - писал Чужак, - страницей позора впишется со временем в историю революционных нравов России".

Так как поэма "150 000 000" наконец увидела свет в Москве, в Чите она не издавалась. Но Маяковский и его московские друзья-футуристы продолжали поддерживать отношения с группой "Творчество", жалуясь в письмах, что "люди с застоявшейся восприимчивостью и психологией стали между революционными массами и новым искусством и пытаются сверху <...> привить этим массам свое застарелое представление о художестве, бюрократически оберегая их от нового искусства". В словаре Чужака и Маяковского противники футуризма назывались не иначе как "аракчеевыми".

К концу лета 1921 года Маяковский находился в таком отчаянии, что решил уехать в Читу и присоединиться к своим единомышленникам. Предполагалось, что он поедет вместе с Краснощековым, который лето провел в Москве, но положение последнего было шатким, в Читу он так и не отбыл, а вскоре был уволен с должности председателя правительства Дальневосточной республики (см. главу "Свободен от любви и плакатов").

Другой причиной, помешавшей Маяковскому покинуть Москву, был по иронии судьбы суд с Госиздатом из-за "Мистерии-буфф" .

Вместо этого через год, когда Дальневосточная республика вошла в состав Советской России, в Москву вернулись "сибиряки". Единственным невозвращенцем стал Бурлюк , эмигрировавший сначала в Японию , а затем в Нью-Йорк; поскольку зимой 1918 года он принимал участие в финансовых махинациях, связанных с захватом анархистами московских домов, он опасался, что в Москве его будут ждать неприятности.

Ссылки: