Маяковский и Лили остадись только друзьями

"Давай встретимся где-нибудь не в Москве, за границей", - писала 26 июля Лили находившемуся еще в Мексике Маяковскому. Она ничего не имела бы против того, чтобы приехать к Маяковскому в США, но от этого плана пришлось, как мы видели, отказаться.

"Если не пришлешь визу поеду сентябре Италию", - телеграфирует она 13 августа. Она уже пришла в себя после гинекологической операции - "совсем <...> поправилась", но поскольку "итальянцы" пообещали ей визу, она чувствовала себя обязанной поехать на грязевой курорт Сальсомаджоре недалеко от Пармы в северной Италии. 22 сентября она сообщила Маяковскому, что документы в порядке. Предполагалось, что Маяковский присоединится к ней в Италии. "Остановка только за визой", - телеграфирует он Лили спустя месяц, предлагая не совсем правдивое объяснение. Однако Маяковскому пришлось уехать из Нью-Йорка без итальянской визы. Вскоре после приезда в Париж, 6 ноября, он получил письмо, в котором Лили сообщала, что едет в Рим, чтобы попытаться получить визу для него там. "Телеграфируй есть ли у тебя деньги. Я совершенно оборванец - все доносила до дыр. Купить все нужно в Италии - много дешевле. Хорошо бы достать тебе визу, чтобы смог приехать за мной! <... > Невероятно по тебе соскучилась! Мы бы поездили дней 10 по Венециям - и домой! Я приготовила для тебя в Москве замечательный подарок".

Но оформление визы, как выяснилось, занимало несколько недель, и вместо Италии Лили и Маяковский встретились в Берлине 14 ноября.

Это была их первая встреча почти за шесть месяцев. Сначала в немецкую столицу прибыл Маяковский.

Когда Лили вышла из поезда, он уронил трость от смятения. Он приготовил ее комнату в "Курфюрстенотеле" - войдя, она увидела цветы в корзинах и вазах и целое дерево цветущих камелий. Всюду были разложены подарки из Мексики: деревянные игрушки, птица из натуральных перьев, яркий ковер, ящичек с разноцветными сигаретами из Гаваны (в то время Лили курила). Здесь же была и модная американская новинка - складной дорожный утюг.

Лили в свою очередь подарила Маяковскому иранскую фигурку слона с бронзовой инкрустацией. Они радовались встрече, подаркам, вниманию, о котором подарки свидетельствовали. Лили надела фиолетовое платье и закурила фиолетовую сигарету. Они говорили без умолку. Все было в точности как прежде. Или нет?

В гостинице они, как обычно, поселились в отдельных номерах. После ужина Маяковский пошел к Лили. Как она вспоминала позднее, на пороге комнаты он остановился и, опершись о дверной косяк, мягко произнес: "Спокойной ночи, детка. Не буду тебя больше мучить".

Он понял, что если будет продолжать навязывать Лили себя против ее воли, он потеряет ее безвозвратно. За десять лет знакомства он ее узнал достаточно хорошо, чтобы понять, что их отношения диктовались ее - а не его - желаниями и чувствами. Реплика означала окончательный конец их физическим отношениям. Он знал ее достаточно хорошо и для того, чтобы быть уверенным, что роман с Элли ее не заденет.

Кодекс, которому подчинялись их отношения, обязывал их не скрывать своих романов друг от друга. Поэтому не подлежит сомнению, что Маяковский рассказал Лили об Элли. И когда он сделал анонимный анализ на реакцию Вассермана в Институте медицинской диагностики в Берлине, можно сказать наверняка, что это было сделано с ведома, вероятно, даже по инициативе Лили; учитывая его незнание немецкого языка, Маяковский в любом случае не мог пойти к врачу самостоятельно. Анализ показал отрицательную реакцию.

Проведя четыре дня в Берлине, Лили и Маяковский отправились домой через Литву. На вокзале в Москве их встретили Осип и Эльза, запомнившая, как Лили вышла из поезда, одетая в беличью шубку; после месяца за границей она больше не была "оборванцем"... За ней показался Маяковский, которого уже дома в Сокольниках встретил лай "замечательного подарка" Лили - бульдога Бульки. Возвращение, однако, принесло не только радостные сюрпризы.

Если ранее Маяковский этого не осознавал, то теперь ему пришлось удостовериться, что правила игры их "любовного треста" окончательно изменились. Убедила его в этом не мимолетная страсть Лили к издательскому работнику Осипу Бескину , у которого она жила какое-то время в начале 1926 года, а событие, кардинально изменившее жизнь Осипа .

Ссылки: