Взгляды большевиков на брак и семью (до 1936 г)

"Мы жили в эпоху сексуальной революции, были свободомыслящими молодыми <...>.

Критерием поведения в интимной жизни оставался для нас только индивидуальный вкус - кому что нравится". В основе подобного поведения лежало общее освобождение от условностей, начавшееся где-то с середины XIX века (см. " Лили "), - процесс, который после революции был официально одобрен и отражен в новых законах о браке . Первый из таковых, принятый в 1918 году, признавал только гражданский, а не церковный брак, облегчал процедуру развода и уравнивал в правах законнорожденных и незаконнорожденных детей. В следующем Кодексе о браке, принятом в 1926 году, законодательство было либерализовано до степени, которая делала регистрацию брака юридически бессмысленной; было достаточно, чтобы проживающие вместе мужчина и женщина сами считали себя мужем и женой.

Процедура развода еще более упростилась, теперь хватало заявления лишь одного из партнеров о намерении развестись, ни присутствия, ни тем более согласия второго партнера не требовалось. Этот закон о браке разрешал также аборты. Идеологически корни нового законодательства уходили к классикам марксизма, и прежде всего к Фридриху Энгельсу.

Брачная и сексуальная свобода рассматривались как составляющие общей свободы, которую предполагалось реализовать в новом обществе, и сторонники свободной любви противопоставляли частную собственность и моногамию (то есть право собственности на женщину) старого общества общественной собственности коммунистического общества и свободной любви свободных индивидов.

На протяжении первого послереволюционного десятилетия коммунистическая партия старалась не вмешиваться в личную жизнь граждан. Нарком просвещения Луначарский в 1923 году назвал государственную регламентации жизни индивида "грозящей коммунизму", утверждая, что "мораль коммунистического общества будет заключаться в том, что в ней не будет никаких прецептов, это будет мораль абсолютно свободного человека".

Недопустимо, подчеркивал он, "никакое тяготение общественного мнения, не должно быть никакого "ком иль фо"!

Самой ярой пропагандисткой свободной любви - или, вернее, свободной сексуальности - была Александра Коллонтай , автор "теории стакана воды", согласно которой человек в обществе, свободном от принципов буржуазной морали, может удовлетворить сексуальные потребности так же просто, как выпить стакан воды; сексуальная свобода была правом как мужчины, так и женщины. Трудно сказать, насколько широко успела распространиться "теория стакана воды", но среди интеллигенции и молодежи она пользовалась популярностью. Один комсомолец, например, сообщал, что он прекратил ходить к проституткам, так как теперь мог легко овладеть любой девушкой! А когда одесские студенты в 1927 году отвечали на вопрос "Есть ли любовь?", только 60,9% женщин и 51,8% мужчин дали положительный ответ. Радикальные теории Коллонтай и других явились логическим следствием идей марксизма о свободном - или освобожденном - человеке коммунистического общества, - идеи были экстремальными, но трудно оспариваемыми марксистской логикой. Поскольку коммунизм и сексуальная свобода шли рука об руку (равно как старая сексуальная мораль и буржуазное общество), всякая оппозиция "новой морали" воспринималась как предосудительная и реакционная.

Через десять лет после революции Анатолий Луначарский, поначалу восхвалявший сексуальную свободу во имя "естественного человека", занял более трезвую позицию и в 1927 году подвел итог "марксистскому" взгляду на отношения между мужчиной и женщиной следующим ироническим парафразом:

"Муж, жена, которые рождают и воспитывают детей, - это буржуазная штучка. Уважающий себя коммунист, советский человек, передовой интеллигент, подлинный пролетарий должен от этой буржуазной штучки предостеречь себя." "Социализм", - говорят такие "марксисты", - несет за собой новые формы общения мужчины и женщины - именно свободную любовь. Сходятся между собой мужчина и женщина, живут пока друг другу нравятся, разонравившись - расходятся; сходятся на сравнительно короткий срок, не создавая прочного хозяйственного уклада; и мужчины и женщины свободны в этом отношении. <...>

"Подлинный коммунист, советский человек, - говорят они, - должен остерегаться парного брака и стремиться удовлетворить свои потребности путем "changez vos dames", как говорят в старой кадрили, известной переменой, свободой взаимоотношений мужей, жен, отцов, детей, так что не разберешь, кто к кому и как точно относится. Это и есть общественное строительство".

Несмотря на ироничность описания, оно довольно точно отражало идеалы Лили, подкрепленные пока еще действовавшим советским законодательством - следующий закон о браке, принятый в 1936 году , означал возврат к традиционному взгляду на брак и семью.

Ссылки: