 |
Попытки привлечения старой интеллигенции на сторону советской власти и начало борьбы за создание кадров "красных спецов"
Уже через несколько месяцев после прихода к власти Ленин начал постепенно осознавать, что одним насилием и "выбрасыванием лозунгов" прожить не удастся. Наивные идеи о том, что стоит лишь получше следить за людьми умственного труда, и они станут послушными и полезными исполнителями спускаемых им приказов, развенчивались самой жизнью. Нужда в "господах интеллигентиках" становилась все острее с каждым днем. Ни о какой "единой конторе с равенством труда и равенством платы", как писал Ленин осенью 1917 года, речи быть не могло. Хозяйство страны при этом разваливалось на глазах.
А в это время положение интеллигенции месяц за месяцем становилось все более тяжелым. 1 июня (19 мая по старому стилю) 1918 года М. Горький обращался к властям со страстным призывом:
"Надо что-то делать, необходимо бороться с процессом физического и духовного истощения интеллигенции, надо почувствовать, что она является мозгом страны, и никогда еще этот мозг не был так нужен и так дорог как в наши дни" ( 6_34 ).
2 августа 1918 года Совет Народных Комиссаров утвердил написанное утром того же дня В.И. Лениным Постановление СНК "О порядке приема в высшие учебные заведения РСФСР" . Очередной декрет советской власти поручал: "Комиссариату народного просвещения подготовить немедленно ряд постановлений для того, чтобы ... были приняты самые экстренные меры, обеспечивающие возможность учиться для всех желающих, и никаких не только юридических, но и фактических привилегий для имущего класса не могло быть. На первое место безусловно должны быть приняты лица из среды пролетариата и беднейшего крестьянства, которым будут предоставлены в широком размере стипендии" ( 6_35 ). Декрет определил на десятилетия вперед практику советского государства в отношении воспитания интеллигенции страны Советов. Хотя он начинался фразой, требовавшей принятия "самых экстренных мер, обеспечивающих возможность учиться для ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ", чуть ниже это требование фактически отменялось, так как желающие учиться подразделялись на классы, и из числа "ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ" выбрасывался слой детей из "имущего класса". Резонно спросить, - из какого такого имущего?
Какие могли быть имущие классы, если они перестали существовать после ноября 1917 года? Да и разве революция не несла освобождения всем людям страны, разве она не ставила Целью воспитать своих сторонников во всех слоях общества? Получалось, что нет, не ставила. Декрет был пропитан дискриминационным отношением к тем, кто мог бы и хотел учиться, и имел к тому не только желание, но и способности, и, тем не менее, лишался равных прав только на том основании, что несколькими годами раньше имел несчастье родиться не в той семье, не в той среде, которой теперь благоволила новая власть. В августе 1918 года уже утихли первые радости от захвата власти, определились подводные камни и пороги на пути бурного потока, который смел старые порядки. И одним из наиболее мучительных откровений, явившихся перед взором новых вождей, был просчет в отношении социальной прослойки, презрительно названной в России "интеллигенцией". Поэтому и было решено принять меры к подготовке новой - красной интеллигенции. Но на ее воспитание и обучение должны были уйти годы, а помощь специалистов требовалась немедленно, сегодня же.
Поэтому к концу 1918 года Ленин начал новую кампанию: за привлечение старой интеллигенции в ряды строителей коммунизма, который должен был наступить, по его раскладкам, через 10-20 лет.
"Мы знаем, что строить социализм можно только из элементов крупно- капиталистической культуры, интеллигенция есть такой элемент. Если нам приходилось с ней беспощадно бороться, - говорил он на собрании партийных работников 27 ноября 1918 года, - то к этому нас не коммунизм обязывал, а тот ход событий, который всех "демократов" и всех влюбленных в буржуазную демократию от нас оттолкнул. Теперь явилась возможность использовать эту интеллигенцию, которая никогда не будет коммунистачной" ( 6_36 ). Поворот в отношении к интеллигенции был встречен в ее рядах со сдержанным оптимизмом. Горький писал:
"Факт, что русская революция погибает именно от недостатка интеллектуальных сил ... Теперь большевики опомнились и зовут представителей интеллектуальной силы к совместной работе с ними. Это поздно, но все-таки не плохо. Но, - наверное, начнется некий ростовщический торг, в котором одни будут много запрашивать, другие - понемножку уступать, а страна будет разрушаться все дальше, а народ станет развращаться все больше" ( 6_37 ).
Разумеется, призыв к сотрудничеству не означал, что сотрудничающие в едином деле стороны (интеллигенция и представители новой власти) будут равноправны. Ленин никогда не забывал предупреждать своих товарищей по руководству партией, что, во-первых, это сотрудничество временное, а, во-вторых, возможно только при непрестанном и жестком контроле за каждым шагом привлеченных к работе интеллигентов, за их мыслями, намерениями, контактами. Говоря об использовании специалистов, Ленин следующим образом характеризовал свою позицию на заседании Петроградского совета 12 марта 1919 года: "Мы ими должны пользоваться во всех областях строительства, где, естественно, не имея за собой опыта и научной подготовки старых буржуазных специалистов, сами своими силами не справимся. Мы ... пользуемся тем материалом, который нам оставил старый капиталистический мир. Старых людей мы ставим в новые условия, окружаем их соответствующим контролем, подвергая их бдительному надзору пролетариата и заставляем выполнять необходимую работу. Только так и можно строить ... Тут необходимо...насилие прежде всего ... Совершенно незачем выкидывать полезных нам специалистов. Но их надо поставить в определенные рамки, предоставляющие пролетариату возможности контролировать их. Им надо поручать работу, но вместе с тем бдительно следить за ними, ставя над ними комиссаров и пресекая их контрреволюционные замыслы. Одновременно надо учиться у них. При всем этом - ни малейшей политической уступки этим господам, пользуясь их трудом всюду, где только возможно" ( 6_38 ).
О том, как мыслился и организовывался этот неусыпный контроль, дает некоторое представление инструкция, составленная для осведомителей ЧК:
"Задания секретным уполномоченным на январь 1922 г.
1. Следить за Администрацией фабрик и интеллигентными рабочими, точно определять их политические взгляды и обо всех Антисоветских Агитациях и пропаганде доносить.
2. Следить за всеми сборищами под видом картежной игры, пьнства (но фактически преследующих другие цели), по возможности проникать на них и доносить о целях и задачах их и имена и фамилии собравшихся и точный адрес
3. Следить за интеллигенцией, работающей в советских учреждениях, за их разговорами, улавливать их политическое настроение, узнавать о их месте пребывания в свободное от занятий время и о всем подозрительном немедленно доносить.
4. Проникать во все интимные кружки и семейные вечеринки господ интеллигентов, узнавать их настроение, знакомиться с организаторами их и целью вечеринок.
5. Следить, нет ли какой-либо связи местной интеллигенции, уездной, центральной и заграницей и о всем замеченном точно и подробно доносить ( 6_39 ).
"Задания" подобного рода воплощали в жизнь те наметки, которые содержались и в некоторых выступлениях Ленина, не перестававшего вплоть до конца 1919 года твердить о необходимости привлечения спецов на работу при неусыпном контроле за их деятельностью:
"Организационная творческая дружная работа должна сжать буржуазных специалистов так, чтобы они шли в шеренгах пролетариата - как бы они не сопротивлялись и ни боролись на каждом шагу" ( 6_40 ).
В то время Ленин еще верил, что ему удастся сделать все нужное для привлечения буржуазных специалистов на свою сторону и этим добиться решения важнейшей (если не самой важной на этом этапе) задачи в развитии культурной революции - задачи кадров.
"Весь опыт, - говорит Ленин все в том же марте 1919 года, " неминуемо приведет интеллигенцию окончательно в наши ряды, и мы получим тот материал, посредством которого мы можем управлять" ( 6_41 ).
Чтобы скрасить террор и насилие, чтобы переманить на свою сторону максимально большое количество специалистов, оказавшихся к тому же в тяжелейшем материальном положении в тогдашних условиях разрухи и голода, Ленин совместно с народным комиссаром труда В.В. Шмидтом разрабатывает план увеличения ставок заработной платы работникам интеллигентного труда. Правда, эта мера вызвала взрыв негодования среди партийцев, так как противоречила всем прежним заверениям и выкладкам Маркса и самого Ленина (вспомним его слова о "конторе с равенством труда и заработной платы"). Однако при сложившихся обстоятельствах Ленин не видел другого выхода, как платить специалистам больше, чем своим же сторонникам.
На протяжении 1919-1920 годов Ленин терпеливо и настойчиво разъясняет, что "иного средства поставить дело мы не видим для того чтобы они [то есть специалисты - В.С] работали не из-под палки, и пока специалистов мало, мы принуждены не отказываться от высоких ставок" ( 6_42 ). При этом он объяснял свою политику предельно откровенно:
"Заставить работать из-под палки целый слой нельзя, " это мы прекрасно испытали. Можно заставить их не участвовать активно в контрреволюции, можно устрашить их, чтобы они боялись протянуть руку к белогвардейскому воззванию. На этот счет у большинства делают энергично. Это сделать можно, и это мы делаем достаточно. Этому мы научились все. Но заставить работать целый слой таким способом невозможно" ( 6_43 ).
Выступая на II Всероссийском съезде Советов народного хозяйства 29 декабря 1918 года, Ленин даже стращал работников совнархозов карами за плохое использование специалистов:
"Мы будем спрашивать с каждого товарища, работающего в совнархозе: что вы, господа, сделали для того, чтобы привлечь к работе специалистов, ... которые должны работать у вас нисколько не хуже, чем они работали у каких-нибудь Колупаевых и Разуваевых? Пора нам отказаться от прежнего предрассудка и призвать всех нужных специалистов к нашей работе" ( 6_44 ). Такая философия примата материального над духовным вряд ли могла всерьез и, главное, надолго повлиять на умонастроения всей интеллигенции и в особенности той ее части, которая была наиболее нужна советский власти в стратегическом плане, то есть интеллигенции творческой. Можно даже допустить, что подавляющая часть специалистов, оставшихся в живых к этому времени и способных еще работать, будучи поставлена в условия красного террора и не имея в себе ни сил, ни желания противоборствовать комиссарам и голоду, пошла бы навстречу категорическому приглашению вождя мировой революции. Однако среди этой части интеллигенции, пусть даже и подавляющей в количестве, могло не оказаться того небольшого числа специалистов, которые творили истинно новое. А без их помощи все радужные надежды были обречены на провал. Заставить же ученого, конструктора, писателя, композитора, педагога работать творчески, трудиться с полной отдачей в условиях стойкого надзора комиссаров в бушлатах и с револьвером за поясом, пусть даже за приличное вознаграждение, оказалось невозможно.
Смело выразил эти мысли в письме В.И.Ленину профессор Воронежского сельскохозяйственного института М. Дукельский . На его письмо - страстное и убедительное - Ленину пришлось давать ответ. Дукельский писал:
"Прочитал в "Известиях" ваш доклад о специалистах и не могу подавить в себе крика возмущения. Неужели вы не понимаете, что ни один честный человек не может, если в нем сохранилась хоть капля уважения к самому себе, пойти работать ради того животного благополучия, которое вы ему собираетесь обеспечить? Неужели вы так замкнулись в своем кремлевском одиночестве, что не видите окружающей вас жизни, не заметили, сколько среди русских специалистов имеется, правда, не правительственных коммунистов, но настоящих тружеников, добывших специальные познания ценой крайнего напряжения сил, не из рук капиталистов и не для целей капитала, а путем упорной борьбы с убийственными условиями студенческой и академической жизни прежнего строя. Эти условия не улучшились для них при коммунистической власти.
... На них, самых настоящих пролетариев, хотя и вышедших из разнообразных классов, служивших трудящемуся брату с первых шагов сознательной жизни и мыслью, и словом, и делом - на них, сваленных вами в одну зачумленную кучу "интеллигенции", были натравлены бессознательные новоявленные коммунисты из бывших городовых, урядников, мелких чиновников, лавочников, составляющих в провинции нередко значительную долю "местных властей", и трудно описать весь ужас пережитых ими унижений и страданий. Постоянные вздорные доносы и обвинения, безрезультатные, но в высшей степени унизительные обыски, угрозы расстрела, реквизиции и конфискации, вторжения в самые интимные стороны личной жизни (требовал же от меня начальник отряда, расквартированного в учебном заведении, где я преподаю, чтобы я обязательно спал с женой в одной кровати). Вот та обстановка, в которой пришлось работать до самого последнего времени многим специалистам высшей школы.
И все эти "мелкие буржуи" не оставили своих постов и свято исполняли взятое на себя моральное обязательство сохранить, ценою каких угодно жертв, культуру и знания для тех, кто их унижал и оскорблял по наущению руководителей. Они понимали, что нельзя смешивать свое личное несчастье и горе с вопросом о строительстве новой жизни, и это помогало и помогает им терпеть и работать. Но верьте, из среды этих людей, которых вы огульно окрестили буржуями, контрреволюционерами, саботажниками и т. п., только потому, что они подход к будущему социалистическому и коммунистическому строю мыслят себе иначе, чем вы и ваши ученики, вы не купите ни одного человека той ценой, о которой вы мечтаете.
Все же "специалисты", которые ради сохранения шкуры пойдут к вам, они пользы стране не принесут. Специалист не машина, его нельзя просто завести и пустить в ход. Без вдохновения, без внутреннего огня, без потребности творчества, ни один специалист не даст ничего, как бы дорого его не оплачивали. Все даст доброволец, работающий и творящий среди окружающих его товарищей-сотрудников в качестве знающего руководителя, а не поднадзорного, охраняемого комиссаром из коммунистов урожая 1919 года. ... Если вы хотите "использовать" специалистов, то не покупайте их, а научитесь уважать их, как людей, а не как нужный вам до поры до времени живой и мертвый инвентарь" ( 6_45 ).
В своем ответе Ленин по сути дела даже не коснулся основных вопросов, поднятых Дукельским. Он свел все к старому обвинению интеллигенции в том, что она повинна в саботаже предписаний советской власти. Ошибка интеллигенции, по его словам, происходила из-за того, что она не соблаговолила понять природу октябрьского переворота и была склонна рассматривать его как "авантюру и сумасбродство большевиков", вместо того, чтобы расценить его "как начало всемирной смены двух всемирно- исторических эпох: эпохи буржуазии и эпохи социализма, эпохи парламентаризма капиталистов и эпохи советских государственных учреждений" ( 6_46 ). А это, по мнению Ленина, привело ее, интеллигенцию, к саботажу этих учреждений.
"Саботаж был начат интеллигенцией и чиновничеством, которые в массе буржуазны и мелкобуржуазны", - заявил Ленин, забывая упомянуть, что новая власть ввела красный террор до того, как саботаж мог начаться. И чтобы окончательно снять с себя обвинения, высказанные М. Дукельским, Ленин заканчивал: "Если бы мы "натравливали" на "интеллигенцию", нас следовало бы за это повесить" ( 6_47 ).
Ссылки: