Лысенко в Горках Ленинских

Став Президентом ВАСХНИЛ в 1938 году, Лысенко собрался переезжать в Москву. Приходилось бросать насиженное место, любезную сердцу Украину, прощаться с красавицей Одессой. И самое главное - думать о том, как и где разворачивать собственную научную работу. Конечно, он сохранил за собой так называемое руководство Одесским институтом, но надо было что-то заводить и в Москве. Ведь он много раз распространялся с трибуны и в печати, что при "врагах народа" Академия сельхознаук превратилась в бюрократическую контору, а надо, чтобы она стала настоящим центром науки. Понятно, пример должен подать "голова" - Президент.

Первая задача стала ясной - искать базу для опытов. В его понимании опытами должны были быть отнюдь не общепринятые в науке сложные манипуляции с растениями, всякие там физиологические и биохимические лабораторные разработки и прочие, теперь, как он считал, уже никому ненужные упражнения, следует быть к земле поближе: сеять и пересевать. Для таких опытов потребны были не приборы, не техника, а ухоженные поля, где-то поблизости от столицы, с удобными подъездами, с хорошей землей, с водой для полива. Такую базу и стал искать для себя Лысенко. Выбор пал на место, известное многим в стране, - Горки Ленинские. В дальнейшем нам придется не раз встречаться с "опытами", осуществленными в Горках Ленинских. Поэтому уместно рассказать об этой примечательной экспериментальной базе Горки Ленинские

... Разворачивать работу в Горках Лысенко начал в 1939 году. В Москву были переведены его любимые сотрудники - Презент , Долгушин , Авакян , Ольшанский . Отвели делянки и поля и тем, кто стал работать с Лысенко в Институте генетики. Под его началом им предстояло теперь трудится по- новому: Лысенко хотелось начать в Москве иное дело, открыть еще одну яркую страницу в жизни. Он понимал, что на старых достижениях долго удержаться вряд ли удастся. Первый год после переезда ушел, вполне естественно, на обживание нового места. У самого Трофима Денисовича почти все силы растрачивались на ту самую канцелярскую деятельность, которую он столь решительно осудил, витийствуя о порочном, вражеском стиле его предшественников по Президиуму ВАСХНИЛ, разметенных кровавой сталинской метлой. Все-таки в Одессе многое представлялось иначе, более прозаическим и немудреным. Но, оказавшись в кресле Президента, да еще когда все кругом напуганы и боятся любой инициативы, когда и Лысенко, каким бы он сам себе решительным не казался, буквально всеми клетками кожи чувствовал замогильный холод, доходивший из 365 Кремля, жизнь повернулась иначе. Страх лез из каждой щели, провокацией мог показаться любой звонок, ошибкой - любой разговор. Провинциальному, но в то же время цепкому, изворотливому, эгоистичному крестьянскому парню, на плечи которого легла такая ответственная поклажа, сбросить которую было равносильно тому, чтобы самому свалиться с ней в могилу, - первые месяцы в Москве показались ужасными. И хоть нравилось ему бывать в Горках (как-то он сказал в лекции, что каждый раз, проезжая мимо ворот ленинского музея, улыбался своей потаенной мысли - такой приятной: надо ведь, в таком месте работаю, по одной земле с Лениным хожу: не каждому дано), но времени вечно нехватало. Да еще этот смещенный график работы: днем крутишься, крутишься, и ночью до 3-4 часов утра сиди в кабинете. Вдруг Сталину понадобишься, он по ночам звонит. И тут уж держи ухо востро, соображай мгновенно, отвечай солидно, со знанием дела, но и с оптимизмом в голосе, а то - не ровен час ... Да не зарони сомнений в хитрую сталинскую душу... В общем, не до Горок. И не до опытов. Так пролетел весь 38-й, а за ним и 39-й год. Много сил отняла подготовка к дискуссии с проклятыми генетиками. Еще далеко не все на верхах раскусили их вражье нутро. И надо было биться до последнего. Пошел и 40-й год, когда борьба обострилась из-за открытых нападок Вавилова, Прянишникова, скрытой их поддержки кое-кем в ЦК. А в Горках все еще ничего примечательного не завели. Конечно, не легким оказался еще один груз - директорство в Институте генетики АН СССР после ареста Вавилова. Надо было разгонять оставшиеся от прежнего директора кадры, набирать новые, лавировать между стремлением своих же ученичков отхватить себе отделы и лаборатории покрупнее и тем, чтобы не упустить вожжи из рук и не дать никому лишней свободы и опасной власти. Так и дотянулось все до июня 1941 года. Грянула война. И ждали вроде ее и готовились, а вот нежданной оказалась.

Ссылки: