Блоковская конференция в Тарту, 1962 г (Вспоминания Л. Кумпан)

Это была весна 1962 года, и организаторами конференции были Юрий Михайлович Лотман и его жена Зара Григорьевна Минц . И вот Зара-то Григорьевна, напомню, считала себя ученицей Дмитрия Евгеньевича!... Мне приходилось читать надписи на ее книгах и статьях, которые Зара Григорьевна дарила Дмитрию Евгеньевичу, - и всегда это были признания в любви и благодарности учителю и старшему коллеге. Юрий Михайлович Лотман скоро организовал Тартуские "Летние школы" , которые стали центром развивающегося в гуманитарной науке структурализма , а Зара Григорьевна взяла на себя все конференции по началу XX века, доклады которых печатались в Блоковских сборниках . Все это теперь, слава Богу, широко известно. Но хотелось бы подчеркнуть, что все, связанное с изучением начала XX века, в Тарту восходило к "школе" Максимова и отчасти курировалось им. Тогда, в 1962-м на памятную мне Блоковскую конференцию съехались во главе с Максимовым многие питерские профессора, преподаватели университета и Герценовского института, коллеги из Москвы и из провинции. Были приглашены и писатели-литературоведы - Лидия Яковлевна Гинзбург , Тамара Юрьевна Хмельницкая , Эльга Львовна Линецкая , Энна Михайловна Аленник . Эти люди были этакой особой кастой: в университеты их на порог не пускали по причинам совсем не академическим, хотя многие из них имели степени (Гинзбург была, например, доктором филологических наук), но в Союзе писателей они состояли, причем некоторые почти что с первых лет существования СП, и этот статус давал им возможность лояльно существовать и право печататься. Ну а нас пригласили не делать доклады, а читать стихи. Сашу Кушнера и меня . Это был самый неприятный момент. Саша - понятно, его стихи со всех точек зрения годились для такого мероприятия. А вот мои... Экспедиции, горы, палатки, лошади, тайга... Какая мука! Но ехать на конференцию очень уж хотелось, и я согласилась. Нечего и говорить, что меня покорил Тартуский университет, сам городок Тарту, в котором, мне казалось, еще не выцвели тени Жуковского и Протасовой, покорила конференция, а главное, пленили хозяева конференции - Юрий Михайлович Лотман и Зара Григорьевна Минц, которые без устали показывали гостям все, вплоть до средневекового университетского карцера, стены которого были испещрены рисунками и текстами сидевших там когда-то студентов. Доклады, прения и бесконечное, бессонное гуляние по городу, по тартуским паркам и древностям, и чтение стихов, и все собравшиеся там наши "старики", и разговоры, разговоры и снова "чтенье, чтенье"... Я не решилась бросить ради Тарту свою специальность (тоже любимую!), но через несколько лет послала туда учиться свою младшую сестру Ксану . Обсуждался и читался на конференции прежде всего Блок, к которому уже тогда у читающих людей, тем более - у филологов было не только восторженное отношение. С одной стороны, когда на одном из заседаний прозвучал доклад "Блок и Алексей Толстой", Лидия Яковлевна Гинзбург выступила очень резко, заметив, что некорректно оставить без внимания, что Бессонов у Алексея Толстого - это злобный пасквиль на Блока. И резкость Лидии Яковлевны была вполне объяснима, ибо она отвечала на попытку выстроить всех в одну шеренгу, внести этакую миролюбивую равнозначность: что Блок, что Алексей Толстой - кто, мол, "матери-истории более ценен"... Но с другой стороны, Дмитрий Евгеньевич говорил с некоторым преувеличенным отчаянием в интонации: "Можно ли читать "Шаги командора" всерьез? Нет, это невыносимо!" А Саша Кушнер мне признавался: "Дмитрий Евгеньевич прав, но у Блока можно найти удивительно современно звучащие стихи. Вот, например: "За горами, лесами, /За дорогами пыльными, / За крестами могильными, / Под чужими цветешь небесами... "". Но это говорили там, в Тарту. А когда я вернулась, я получила совсем другой вопрос. Моя сотрудница, старая питерская интеллигентка Антонина Евгеньевна Алешунина , которая вполне может войти в разряд "стариков" и по возрасту - она была гораздо старше даже не меня, а моих родителей, - и по дружбе, которая связывала нас в течение почти сорока лет (это она уговорила начальство отпустить меня на конференцию, то есть дать три дня за свой счет, а двумя годами позже она же яростно защищала меня, когда "институтская тройка" - директор, комсорг и парторг - судили меня за письма в защиту Бродского ), так вот - я вспоминаю, как Антонина Евгеньевна торжественно встала мне навстречу при моем возвращении из Тарту и произнесла:

"Лена, скажите только одно - будет у нас Блок или нет?!" И это была не риторика. Для простых читателей Блок пока еще, в 1962-м был не самый доступный автор и тем более - персонаж. До столетнего юбилея Блока, первого из столетних юбилеев, прогремевших в XX веке, после которых заняньканного несчастного автора переставали читать (думаю, на все следующие сто лет), было еще далеко. Впрочем, в библиотеках Блока уже не выдавали завернутым в газетку, как мне в детстве...

Ссылки: