Каменский - законоучитель в Первой киевской гимназии

Законоучителем моего доброго старого времени был протоиерей Каменский, который на вид был очень суров, а на самом деле добрейший и сердечный человек. Он настойчиво говорил, что молитвы надо знать твердо наизусть и вместе [с тем] сознательно относиться к их смыслу - знать, кому они предназначены и какую цель имеют. Иные же родители учат детей долбнею, слова молитвы коверкают, два слова соединяют воедино, не соблюдают знаков препинания, оттого выходит ужасная белиберда при быстром чтении молитвы; родители говорят, что детям нужна вера, а не слова, но это не совсем правильно. Отец Каменский строго следил, чтобы ученики младших классов произносили молитвы не торопясь и чтобы каждое слово выговаривали отчетливо, а фразы - со смыслом и выразительно. Он говорил: "хотя наша религия требует чистой веры и стремления к правде, тем не менее, человеческий разум и сам Господь Бог допускает, чтобы в молитве был правильный выговор слов и выражение при чтении ее".

Молитвы и все церковные службы - обедни Иоанна Златоуста, Василия Великого, Преждеосвященных Даров, всенощные - дети должны внимательно выслушивать, помнить великое значение их и твердо знать, в каких местах церковных служб нужно становиться на колени всею церковью, когда наклонять головы и т.п. Молитву пред принятием святых Тайн все учащиеся должны были повторять за священником громко, внятно, с выражением и с сознанием всей важности таинства причащения. Настойчивость во всем том, чему отец Каменский счел нужным научить нас, дали прекрасные результаты. У нас в церкви часы, апостол, великопостные чтения на 1-ой, 4-ой и особенно на 7-ой, страстной неделе обязательно читались учениками старших классов по выбору и назначению священника; порядок в церкви на службах был у нас образцовый и тишина удивительная: никто не смел разговаривать, молитвы читались шепотом. Ученики должны были знать, какое Евангелие читалось в данное воскресенье. Отец Николай часто на уроке внезапно кого-нибудь об этом спрашивал и журил тех, которые забывали. Он никогда не жаловался нашему начальству на проступки учеников во время богослужений, а сам отечески уговаривал тех, которые были замечены им в нарушении и неисполнении церковных обрядов и благочиния. Мы его горячо любили за правдивость и настойчивость в своих ревностных требованиях внимания учеников к храму Божьему. Из особенно религиозных, соблюдающих благочиние, почтительных и искренно верующих учеников он выбирал себе псаломщиков, пономарей и дьячков; они читали на клиросе, подавали кадило, носили свечи во время выходов и наблюдали за порядком и тишиной во время принятия причастия. Учащиеся не толпились, шли равномерно один за другим к отцу Николаю; после принятия Тайн выборные ученики вытирали губы приобщившихся шелковым платком и отводили их с правой стороны на левую, для получения просфоры и запивки причастия кагором, легко разведенным теплой водой. Отец Каменский, "правдивый", как его прозвали, требовал, чтобы в церкви было два хора. Всех певчих обоих хоров было до 50 человек. Первый хор состоял из хорошо и основательно знающих напевы всех богослужений; певчие учились сначала по слуху, а потом и по нотам. Второй хор, на левом клиросе, состоял из начинающих, неопытных певцов, мало знающих трудные и сложные мотивы таких песнопений как "Милость мира", "Тебе поем", нотное "Отче наш" и запричастное пение; они пели только "Господи, помилуй", простое и тройное, символ веры, поочередно с первым хором, каждый по одному члену, и молитву Господню, точно так же по очереди каждый. От регента Ефимовского требовалось всегда аккуратное, в известные дни, обучение пению в каком-нибудь свободном классе, в послеобеденное время, два раза в неделю. Первый хор состоял из лучших голосов, выбранных из всех семи классов: мальцов-сопрано, альтов и взрослых из 5-го, 6-го и 7-го классов, которых Ефимовский называл тенорятами, бесенятами и басами; бесенятами он называл хорошие голоса, но малозвучные, по неразвитости организма. Почти что все великовозрастные ученики не принимали участия в хоре, потому что не хотели подчиняться требованию Ефимовского исправно в понедельник и четверг посещать спевки; они всегда отказывались тем, что горло болит или в горле першит, или что мозоли не позволяют выстоять часа 1½ ; на спевках. Все хористы любили очень церковное пение, были всегда аккуратны в хождении на спевки, скоро выучивали новые мотивы. Спевки происходили в 1-м "наиблагороднейшем" пансионе, в здании графини Илинской; все выбранные из 2-го и 3-го пансионов собирались сюда. Ефимовский выбирал очень мелодические и гармонические хоры, потому что в юности пел в хоре Духовной академии в Братском монастыре; он имел прекрасный, густой бас. Он следил строго за поющими в хоре, чтобы они не кричали, не спешили, хорошо выговаривали слова песнопений и были бы внимательны к нему, когда он показывал знаками различные оттенки напева. Церковь находилась в самом здании гимназии.

Так как 1-ая гимназия была в Липках, где жили по преимуществу все люди знатные и богатые, то в субботу на всенощной и в воскресение на обедне было много дам, девиц и детей. Каждая дама имела свое определенное место, где стоял всегда стул, чтобы можно было отдохнуть. Так как в нашей церкви был образцовый порядок и тишина, то все любили посещать ее и молиться в ней. У нас было много поляков-католиков ; для преподавания им Закона Божия приглашались два ксендза: бискуп был всегда одет во всем белом церковном одеянии , он был, кажется, монахом Бернардинского ордена; другой, молодой ксендз, вышедший из католической академии, был еще в низших степенях католической иерархии. Каждое воскресение ученики-поляки ходили в 12 часов в костел и, по окончании служения, шли в отпуск к родным, близким и друзьям их родителей и оставались там до вечера. Во время говения ксендз требовал, чтобы исповедующийся ученик писал на записку все свои прегрешения и подавал исповеднику, и когда он упадал на колени перед ксендзом, тот читал вслух его грехи, а кающийся клялся исправиться и удостоиться прощения Бога Отца, Сына и Святого Духа и Пресвятой Девы Марии.

Были такие шалуны и бездельники, в особенности великовозрастные, что выкрадывали у поляков их листочки с покаянными грехами из столов и перемешивали их; делали это всегда поздно вечером перед самой исповедью, и тогда бедные, положим, Корницкие, Иомейко, Мазевские, бывали ужасно сконфужены, когда ксендз читал не их грехи, а других товарищей-поляков.

Одного такого беспутного человека накрыли в его злом намерении перемешать грехи и избили ужаснейшим образом, так что в другой раз он уже не осмелился поступить так с грехами своих товарищей.

Ссылки: