Что привело Некрасова к эмиграции?

В повести "Взгляд и нечто" (1977) писатель-эмигрант опять пытался осмыслить, "по какую сторону баррикад" он оказался:

Случилось так, что через двадцать лет после окончания самой кровавой в истории человечества войны началась новая, оказавшаяся еще более кровопролитной. И мальчик, еще не поседевший, но уже подобравшийся к тридцати, попал на нее и даже воевал в Сталинграде. И тогда, в Сталинграде, окружая вырытые пехотинской лопаткой в оледеневшем грунте окопы неполного профиля спиралями Бруно, он знал, что сделает все, чтобы не пропустить к Волге этих гадов-фашистов, которые хотят поработить его Родину. И когда, при помощи солдат его саперного взвода и других солдат из стрелковых и артиллерийских полков, при поддержке авиации и танков, под руководством боевых генералов и членов Военного совета и под верховным командованием товарища Сталина, ему это удалось, он вступил в Коммунистическую партию. Он по-верил в нее и решил стать коммунистом, хотя единственного во взводе коммуниста очень не любил - по приказу свыше его надо было беречь и на ответственные задания не пускать.

Потом война кончилась, после нее произошло много разных событий, и вот сейчас мальчик, поседевший и погрузневший, сидит на бронированном пулеметном колпаке форта Во (Под Верденом во Франции) и спрашивает себя, через тридцать три года после конца Сталинградской битвы, за что же он там воевал, во имя чего ставил свои минные заграждения и спи-рали Бруно. Он воевал против фашизма! Но - за что?

Хорошо. Начнем сначала. Знал ли он, тот совсем уже не молодой мальчик в свои тридцать лет, что незадолго до войны были 37-й и 38-й годы ? А до того коллективизация ? А до того гражданская война, на которой убили, засекли шомполами его старшего брата ? Он не был никаким "белым", а просто 18-летним мальчиком, приехавшим недавно из Франции, и нашли у него "красные" французские книжки, а жил он тогда один в Миргороде, и решили, что он шпион, и убили. Знал ли все это младший брат убитого Коли? Знал. Все знал. Больше того, даже не верил, что Тухачевский и Якир - враги народа. В чем же тогда дело? А дело в том, что не только он, а десятки, сотни тысяч, миллионы людей поверили, что позор тридцать седьмого года и все предыдущие необъяснимые жестокости смыты кровью тех, чьи отцы и деды, возможно, погибли в лагерях. Смыто все! И вранье, и хвастовство, и самообман. Нельзя больше врать, как врали, нельзя обманывать и себя и народ. Научились глядеть правде в глаза, когда приперло. Возврата к прошлому нет. Несмотря ни на что, несмотря на отсутствие танков и самолетов, подбитых в первые же дни войны, несмотря на все эти "Если завтра война:" и "Ни вершка своей земли не отдадим", несмотря на опустошенную, оставленную врагу землю, на расстрелянных, убитых и повешенных врагом, мы выстояли и вот здесь, в Сталинграде, нанесли фашизму - самому страшному, что есть на земле, - смертельный удар!

И тут-то все поверили - уж слишком много об этом кричалось, говорилось, писалось, печаталось, талдычилось на всех собраниях, во всех газетах, но главное, не только поэтому, - все поверили, что к победам этим самое прямое отношение имеет партия . Она удержала, она эвакуировала на Восток заводы, она собрала, сколотила, кликнула, объединила, вдохновила и вот разбила - посмотрите на вереницы этих пленных, замерзших, обмотанных шарфами и одеялами Зигфридов и ubermensch'ей ("Сверхчеловеков"). И тридцатилетний мальчик тоже поверил и стал кандидатом партии, а через год, где-то уже на Западной Украине, незадолго до вступления в Польшу, ему вручили настоящий партийный билет.

Почему же поседевший, погрузневший мальчик этот <...> знает, что нет ему возврата в страну, которую он, хорошо или плохо, но с такой верой в торжество справедливости защищал от гадов-фашистов? А потому, как говорили мы в детстве, что кончается на "у".

Каждый объясняет прошедшее и происшедшее по-своему. :У каждого, как говорится, болит свое, у кого личное, у кого пошире, у кого совсем широко.

Одни считают, что марксизм ошибался, другие - что провалился, третьи - что его совсем нет, четвертые - что есть, но надо как-то его подправить, пятые - что у них все будет по-другому, но все сходятся на одном - что, в общем-то, дело пока дрянь. И только те, кто утверждает, что все, что они делают, делается на марксистско-ленинской осно-ве, считают что все (у них) хорошо.

Ну, а если подумать, как говорится в одном анекдоте? Ночью, одному, укрывшись с головой одеялом? После всех президиумов, заседаний, XXV съездов? Ведь все разлезается, расползается, трещит по швам. Новой медалью за успехи в соцсоревновании вряд ли что исправишь. Все это понимают. И вверху и внизу. <...>Так что же делать?

Ссылки: