Классон Р.Э. и марксисты в Петербурге

Встречи революционных марксистов с легальными начались с первого посещения В.И. Ульяновым-Лениным квартиры Р.Э. Классона на Охте в феврале 1894-го. Об этом Н.К. Крупская рассказывала довольно живописно: "Увидала я Владимира Ильича лишь на масленице (В.И. Ульянов- Ленин приехал в Петербург осенью 1893-го МК ). На Охте у инженера Классона , одного из видных питерских марксистов, с которым я года два перед тем была в марксистском кружке, решено было устроить совещание некоторых питерских марксистов с приезжим волжанином. Для ради конспирации были устроены блины. На этом свидании, кроме В.И., были Классон, Коробко, Серебровский, Ст. Ив. Радченко и другие, должны были прийти Потресов и Струве, но, кажется, не пришли. Мне запомнился один момент. Речь шла о путях, какими надо идти. Общего языка как-то не находилось. Кто-то сказал - кажется, Шевлягин - "что очень важна вот работа в комитете грамотности". В.И. засмеялся, и как-то зло и сухо звучал его смех - я потом никогда не слыхала у него такого смеха: "ну, что ж, кто хочет спасать отечество в комитете грамотности, что ж, мы не мешаем". Я сидела в соседней комнате с Коробко и слушала разговор через открытую дверь. Подошел Классон и взволнованный, пощипывая бороду, сказал: "Ведь это чорт знает, что он говорит". "Что же, - ответил Коробко , - он прав, какие мы революционеры?" (Воспоминания. М., 1925).

Еще более живописный сюжет дала С.Н. Мотовилова: "одно время Софья Ивановна оказалась в больнице, а на хозяйстве ее заменяла [сестра] Мария Ивановна . Неизвестно почему, но Мария Ивановна спрятала все серебро, а когда к Классону приходили гости, подавала им деревянные ложки, и Роберту Эдуардовичу это было очень неприятно". Добавим от себя: и правильно поступала Мария Ивановна, мало ли какие революционеры забредали в квартиру, могли и серебряную сервировку случайно прибрать.

В 1925-м альманах "Красная летопись" опубликовал письмо Р.Э. Классона в Институт Ленина при ЦК РКП (б), написанное им, по-видимому, по запросу сотрудников последнего учреждения. Их интересовал период революционной деятельности В.И. Ульянова-Ленина в Петербурге в 1894-1895 годах. В этом письме наш герой попутно описал свой "марксистский маршрут":

Предпосылаю несколько слов для пояснения, каким образом образовался тот марксистский "салон" , в котором бывал Владимир Ильич Ульянов в 1894- 1895 гг. За три-четыре года до этого при технологическом институте в Петербурге образовался первый, насколько мне известно было, марксистский кружок, в котором, кроме меня и архитектора Серебровского, участвовали студенты-технологи Коробко, Клобуков, Корсак и другие и несколько курсисток. Кружок ставил себе целью основательное изучение Карла Маркса и затратил на это несколько лет работы. Изучение было поставлено очень серьезно и, в частности, С.М. Серебровским был составлен вопросник, содержавший около 200 вопросов, на которые должен был ответить каждый прочитавший Карла Маркса. Так же как и теперь, Карла Маркса почитали, но мало читали, и потому в большинстве случаев на эти вопросы ответов не получалось, и кандидат должен был начинать чтение сначала. В то время в Петербурге существовал целый ряд кружков, из которых некоторые занимались вопросами политической экономии - наиболее распространенные кружки, другие - изучением первобытной культуры, Спенсера, П. Лаврова и других писателей. В 1891 году я уехал в Германию и два года изучал там марксистскую литературу, работая в то же время по технике. В 1893 году я возобновил свои старые связи, и в 1894 году у меня в Петербурге, на Большой Охте, где я жил тогда, возник марксистский "салон" , в котором принимали участие, кроме Владимира Ильича , еще А.Н. Потресов , Я.П. Коробко , П.Б. Струве , М. Туган-Барановский , С.М. Серебровский и другие. Из женщин в нем участвовали моя покойная жена , затем Надежда Константиновна Крупская и Ольга Константиновна Григорьева . Я не могу теперь после тридцати лет точно вспомнить, сколько раз бывал в этом кружке Владимир Ильич, но ярко помню, что в его присутствии происходили наиболее интересные диспуты на тему, тогда всех очень волновавшую, - о судьбах русского капитализма. В частности, П. Струве и М. Туган- Барановский были исключительно литераторами, совершенно не знавшими рабочего класса. И я помню, что я их впервые свез на Путиловский завод , чтобы они воочию увидели капиталистическое предприятие в большом масштабе. Инженеры, в то время участвовавшие в кружке, конечно, близко соприкасались с рабочим классом. Некоторые из нас несколько лет перед этим вели занятия с отдельными наиболее выдающимися рабочими и разъясняли им, главным образом, учение Ф. Лассаля, т.к. К. Маркс считался слишком трудным. Больших принципиальных расхождений в то время между участниками марксистского кружка, насколько я помню, не было, они только намечались. И собеседования, в общем, протекали в дружелюбной атмосфере, несмотря на чрезвычайно пылкие споры, обычные для романтического периода марксизма. <...> Эти собрания продолжались несколько месяцев и прекратились, кажется, в 1895 году, вследствие ареста некоторых участников собраний. Диспуты велись преимущественно на почве применения теории Карла Маркса к объяснению русской действительности. Неизбежность развития капитализма в России в то время уже почти никем не оспаривалась. Но тогда уже ставился вопрос о том, должна ли Россия пройти все те стадии, которые прошел западноевропейский капитализм, и только после этого превратиться в свою противоположность - в социализм, или же Россия может миновать некоторые наиболее болезненные фазисы развития.

Таким образом, можно предположить, что после 1895-го Р.Э. Классон постепенно отходил от марксизма и стал целиком отдаваться инженерной деятельности, которая и сделала его "персоной N1" в электротехнике (энергетике).

Однако установленный за нашим героем негласный надзор иногда давал поводы Департаменту полиции интересоваться им. Летом 1896-го было заведено очередное расследование, на сей раз по поводу бурной деятельности С.Петербургского революционного кружка "Союз борьбы за освобождение рабочего класса" . Из письма исполняющего должность Директора Департамента полиции Зволянского временно исполняющему должность Начальника С.Петербургского жандармского управления:

Расследованием, производившимся в последнее время по Петербургу, установлено, что, несмотря на произведенные в текущем году обыски и аресты лиц, занимавшихся преступною агитациею в рабочей среде, таковая непрерывно продолжалась, причем в Июле появились в обращении новые воззвания: "К рабочим фабрики Паля" (от 19 Июля), "К рабочим Варшавских железнодорожных мастерских" (от 25 Июля). Наконец, 6 Августа появилось новое воззвание от имени "Союза борьбы за освобождение рабочих", изданное по поводу Правительственного сообщения о происходящих в С.Петербурге забастовках и мерах, принятых Правительством. Наблюдением удалось установить целый ряд лиц, как из интеллигентного класса, так и рабочих, которые за последнее время деятельно занимались преступною агитациею. Полученные засим сведения о предстоящем в непродолжительном времени выпуске нового преступного воззвания послужили основанием к производству у намеченных лиц в ночь на 12 Августа обысков, которые и дали весьма существенный материал, вполне подтвердивший их преступную деятельность. Особое внимание обращают на себя результаты обысков, произведенных у Помощника Присяжного Поверенного Константина Бауэра и студента Технологического Института Мовши Лурье . Так у Бауэра, в конторе присяжного поверенного Рабиновича, у которого первый был помощником, обнаружены, между прочим, гектограф и копировальный пресс, масса революционных изданий и в том числе воззвания [к рабочим] последнего времени, а также письмо за подписью "фон-Танкин" конспиративного содержания, видимо писанное Мовшем Лурье. У сего последнего - мимеограф с принадлежностями, писчая и бывшая в употреблении копировочная бумага, преступные воззвания и брошюры и, между прочим, черновая рукопись воззвания "От Союза борьбы за освобождение рабочего класса" "К рабочим Новой Бумагопрядильни", помеченного 15 Августа 1896 г и очевидно предполагавшегося к распространению. <...>

По результатам обысков и имевшимся сведениям арестовано 33 чел., которые и заключены под стражу в С.Петербургский Дом Предварительного Заключения. Среди арестованных оказалась и Н.К. Крупская , которая еще со времен учебы Р.Э. Классона в Технологическом институте имела с ним регулярные контакты. Но на ее допросе 2 сентября эта тема не затрагивалась, по-видимому, жандармам было попросту не до того. Ведь им необходимо было незамедлительно расследовать преступную агитацию в рабочей среде и установить лиц, причастных к ней. В то же время вскоре представился повод опять взять Р.Э. Классона в "оперативную разработку".

Из секретного донесения от 17 августа Зволянскому, исполняющему должность Директора Департамента полиции МВД: "После обысков, произведенных в ночь на 12-е сего Августа в квартире присяжного поверенного Бауэра, было установлено наблюдение. 14-го Августа в квартиру явился известный Вашему Превосходительству инженер-технолог Роберт Классон. Вследствие сего Классон был подвергнут обыску как лично, так и по месту жительства (дом N 26 по Панфиловой улице Охтенского [полицейского] участка). Так как обыски эти были безрезультатны, то помянутое лицо оставлено на свободе".

В этом письме, к сожалению, не сообщалось, как Р.Э. Классон объяснил обстоятельства своего визита к знакомому помощнику присяжного поверенного, уже арестованному. Но, скорее всего, он не растерялся и свел все к бытовой стороне, например: "пришел занять денег", или - "принес старый долг". При допросе Константина Бауэра 17 августа его очевидное знакомство с Р.Э. Классоном затронуто не было, и наш герой и далее оставался на свободе, хотя и под негласным надзором полиции. И это можно определить сейчас как некое "чудо". Ведь все упомянутые лица (и многие другие, с которыми общался наш герой) состояли под негласным или даже особым надзором полиции, арестовывались и ссылались. Кстати от внимания Департамента полиции ускользнула такая немаловажная деталь, по которой Р.Э. Классона можно было опять взять "в оперативную разработку". В апреле 1898 г. Охранное отделение агентурным путем раздобыло финансовый отчет "Союза борьбы за освобождение рабочего класса" с 1 апреля 1897 г. по 1 января 1898-го. И в нем в разделе "Приход", в подразделе

1. В распоряжение Союза имелись две весьма любопытные шифровки: "От Р.К. 28 руб. 76 коп." и "Р.К. 24 руб.". Была такая же шифровка и в подразделе "2. Стачечный фонд" (ст. а) пожертвования): "Р.К. 10 руб. 55 коп.". Если за литерами Р.К. скрывался наш герой, то он опять-таки сильно рисковал.

В январе 1897-го Департамент Полиции "уведомил Действительного Статского Советника Небол[ь]сина, на его запрос, что определение инженер-технолога Роберта Классона преподавателем по электротехнике на специальных курсах для рабочих представляется нежелательным". Понятно, что таковая нежелательность вытекала из политической неблагонадежности нашего героя. Кстати кто такой этот конкретный Небольсин (хотя сей древний род славен своими знатными представителями) пока, к сожалению, установить не удалось.

Ссылки: