Трехречье

Трехречье в административном отношении тяготело к г. Хайлару , но несравненно больше, в духовном плане - к Харбину . Знакомство русских землепроходцев с северо-западной частью Барги началось еще в XVII веке. Русский Аргунский острог (заложен в 1682 г.) был поставлен на правом берегу Аргуни и утвердил власть Русского государства над местным населением этого района вплоть до Большого Хингана, где только и начинались границы Срединного царства (Китая).

Но по Нерчинскому договору 1689 г. между Россией и Цинской империей, единственная, действительно установленная договором граница между двумя государствами была проведена именно по Аргуни "до самых ее вершин" и остается с того времени, уже более 300 лет, официальной государственной границей между Россией и Китаем. По этому договору Аргунский острог в устье Аргуни русские люди должны были перенести с правого на левый (русский) берег, что и было сделано. Вдоль реки, с русской стороны были поставлены казачьи караулы; с китайской стороны никакой охраны не было. В этих условиях экономические, торговые и прочие связи народов двух стран, "разделенных" этой границей, сохранялись и нормально развивались. Равно как и их глубоко дружественные отношения. И с разрешения местных маньчжуро-цинских властей забайкальские караульские казаки пригоняли сюда на правобережье свой скот на выпас, заготовляли сено, охотились, вели взаимовыгодный торг с местным населением. Многие казаки имели здесь постоянные заимки. Такое положение сохранялось на Аргуни вплоть до революции. Гражданская война, вспыхнувшая в Забайкалье , велась обеими сторонами с исключительной жестокостью и переменным успехом в течение более пяти лет (1917-1922 гг.). К примеру, пограничный пункт Цурухайтуй на самой китайской границе пять раз переходил из рук в руки. Раскалывались семьи, брат шел на брата. Царили безвластие и произвол.

Лидия Ивановна Пинегина , коренная забайкальская казачка, приводит в воспоминаниях рассказ своей бабушки, которая в дни бесконечной смены власти выходила на крыльцо дома и садилась с дробовым ружьем в руках. На плечах телогрейка, а под нею на левом плече царский погон - не помню какой - кажется, подполковничий, а на правом плече - красный бант. В зависимости от того, кто приходил, заявлялся и посягал на имущество, она приоткрывала соответствующее плечо и кричала: - Не дам! Не позволю! Стреляй! Сюда? И всегда выходила победителем. Да и Пинегиных в Старом Цурухайтуе все знали и грабить не решались. Мирное казачье население Приаргунья было измучено непрекращающимися столкновениями, и не удивительно, что в этих условиях многие казаки, особенно из приграничных станиц, еще до разгрома в Забайкалье Семенова предпочитали уйти от бесконечной смуты или, по крайней мере, обеспечить безопасность родных и близких, для чего переправляли их с кое-каким имуществом на свои заимки на китайском берегу. Так еще задолго до завершения кровавой схватки в Забайкалье здесь, на правобережье, стихийно возникали казачьи поселки. В последующем они стали концентрироваться в плодородных речных долинах правых притоков Аргуни, т.е. в Трехречье. События сентября-октября 1920 г. добавили к этому казачьему населению массу казаков, которые отступили в Маньчжурию под натиском "красных". Здесь они были разоружены китайскими властями, и большинство вернулось к мирному труду - сельскому хозяйству, дав всей последующей жизнью пример упорства и мужества русских людей, закинутых на чужбину, и заложив основу своего будущего благосостояния. Казачьи поселения, постепенно распространяясь в глубь Барги, в конечном счете достигли линии КВЖД в районе станции Якеши. Так начиналось становление Трехречья. Но какие факторы способствовали развитию и расцвету этого края? Казаки, естественно, продолжили здесь традицию своего демократического самоуправления: в поселках - выборные атаманы, в центре - одной из трехреченских станиц (Драгоценке)- станичный атаман. Традиционным оставался и быт, в основе которого лежал каждодневный труд. Внешние, так сказать, обстоятельства способствовали налаживанию нормальной жизни.

Китайские власти в 1917-1931 годах оставили казаков в покое, не вмешиваясь в их дела. Китайского населения в Трехречье не было, а по этой причине не могло возникать и конфликтов, которые потребовали бы вмешательства китайской администрации в Хайларе. Никакой воинской повинности, как было на Родине, здесь, в Китае, казаки как иностранцы не несли. А казачья повинность в России, напомню, была действительно очень нелегкой. Каждый из сыновей уходил служить, т.е. отрывался от хозяйства, на четыре года; каждый должен был явиться на службу в полном казачьем форменном обмундировании (казенным было только оружие) и на собственном коне, в полной верховой конской сбруе (казачье седло, переметные сумы, уздечка, недоуздок). А в семье по три-четыре сына. Затраты были немалые! В Китае же ничего этого не было. Все взаимоотношения с китайской администрацией начинались и кончались сбором с казаков налогов. Налог собирался на месте приезжим из Хайлара китайским чиновником, который сам определял и размер этого налога, - пишет Н.С.Сибиряков ("Конец Забайкальского казачьего войска, с. 223-224).- При этом чиновник соблюдал прежде всего интересы свои, интересы Цицикарской провинции и управляющего провинцией генерал-губернатора. Угощения, подарки побогаче от всего сельского общества, жалобы на неурожай, падеж скота - и налог облегчался, отнимая от хозяина лишь малую толику его доходов. А низкие налоги - это возможность расширенного воспроизводства, т.е. именно то, на чем и основывалось возрождение и бурное развитие хозяйств эмигрировавших в Китай казаков-забайкальцев. По их признанию, Трехречье было в этом отношении подлинным "золотым дном". Как протекала жизнь в первые годы?

Ежегодный - обычный круг сельскохозяйственных работ: поднимали целину, сеяли пшеницу, собирали, как правило, богатые урожаи; заготавливали сено, выращивали возраставшее поголовье скота - овец, коров, лошадей. В страдную пору семья трудилась с утра до вечера. Но и отдыхать тоже умели и не забывали. Отмечали все православные праздники - в особенности Рождество, Масленицу и Пасху. В девяти крупных поселках были построены храмы, в каждом - школа. Праздновали с присущими казакам традициями и обрядами, широкими пирушками, неудержимым весельем! "В Рождество и на святках, - вспоминает Н.С.Сибиряков,- христославщики, маскарадные карнавальчики с ряжеными, обходившими все дома подряд, строительство баррикад из саней поперек улицы. А бывало, пока казак бражничает в гостях у друга, перевозжают его застоявшегося на морозе коня вместо удил за неподвижную часть упряжи. Дурная шутка, а шучивали. Выйдет захмелевший гость, отвяжет лошадь, нукнет - и понесет неуправляемый конь. Хорошо, коли только ушибами отделается седок. На Масленице - кавалькады: всадники и всадницы на лошадях и верблюдах, тройки, где в кореню лишь хомут да дуга. Женщины в ярких шалях, полощущихся при скорой езде. На Пасхе - высоченные общественные качели. Визг, хохот, испуганные крики, когда стоящие на козлах парни так раскачают, что того и гляди через матицу полетишь". С местным населением -в основном тем же, что и в соседней России - тунгусами, эвенками, монголами - связь казаков всегда была крепкой, и иначе быть не могло. Контактов с ними просто нельзя было не иметь. Ведь все занимались одним общим делом - будь то скотоводство или охота. Монголы были пастухами, которые пасли казачьи табуны, стада коров, отары овец. Монголки и бурятки приезжали в казачьи станицы выделывать шкуры, стегали и шили одеяла из мерлушки. Русские же выделывали кожи, сбивали войлоки и снабжали ими монголов. Сложились тесное, но четкое разделение совместных обязанностей и совершенно естественные контакты. Народы Барги и Трехречья хорошо знали уклад и быт соседей, их праздники. Всем им было присуще широкое гостеприимство.

С "той стороной" тоже сохранялись и поддерживались своеобразные отношения. Была и открытая вражда, но друг в друга через реку не стреляли. Были и разделенные семьи: например, родной брат живет через Аргунь. Контакты тоже поддерживались, разного рода. Но в основном до 1929 года. Не только сохранялось, но и культивировалось высокое искусство лихой и отважной джигитовки - недаром на Всеманьчжурском Конном празднике в Харбине в 1942 г. она вызвала бурный восторг тысяч собравшихся зрителей - русских, китайцев и японцев (особенно у последних). А на состязаниях в столице Маньчжоу-диго - Синьцзине (Чанчуне) призовые места заняли казаки Пешков, Родионов и Плотников.

К моменту возникновения советско-китайского конфликта , по данным И.И.Серебренникова, в речных долинах Барги насчитывалось около 800 русских земледельческих хозяйств с населением до 5 тыс., в частности, в районе Трехречья обосновалось 21 русское селение с 375 хозяйствами и населением свыше 2 тыс. Они просуществовали здесь до середины 50-х годов. Но цифра народонаселения Трехречья нуждается, на мой взгляд, в серьезной корректировке. Японские власти оценивали численность казаков в Трехречье цифрой в 5,5тыс. Тоже, по-моему (намеренное), преуменьшение. А может быть, просто не учитывалась многочисленность казачьих семей? Мало было семей, имевших менее восьми детей, а были и с пятнадцатью,- утверждаю это не я, а Н.С.Сибиряков. Иметь много детей - это было и необходимо: не хватало, совершенно не хватало рабочих рук. Что особенно хочется подчеркнуть, завершая раздел о жизни казаков в Трехречье, так это их верность традициям и знание своих корней, предков, верность заветам предков. Об этом хорошо говорит поэт Алексей Ачаир - сам казак Ачаирской станицы, в стихотворении "Деды":

-Ты знаешь, кто был дед

и кто был прадед дедов?..

Ты говоришь все деды?

А много было дедов?

- Их было девять, сын, пришедших на восток.

- А ты, отец, ты будешь, значит - стой,

Который дед? Десятый? А нередко

И мать, и ты меня зовешь вот так же: детка,-

Одиннадцатый дед!..

Вот как смешно: все дед!

А я без бороды. Мне только восемь лет?

И смотрит мальчуган -то на отца, то в дали.

Пред ним, пред малышом, все деды смирно встали

И каждый говорит, как сказку, про судьбу,

Как все они вели жестокую борьбу,

Как строилась земля, как ширилась веками,

Как охранялась Русь своими казаками?

Как Бульба воевал, как вырос Тихий Дон,

Как забурлил Яик и стал защитой он?

Как, раз пустив струги по Чусовой с Урала,

Россия возросла и как великой стала,

Из всех чудесных стран чудеснейшей страной?

Так дедовская Русь построена и мной? ?

И мальчик -пасынок страны

страны своей, в изгнаньи

Прижавшийся к отцу, весь в робком ожиданьи:

Когда его страна - где он не может быть, -

Всех дедов и его научится

Любить?!

Ссылки: