Высоцкий и советский режим

Свои острейшие "уличные" песни Высоцкий начал писать, будучи еще безвестным актером, перебивавшимся эпизодическими ролями в слабых фильмах, и за эти песни сразу же "заработал" себе негативную репутацию у властей. Тогда же на него обрушились самые настоящие гонения. Приведем фрагмент из интервью 1991 года Ольги Леонидовой , жены троюродного дяди Высоцкого Павла Леонидова : "У Володи было трудное время, когда КГБ ходил за ним буквально по пятам. И он часто скрывался в нашем доме. Однажды прибежал Паша: "Уничтожай пленки! За Володей охотятся!" И все записи, все песни пришлось уничтожить. Бобины были большие, они были раскручены, и мы мотали, мотали тогда с этих бобин. Ведь вся черновая работа над песнями шла в нашем доме. Приезжал Володя в 2-3 часа ночи в очень тяжелом душевном состоянии, потому что он метался. А он же был искренний, и все это выливалось в песнях. А песня - это была импровизация: садился за гитару и начинал играть. Они писали на стационарном "Днепре", потом прослушивали и что-то исправляли. А дети были маленькие, и я все время ругалась: "Володя, тише! Я тебя выгоню! Я не могу это терпеть: нас арестуют вместе с вами!". В течение года было такое тяжелое состояние. Самый тяжелый период его гонений. Это было до 1964 года, до работы в Таганке. В 12 - 1час ночи мы закрывались на кухне, и тут он все высказывал нам. То, что сейчас говорят об этой партии, они говорили тогда, 30 лет тому назад. Я узнала о Ленине от них - Паша глубоко знал все это. Приезжал Володя, подвыпивши. Никогда не ел почему-то. Выпивал. Брал гитару, и пошло! Они пели про все, и про советскую власть. Они от этого умирали, наслаждались, а я боялась, что кто-то услышит, дрожала" [ 801 ].

Однако с началом работы Высоцкого в Театре на Таганке репрессии не прекратились, а, наоборот, продолжились с удвоенной силой. "Высоцкий потом рассказывал мне,- вспоминает Мария Розанова,- что его вызывали на Лубянку, грозили, что если он "не заткнется", ему придется плохо. Ему было тяжело, очень тяжело в то время. Но держался он удивительно достойно" [ 802 ].

В это время как раз арестовали Андрея Синявского , мужа Розановой и учителя Высоцкого, а вскоре изъяли у них дома записи Высоцкого, где среди прочего был и антисоветский "Рассказ о двух крокодилах" [ 803 ]. После этого друзья Высоцкого были уверены, что следующая очередь - его: "Мы же были убежденные антикоммунисты, убежденные антисоветчики,- говорит Геннадий Ялович , - но ни Володя, ни Сева [Абдулов] туда не пошли! А пошел Андрей Донатович Синявский . Да и он тоже пошел через творчество. Посадить-то могли и любого из нас! Завтра же! Когда посадили Синявского, мы думали, что Володе кранты! Всё - вместе с Синявским погорел и Володя. Я не помню, как эта ситуация разыгрывалась, но помню, было ощущение, что надо Вовку спасать"[ 804 ] 29 ноября 1967 года Высоцкий давал концерт в Куйбышеве. Многие зрители, присутствовавшие на нем, знали ранние песни Высоцкого и поэтому все время кричали: "Нинку"! "Татуировку"! "Ленинградскую блокаду"! "Зэка Васильев"! и т. д. Попутно они бомбардировали его записками с просьбой спеть эти песни.

Реакцию Высоцкого запечатлел самарский коллекционер Геннадий Внуков :

"В какой-то момент Володя остановился, глотнул воды, подобрал записки, прочитал их и сказал: "Я уже говорил, что эти песни не мои, их мне приписывают. Эти песни я никогда не пел, да если бы и пел, никогда не стал бы петь здесь - вот из-за этих трех рядов! - показал рукой на первые три ряда кресел в зале. Потом я его спросил: "Володя, а почему именно из-за "этих трех рядов" ты не стал петь?" Он посмотрел мне в глаза и ответил: "Да потому, что там сидит одно начальство, одни коммунисты. Наверняка есть и чекисты из КГБ. А от них я уже натерпелся. Но то, что это я пою, что мои пленки ходят по России, - этого не докажешь. Голос на пленке - не улика. Пусть они нам лапшу на уши не вешают <...> Посмотри уголовный кодекс. Там прямо сказано, что магнитофонная запись не является доказательством?" [ 805 ]. Осенью следующего года они встретились вновь, на этот раз у Театра на Таганке, и между ними произошел такой диалог:

- Случилось что-нибудь?

- Опять, суки, звонили. Пытали да мозги пудрили,- отвечает зло.

- Звонили? А кто?- интересуюсь я.

- С одной из четырех площадей, из Портретбюро!. <...> Сметут когда-нибудь и меня, как всех метут. Вот и получается - от ЦК до ЧК - один шаг! Один лишь шаг - через площадь! [ 806 ] Режиссер Александр Стефанович , в 1987 году снявший фильм "Два часа с бардами", рассказывал о том, как в конце 60-х КГБ сорвал его первую картину, в которой должны были играть Высоцкий и Влади : "В самой первой, под названием "Вид на жительство", должны были сниматься Володя Высоцкий и Марина Влади, но в один черный день меня вызвали в КГБ , где два полковника спросили: "Как вам пришло это в голову?" - "Что?" - переспросил я. "Пригласить на главную роль этого антисоветчика". - "А что такого? - начал я косить под наивного.- Он снимается в Одессе у моего друга Говорухина". Разговор стал жестким. "Это вам не Одесса: "Мосфильм" - эталонная студия страны. Если хотите дальше работать в кино, и конкретно на "Мосфильме", забудьте эти фамилии, а о нашем разговоре - никому?" [ 807 ]. А из свидетельства бывшего председателя культурно-массовой комиссии при профкоме Агрофизического института Сергея Милещенко , одного из организаторов несостоявшегося концерта Высоцкого в Ленинграде 27 июня 1972 года, становится ясно, что эти репрессии были санкционированы на самом верху: "мы с шофером Валентином Муравским собирались уже ехать за Высоцким в "Асторию", тут появился порученец из Выборгского райкома партии. Вы, говорит, понимаете, что сам факт выступления Высоцкого - антисоветский акт, что вы льете воду на мельницу сионистской разведки, что Высоцкий сам агент сионистской разведки и руководитель антисоветского подполья! Имейте в виду, сказал райкомовский товарищ, что на очень высоком уровне уже принято решение гнать из нашего общества всех, кто когда-либо поддерживал с Высоцким какие-либо отношения!" [ 808 ]

Здесь необходимо затронуть такой аспект, как феномен воздействия песен Высоцкого и Галича на власть имущих. Можно согласиться с Юлием Кимом , который сказал об этом: "Режим не мог его [Галича] терпеть, конечно, потому, что он пел о советском режиме, хотя главным образом о сталинском, но тем не менее обкомы, горкомы - все это перетекало, и КГБ было прежнее, и потому все эти обкомы, горкомы и КГБ, конечно, выносить этого не могли. Должен вам сказать, что когда Высоцкий поет: "Сколь веревочка ни вейся, а совьешься ты в петлю", это все про то же КГБ, безусловно, но когда это КГБ называется, тогда уже все, тогда уже КГБ вздрагивает и начинает нервничать" [ 809 ]. Именно поэтому от Галича в конечном счете было решено избавиться, а Высоцкого власти продолжали терпеть скрепя сердце, хотя и не упускали случая вставить палки в колеса. Более того, в конце 1970-х на него было заведено несколько уголовных дел в связи с нелегальными концертами. Но не только эти дела висели на Высоцком. Еще в июне 1966 года, когда он заключал с рижской киностудией договор на песни к фильму "Последний жулик", его арестовал КГБ. "Ведь он же был очень опасным для государства,- вспоминает Михаил Шемякин.- Недаром же ему и шили дело, и сидел он на Лубянке, и, как он мне говорил, что, если бы вот кто-то его не спас в тот момент, в одну из ночей, он уже накануне, когда его должны были освободить, хотел повеситься. Он раздобыл, выклянчил ремень и хотел повеситься, потому что ему шили совершенно страшное дело - изнасилование и убийство девочки в Риге. То есть дел шили много ему. Потом извинялись, потом выпускали, но, в общем-то, он был опасен для них, страшен" [ 810 ]. Вместе с тем, получив в 1973 году возможность выезжать за границу, Высоцкий вынужден был платить за это лояльностью по отношению к властям - в частности, отчитываться о своих поездках перед высокопоставленными чинами из КГБ, что стало известно из интервью сотрудника Одесской киностудии Владимира Мальцева (разговорный стиль оригинала сохранен): "Поехал за границу. Вот он мне сам рассказывал: " Приезжаю и сразу еду туда, к своим, как говорится, хорошим знакомым, друзьям. Полковники, генералы КГБ. Сажусь. Включают несколько магнитофонов, и начинаю рассказывать: что делал, где был, ходил, с кем встречался. Там с Шемякиным, а там с тем, а там с этим".

- Много рассказывал?

- Да. Много. Потому что если б я им не рассказал, они все равно знают, они за мной следили. Поэтому рассказал им процентов девяносто. А те вещи, которые они никак не могли знать, я, конечно, им не рассказывал - что обязательно встречался, там приехал Солженицын. Поэтому после всего, когда все им для отчета сам рассказал: "Ну все, ребята. Коньячок на стол. Гитарку". И давай.

- Володя, давай эту, давай ту! Самые антисоветские!? Он мне говорил лично?" [ 811 ]

Ссылки: