Курчатов: наведенная радиоактивность и быстрота ног 1934 г.

Если бы летом 1934 года ленинградский Физтех посетил человек, побывавший перед этим в Римском университете , он, вполне возможно, решил бы, что между физиками идет матч в спринтерском беге, заочный матч. Беговою дорожкой служили коридоры вторых этажей физического факультета в Риме и Физико-технического института в Ленинграде. Энрико Ферми и Эдоардо Амальди выступали за Рим, Игорь Курчатов - за Ленинград. Методика нейтронных экспериментов требовала быстроты ног.

Облучать испытуемые вещества следовало на достаточном расстоянии от места, где мерилась наведенная радиоактивность , иначе первичное излучение могло ее исказить. Но в то же время дистанция должна была быть не слишком велика, чтобы поспеть донести до приборов короткоживущие ядра. В Ленинграде парафиновый бак, где хранилась ампула с источником нейтронов, стоял возле лестницы. Раз в неделю физтеховцы получали такую небольшую стеклянную ампулу из Радиевого института . Именно там находился единственный в городе грамм радия . Там наполняли ампулу его эманацией и порошком бериллия . Опыт состоял в том, что эта ампула плотно обертывалась "мишенью" - листком бумаги, обмазанным вазелином в смеси с порошком испытуемого вещества. Альфа-лучи эманации выбивали из ядер бериллия поток нейтронов. Нейтроны в свою очередь обстреливали мишень. А экспериментатор, выждав положенное время, хватал эту мишень...

Тут следовало соблюдать осторожность: разобьешь ампулу - пропала неделя, пока в Радиевом институте вновь не накопится эманация. Экспериментатор осторожно хватал мишень и опрометью кидался с ней по коридору к себе в лабораторию, к окошку камеры Вильсона или счетчика Гейгера . Следы от этих пробежек остались у Курчатова на всю жизнь - радиоактивные ожоги на пальцах... Соблюдая осторожность, он думал об ампулах, а не о себе. Таков уж был стиль в Физтехе - думать не о себе.

Когда однокашник Курчатова по Физтеху Исаак Кикоин перебрался из Ленинграда на Урал - налаживать Уральский Физтех , - как-то поздно вечером к нему в лабораторию заглянул товарищ - приверженец другого стиля. "Работаешь? - спросил он с порога. - Работай, работай. Работа дураков любит..."- "Но она не пользуется у них взаимностью",- возразил Кикоин.

Курчатов жил своею работой. А когда все-таки необходима бывала разрядка, он отдыхал по-своему: обожал, например, красить столы... Вероятно, время, о котором идет речь, можно называть зарею ядерной физики. Но "заря" ученичества не должна была затянуться.

"Этап освоения техники ядерных исследований был пройден ударным темпом. Дальнейшая задача - развертывание творческой исследовательской работы - несравненно более трудная... должна быть и будет нами разрешена",- уверенно писал в 1933 году один из харьковских друзей Курчатова. Минуло два года, прежде чем Курчатов смог сказать наверняка, что разрешил эту задачу - не повторять, а исследовать.

Ссылки: