Вахтангов Евгений Багратионович (1883-1922)

Евгений Багратионович Вахтангов [1 (13) февраля 1883, Владикавказ — 29 мая 1922, 
Москва] — российский театральный режиссер, актер, педагог, основатель Театра 
имени Вахтангова. 

Евгений Вахтангов вырос в семье армянского фабриканта. Еще в юности отказался от 
коммерческой карьеры и наследства отца, занявшись театральным любительством. В 
1903-1909 Евгений учился на естественном, затем на юридическом факультетах 
Московского университета. В 1906 организовал драматический кружок студентов 
университета. В 1909-11 — ученик школы драмы А. И. Адашева, где преподавали В. 
В. Лужский, В. И. Качалов и Леопольд Сулержицкий, оказавший воздействие на 
ранние театральные взгляды Вахтангова. 
По окончании школы Евгений Вахтангов зачислен в МХТ, вел экспериментальные 
занятия по «системе Станиславского» с группой театральной молодежи, составившей 
ядро 1-й Студии МХТ (1912; открыта в 1913; с 1924 — МХАТ 2-й). Как педагог 
Вахтангов разделял эстетическую и этическую программу директора Студии 
Сулержицкого: цель искусства — нравственное совершенствование общества, студия — 
община единомышленников, актерская игра — правда переживаний, спектакль — 
проповедь добра и красоты.
Как режиссер Евгений Вахтангов предпочитал резкие контрасты добра и зла в 
построении спектакля и стиле актерского исполнения («Праздник мира» Г. 
Гауптмана, 1913; «Потоп» Г. Бергера, 1915). В «Росмерсхольме» Генриха Ибсена 
(1918, 1-я студия) на противопоставлении аскетической формы (серые сукна, 
контрастное световое решение, минимум аксессуаров) и напряженной внутренней 
жизни актеров раскрывалась главная тема спектакля: дерзкий прорыв к свободе, 
пусть даже ценой смерти.
В «Чуде Святого Антония» Мориса Метерлинка (первый вариант, 1918) возобладала 
традиция Сулержицкого: человечность, юмор, мягкая ирония. Одновременно с МХТ и 
его студией Евгений Вахтангов вел педагогическую работу в ряде московских 
театральных школ и любительских кружках. Особое место в его творческой судьбе 
принадлежало Студенческой драматической студии («Мансуровской» — по названию 
переулка, где она находилась), с членами которой он в 1913 начал репетировать 
пьесу «Усадьба Ланиных» Б. К. Зайцева (с 1917 — Московская Драматическая студия 
под руководством Е. Б. Вахтангова, с 1920 — 3-я студия МХТ; с 1926 — Театр имени 
Евгения Вахтангова). 
    Вместе с послеоктябрьскими спектаклями Всеволода Эмильевича Мейерхольда 
постановки Вахтангова в 1919-22 заложили фундамент нового театра. В спектаклях, 
поставленных по произведениям прежней драматургии, он пытался воплотить образ 
революционного вихря, трагизм исторического слома эпох. Изменяются его 
эстетические взгляды и художественные пристрастия, корректируются важные 
положения теории и педагогики. Сохраняя верность общим законам искусства 
переживания и органике актерского существования в образе, Е. Вахтангов 
утверждает необходимость нового сценического языка, соответствующего времени 
социальных схваток и взрывов, отказывается от поэтики интимно-психологического и 
бытового театра, от «четвертой стены» — рампы МХТ, отделяющей мир сцены от зала, 
провозглашает «смерть натурализму», стремится к прямому контакту актера и 
зрителя, требует праздничной, феерической театральной условности.
Яркой театральностью и предельным сгущением сатирических красок отмечен второй 
вариант «Чуда Святого Антония» (1921). В чеховской «Свадьбе» (1920) Евгений 
Вахтангов прозрел «пир во время чумы», паноптикум мещанства, затхлую 
провинциальную одурь. В «Эрике XIV» А. Стриндберга (1921, 1-я студия) воплотил 
трагедию власти, неправедной и враждебной народу даже тогда, когда властитель (в 
трактовке Вахтангова и исполнении М. А. Чехова) полон добра и благородства. 
Каждая из постановок Вахтангова 1921-22 с огромной экспрессией выявляла 
противоборство тьмы и света, смерти и побеждающей жизни. Наибольшей силы достиг 
трагедийный конфликт в поэме торжествующей любви «Гадибуке» С. Анского (студия 
«Габима»). Вахтанговская формула «фантастического реализма», новые выразительные 
возможности режиссуры, претворенные им в общем постановочном решении, 
сценографии, композиции массовых сцен и пластической лепке фигур вошли в арсенал 
театра 20 века. 
   Свойственное натуре и творчеству Евгения Вахтангова гармоническое начало 
(«веселый Мейерхольд», говорил о нем М. А. Чехов) воплотилось в искрящемся 
спектакле режиссера — «Принцессе Турандот» по Карлу Гоцци (1922). Спектакль был 
задуман как эксперимент в области актерской техники: студийцы одновременно 
играли самих себя, артистов итальянской комедии дель арте, разыгрывающих сказку 
Гоцци, и, наконец, персонажей сказки. Спектакль строился и репетировался 
импровизационно (репризы на темы дня, интермедии-пантомимы, слуг просцениума, 
иронические «выходы из роли»), сознательно разрушал сценические иллюзии при 
сохранении максимальной актерской искренности и правды переживания.
Значительно превзойдя первоначальное режиссерское задание, Вахтангов стал 
классикой театра, произвел «сильный сдвиг» (Немирович-Данченко) в искусстве 
русской сцены. Премьера спектакля состоялась, когда Евгений Вахтангов был уже 
смертельно болен. Его творческая деятельность оборвалась, возможно, в высшей 
своей точке. Среди учеников Вахтангова — Борис Васильевич Щукин, Р. Н. Симонов, 
Ц. Л. Мансурова, Юрий Александрович Завадский и др. (Н. М. Зоркая)

Ссылки: