 |
Производство и испытание систем Лунника Е-2
Источник: Книги Черток Б.Е.- Ракеты и люди
В 1959 году шло производство и испытания систем. Я имел уже большой опыт по отработке приборов системы управления боевых ракет и пытался всячески перенести его на системы Е-2. Скепсис, касавшийся надежности, был очень силен и имел достаточно оснований. Если по современной теории надежности подсчитать вероятность получения фотографии невидимой стороны Луны созданными тогда средствами, шансы на успех не превышали бы 20-30%.
Вслед за системой стабилизации и ориентации, разработанной в НИИ-1 отделом Раушенбаха , наибольшие хлопоты доставляло ФТУ (фототелевизионное устройство) "Енисей" , которое все именовали "банно- прачечным трестом". Это ФТУ разработал по нашему заданию ленинградский НИИ-380 , впоследствии известный как ВНИИ телевидения .
Новостью было широкое применение полупроводников - транзисторов - вместо ламп. Тогда это считалось экзотикой и было связано с большим риском.
Передача изображения с борта на Землю осуществлялась по линии радиосвязи, которая служила для измерения параметров движения самой станции и передачи телеметрических параметров. По этой же радиолинии осуществлялась передача радиокоманд для управления бортовыми системами и получения ответных квитанций. Это была сложная комплексированная радиосистема, разработанная в НИИ-885 под руководством Богуславского .
Во время работы над этой системой у меня с ним было много довольно мирных споров по поводу выбора принципа радиопередачи.
Еще в Германии , изучая немецкий опыт радиоуправления и телеметрии, Богуславский критиковал немцев за использование непрерывного излучения радиоволн вместо импульсного, широко применявшегося в радиолокации. Разрабатывая самостоятельно новые системы, Богуславский всячески проталкивал импульсные идеи. В этом я его поддерживал. Я был приучен к импульсным методам еще с 1943 года при работе с Поповым над системой определения координат самолета .
Для Е-2 Богуславский вопреки предыдущим пристрастиям стал разрабатывать комплексированную радиолинию непрерывного излучения. Не только я, но и все наши радисты, а их в ОКБ-1 уже собралось довольно много, требовали активного воздействия для восстановления импульсного "мировоззрения" Богуславского. Но он стоял на своем. Наши разногласия дошли до СП. Он потребовал объяснений от Рязанского , который отвечал за радиосистему в целом. Вопрос был вынесен на узкое совещание, на котором Богуславский честно заявил, что от своей приверженности импульсным методам он не отступает, но в такие сроки разработать надежную систему можно только на проверенных методах непрерывного излучения. На том и помирились в интересах сроков и надежности.
Победителей, как правило, не судят, но вялое и неконтрастное изображение, которое было впервые получено при передаче, объяснялось недостаточной энергетикой радиолинии. Об этом мы с Богуславским, не теряя дружбы, дискутировали много лет спустя после сеансов связи во время вечерних прогулок по территориям Симферопольского и Евпаторийского радиоцентров космической связи. Богуславский отвечал и за идеологию всего наземного сложного радиооборудования, командные устройства, мощные радиопередатчики, приемные и регистрирующие устройства, антенные системы.
Успех строительства и подготовки первого пункта космической связи в Крыму на горе Кошка, для такой ответственной работы, определялся дружной совместной деятельностью в/ч 32103 и НИИ-885 .
Южный склон горы, на котором сооружался пункт, был обращен к морю. Практически отсутствовали индустриальные радиопомехи. Климат Крыма позволял без передышки работать круглый год. Центр связи входил в большую систему КИКа - командно-измерительного комплекса . В те годы КИК еще подчинялся НИИ-4 - генералу Соколову .
Тренировки во время наших неудач при пусках 1958 года подтвердили, что нет худа без добра. Когда мы добились, наконец, надежности и осуществили попадание в Луну, система дальней радиосвязи была отработана.
Сборка и испытания АС на заводе к нужному сроку не были закончены. Учитывая, что все наиболее квалифицированные испытатели все время находились на полигоне, Турков , с согласия Королева, отправил аппарат на полигон для окончательной отработки в августе 1959 года. На технической позиции к тому времени уже сложилась система подготовки недоделанных объектов. Я разделил обязанности постоянного руководства и контроля за испытаниями с Аркадием Осташевым . Он великодушно согласился пребывать в МИКе главным образом ночью, предоставив мне день не только для работы, но и для общения с многочисленным начальством, которое ночью все же предпочитало отсыпаться, или для докладов о ходе дел в Москву - уже совсем высокому руководству. Испытания шли параллельно с подготовкой пусков Е-1 - лунника с историческим вымпелом. Испытания первых космических аппаратов с самого начала принципиально отличались от самолетных. Самолет испытывает летчик-испытатель. Главный конструктор и его соратники обычно стоят на летном поле, переживают, ждут посадки и доклада летчика. Космический аппарат на полигоне, до пуска, испытывали вместе -испытатели и разработчики. Они объединялись так тесно, что не всегда можно было понять, кто здесь разработчик, а кто испытатель.
Обычно аппарат попадал на полигон недоработанный и недоиспытанный на заводе-изготовителе. Разработчики систем о многих своих ошибках знали еще до, а многие обнаруживали уже после того, как начинались испытания в МИКе на ТП .
Е-2 - первый космический аппарат, снабженный системой управления движением и сложным радиокомплексом, в этом отношении был первым типичным примером. Испытания проводились, это уже стало обычным, в обстановке непрерывного стресса. До астрономического срока пуска время летит и сжимается с нерасчетной скоростью. Чем ближе к конечному сроку, тем больше обнаруживается недоделок, непредвиденных ошибок, отказов и возникающих неведомо почему влияний систем друг на друга. Иногда казалось, что руки опустятся от наплыва неприятностей, которым не видно конца, и надо будет докладывать: "Подготовить к сроку объект невозможно. Пуск надо отменить!" Но этого не случалось. Все верили в успех и поддерживали эту веру друг у друга.
При подготовке Е-2 в сентябре - октябре 1959 года меня покорили своим инженерным фанатизмом разработчики системы ориентации Башкин и Князев , входившие в ту самую команду Раушенбаха, которую мы впервые увидели в НИИ-1 у Келдыша . Они находили выходы из самых, казалось бы, безнадежных ситуаций. Так и хотелось каждому из них сказать: "Вот с тобой я бы в разведку пошел".
Князев успел у нас в ОКБ-1 организовать работы по новому направлению - системам исполнительных органов микродвигателей. Его трагическая гибель в авиационной катастрофе была для всех нас тяжелым ударом. Неприятности, обнаруженные в хозяйствах Башкина и Князева, каждым из них очень доходчиво объяснялись Келдышу и Королеву, которые с особой тревогой следили за ходом испытаний системы, созданной коллективом непрофессионалов. Оптимизм, сдобренный хорошей порцией юмора, после очередной бессонной ночи обычно успокаивал.
Гораздо труднее было понять, что творится с радиотехникой. Если не исполнялись радиокоманды, прежде всего грешили на неисправность бортовой аппаратуры. Но чаще всего виновником оказывалась испытательная "наземка". Очень метко выразился в самом начале космической эры один из американских ракетчиков: "Если при испытаниях все идет хорошо, значит, ты чего-то не обнаружил". Обычно так оно и происходило. Больше всего хлопот в процессе подготовки доставлял ФТУ "Енисей" . При комплексных испытаниях в реальном масштабе времени все команды исполнялись, но фотопленка получалась то в пятнах, то подсвеченная, то завуалированная.
Строились всяческие предположения, менялись растворы. Валик с Брацлавцем не спали уже несчетное число ночей. Однажды ночью меня разбудил телефонный звонок Аркадия Осташева. Чуть ли не срывающимся от торжества голосом он доложил: "Борис Евсеевич, у этих алхимиков наконец получилось. Пленка отличная. Я прошу разрешения дать команду больше ничего не менять и к утру готовить последний комплекс". Это было за неделю до попадания в Луну исторического вымпела. После этого исторического события мы на несколько дней улетели домой, чтобы "сменить бельишко", подышать воздухом Москвы и Подлипок.
На следующий же день после возвращения с полигона я явился к Королеву для доклада о ходе подготовки Е-2 и согласования программы на ближайшее время. Он был очень возбужден международными успехами, всенародным торжеством и явным расположением Хрущева, возвращения которого из Америки ожидали 28 сентября.
"Ну, мы в Москве с ним не встретимся, - с явным сожалением сказал Королев. - Надо вылетать, готовить пуск на 3 или 4 октября. Не позднее! Ты не задерживайся, с Осташевым через пару дней вылетайте и смотрите, нам теперь опозориться никак нельзя. За пуском будет следить и Лоуэлл, и американцы. Келдыш хочет, чтобы сразу после выхода на орбиту была объявлена цель пуска. Поэтому если не увидим обратной стороны, позор будет великий. Как только вернешься на "двойку", мне немедленно доложишь".
17 сентября я вернулся на "двойку" и погрузился в непрерывный круглосуточный поток испытательных забот. К 25 сентября мы получили сравнительно твердую уверенность, что, кажется, все "бобики" кончаются и можно переходить к стыковке автоматической станции с третьей ступенью, а затем к сборке и окончательным испытаниям всего пакета. Вскоре я получил возможность полюбоваться капитаном Синеколодецким . В мягких тапочках он артистично перемещался по висящим под крышей блокам ракеты и понятными только ему и крановщику жестами подавал команды. Это были знаки, похожие на язык глухонемых, но мощные мостовые краны очень точно отслеживали все команды. Зрелище ночной сборки ракетного пакета доставляло истинное удовольствие.
28 сентября во Дворце спорта в Лужниках состоялся митинг по случаю возвращения Хрущева из Америки. Хрущева приветствовали рабочий автозавода, бригадир колхоза, студентка МВТУ, а от имени ученых - академик Леонид Седов . При всем уважении и благорасположении к Леониду Ивановичу, крупнейшему ученому-механику наших дней, я разделял обиду Королева. За рубежом до сего времени Седова называют "отцом советского спутника ". Истинные создатели так и не удостоились бодрящего глотка славы. Все выступавшие на митинге, в том числе и Седов, восхваляли достижения "ученых, инженеров и рабочих, которые осуществили давние мечты человека - первыми положили начало космическим и межпланетным полетам". Хрущев своей речью вызывал неподдельный восторг всех присутствовавших на митинге и миллионов слушавших по радио. Да и в самом деле он был искренним, когда говорил:
"Наше время может и должно стать временем осуществления великих идеалов, временем мира и прогресса. Советское правительство давно осознало это... С этой высокой трибуны перед москвичами, перед всем своим народом, правительством и партией я должен сказать, что президент Соединенных Штатов Америки Дуайт Эйзенхауэр проявил государственную мудрость в оценке современной международной обстановки, проявил мужество и волю... Вместе с тем у меня сложилось впечатление, что в Америке есть силы, которые действуют не в одном направлении с президентом. Эти силы )8Д$*(*м*F$|л/Б lхой войны йныаправлении с президентом. Эти силыьоых.C6CFKK)8Д$)8Д$*(*м*F$|л/Б lхооценивали эти силы в США, но и н )8Д$*(*м*F$|л/Save and Exit C6CFKK)8Д$)8Д$*(*м*F$|л/Б lхоо в США, но и н$)8Д$*(*м*F$|л/Б lхwйныапраыьоых.C6CFKK)8Д$)8Д$*(*м*F$|л/Б lхооценивали эти сил
Ссылки: