 |
Неожиданная замена экипажа "Союза-11"
Источник: Книги Черток Б.Е.- Ракеты и люди
По дороге в столовую меня остановил сильно возбужденный Гай Северин .
- Мне позвонили с 17-й площадки. Врачи забраковали по какому-то признаку Кубасова, и принято решение заменить весь экипаж. Это значит, что я должен заменить все ложементы и медицинские пояса, подготовку костюмов и прочее, а корабль уже пристыкован к ракете-носителю и находится под обтекателем.
Я был ошарашен. Зашли в столовую. Шабаров спокойно ужинал.
- Знаешь новость о замене экипажа?
- Первый раз слышу.
- Неужели ваш шеф не счел нужным с вами посоветоваться по такому принципиальному вопросу? - удивился Северин. Замена экипажа за двое суток до старта - такого не было еще ни в нашей, ни в американской практике. Опять мы проводим эксперимент "впервые в мире". Сенсация начала бурно обсуждаться в столовой. Шабарова Мишин вызвал по телефону и приказал собрать руководство в МИКе на 23 часа.
- Приказ есть приказ, - сказал Шабаров и обратился к Феоктистову:
- Центровку надо пересчитывать? Ведь веса космонавтов другие.
- Сейчас займемся. Раз такое дело, пойду искать своих теоретиков. На вечернем совещании в МИКе Воробьев сказал, что у Кубасова рентген, сделанный утром при штатном медосмотре, показал затенение в правом легком. Величина затенения с куриное яйцо. Первым возмутился Правецкий , предшественник Воробьева по руководству 3-м Главным управлением Минздрава.
- Как же это выясняется за двое суток до старта" Такой процесс не может развиться за неделю.
- Известно, что за космонавтами следит служба медицинского контроля ВВС, это вы у них спросите, - ответил Воробьев.
- После того как они проглядели язву у Беляева , я ничему не удивляюсь,
- продолжал возмущаться Правецкий.
- Вы знаете, что у Беляева были кровотечения, но он два года уклонялся от обследования, боялся, что его отчислят из отряда космонавтов. В наше время в Москве дать космонавту умереть в госпитале от кровотечения - это ведь не так просто! Бригада хирургов во главе с Вишневским не могла его спасти. Вот чего стоят заявления профанов от медицины о постоянном контроле.
- Ну, сейчас не о Беляеве идет разговор, - примирительно сказал Воробьев. На полуночном совещании договорились, что независимо от "затенения в легких" ракета-носитель с космическим кораблем в 6 утра будет вывезена на стартовую позицию. Необходимые доработки и замены будем производить на старте через люк. Это единственно возможное решение.
Объем работ Семенов, Северин и глава всех слесарей и монтажников Константин Горбатенко оценили в четыре-пять часов. Работы начнутся сразу после установки ракеты-носителя.
Но замена экипажа - это прерогатива Госкомиссии. Утром, проводив ракетный поезд на стартовую позицию, собралась Госкомиссия. Открывая в 7 часов утра столь необычное заседание, Керимов сказал:
- Нам сообщили врачи, что Кубасова нельзя допускать к полету. Для всех нас это полная неожиданность. Только вчера доложили Политбюро состав экипажа, получили добро - и вдруг такой конфуз. Пусть Евгений Иванович Воробьев доложит, как это стало возможным.
- Космонавты проходили штатный предполетный медосмотр. Во время рентгена у Кубасова заметили затенение. Сделали послойную рентгенографию. Установили, что инфильтрат находится на глубине девяти сантиметров величиной с пятак. Процесс оценили как острый и активный.
- Как же так, - возмутился Керимов, - космонавты находятся под постоянным наблюдением. Это ведь не желудочное расстройство. Где вы были раньше?
- Им делали рентген последний раз в феврале. Все было в порядке, и все это время Кубасов чувствовал себя хорошо.
- Насколько я смыслю в медицине, это острый туберкулезный процесс. Неужели не могли ничего заподозрить по анализу крови?
- В крови теперь обнаружили повышенное содержание эозинофилов, другие показатели нормальные.
- Это все слова, а есть ли письменное медицинское заключение? Кто его подписал? Воробьев заверил, что бумага есть.
Керимов обратился к Каманину:
- Какие будут предложения, Николай Петрович?
- Мы считаем, что в основной экипаж вместо инженера-испытателя Кубасова следует включить инженера-испытателя Волкова . Леонов уже был в космосе, даже выходил в открытый космос. Волков уже летал на "Союзе".
Такой инженер справится с задачей.
Неожиданным для всех было возражение Мишина .
- Мы возражаем. Я советовался с нашими товарищами. У нас есть подписанный с ВВС документ, что в подобных случаях надо менять тройками - весь экипаж. Дублирующая тройка прошла подготовку с хорошей оценкой. Новая несработавшаяся тройка будет хуже дублирующей. Мы категорически настаиваем на замене всей тройки.
Главный инженер ВВС - заместитель Главкома ВВС Пономарев поддержал Мишина, а не Каманина. Остальные не стали вмешиваться в спор, исходя из принципа "какая мне разница, кто полетит".
Госкомиссия постановила заменить весь экипаж - всю тройку. Каманину поручили объявить решение экипажу. Башкин , который участвовал в обучении космонавтов и принимал у них экзамены, переживал замену экипажа как личную трагедию.
- Мы вместе со своими товарищами столько времени потратили на основной экипаж, что были совершенно за него спокойны. А на дублирующий у нас просто времени не хватало. Да и они сами не верили, что полетят. В нашей истории такого не было, чтобы меняли состав, утвержденный ВПК.
Да, честно говоря, я почему-то очень уверен был в Кубасове, он прекрасно разбирается в наших делах. И вдруг так подвел своим инфильтратом.
- Товарищ председатель, - подал голос Шабаров, - мне, Северину и Феоктистову надо быть на старте для доработок корабля под новый экипаж, а мы еще не брились и не завтракали - разрешите отбыть!
- Предложение технического руководства принято. Заседание закрываю, - объявил Керимов.
Мы спешно разъехались на утренний туалет и завтрак, не подозревая, что приняли решение, разделившее экипажи - на живых и мертвых. Предстоял трудный день. Хорошо бы после душа и завтрака часок поспать. По московскому времени только 7 часов утра. Но не получилось: сладко проспал не более 10 минут. Разбудил телефон. Дежурная по ВЧ-связи сообщает:
"Вас срочно вызывают из Подлипок Бушуев и Иннелаур. Поспешите, у меня уже большая очередь".
Пока шел на ВЧ, прокручивал варианты возможных неприятностей, которые могут сообщить из Подлипок. Скорее всего при испытаниях в КИСе следующего корабля, N 33, обнаружили нечто, требующее внесения изменений в корабль N 32, который уже стоит на старте. Этого нам еще не хватало!
Оказалось все гораздо веселее. Иннелаур передал, что сегодня в ночь закончили заводские испытания космического корабля N 33 с одним замечанием по системе ДРС . Замечания "отписали", и машину отключают. А вызвали меня, чтобы предупредить.
- В 7 часов по московскому времени к вам вылетает министр , - сказал Бушуев. - Вчера мы с ним были на Политбюро. С министром летит Царев , он знает подробности. Но могу сказать, что обстановка была спокойная, доброжелательная. Мы здесь еще раз с Вильницким и Сыромятниковым просмотрели все материалы по испытаниям стыковочного агрегата и решили, что если вы при подготовке ничего не сломаете, то все должно получиться.
Я сообщил Бушуеву решение Госкомиссии о замене экипажа. Он возмутился:
- Как же вы там решаете не посоветовавшись с Москвой" Мы Политбюро доложили, что летит экипаж Леонова. Заверили, как хорошо они подготовлены, а вы из-за одного Кубасова всех заменили. В какое положение поставили Афанасьева, Смирнова и Устинова? Теперь они должны срочно передокладывать. Через три часа министр будет у вас, он спасибо не скажет. Тебя я вызвал к телефону, чтобы успокоить. Вильницкий и Сыромятников совершенно уверены в надежности стыковочного агрегата.
Но подготовься: Афанасьев волнуется и будет тебя допрашивать по деталям. Для подготовки я ушел в МИК, предварительно вызвав туда отдыхавших стыковщиков. С Евгением Бобровым и Борисом Чижиковым пытаемся снова проиграть возможные неприятности на последних миллиметрах стягивания. Они оба меня успокаивают. Борис Чижиков доказывает: - Мы очень внимательно следили, чтобы не сомневаться в герметичности стыка. Боялись, что по недогляду контровочная проволока, кусок экранно-вакуумной тепловой изоляции или еще какая-нибудь тряпка после надевания обтекателя попадет на поверхность шпангоута. Монтажники 444-го цеха и сам Горбатенко были очень внимательны. На одни очистительные протирки выписали 16 литров спирта!
- Успокоили вы меня, 16 литров для стыковочного агрегата - это неплохо. Чего доброго закачается.
- Все будет в порядке!
Днем на стартовой позиции шли генеральные испытания ракеты-носителя. Погода
стояла отличная. Недавно прошли дожди при необычном для этого времени года
холодном ветре. Как и полагается, старожилы Тюратама уверяли, что не помнят
такого приятного начала июня. На стартовую площадку приехал Афанасьев.
Керимов уже доложил ему о принятых решениях. Огромного роста
Афанасьев
, прохаживаясь по площадке, наклонялся, чтобы слушать успокоительные
объяснения о нормальном ходе подготовки. Прилетевший с Афанасьевым
Александр Царев
рассказал подробности вчерашних московских событий. См.
Неожиданное заседание Политбюро о полете "Союза-11"
- Ох, какой же тяжелый был у меня разговор с Леоновым и Колодиным! - сказал он нам.
- Леонов обвинил меня в том, что я якобы сознательно не пожелал заменить Кубасова Волыновым, чтобы еще раз протащить в космос Волкова. Колодин сказал, что он так и чувствовал до последнего дня, что его в космос не пустят под любым предлогом. Колодин говорит: "Я у них - белая ворона. Они все летчики, а я ракетчик".
На Госкомиссии я оказался рядом с Колодиным. Он сидел с низко опущенной головой, нервно сжимал в кулаки и разжимал пальцы, на лице играли желваки. Нервничал не только он. Оба экипажа чувствовали себя неважно. Первый был потрясен отстранением от полета, второй - внезапным изменением судьбы. После полета второму экипажу предстояло подниматься по мраморной лестнице Кремлевского Дворца под фанфары, музыку Глинки, получать Звезды Героев. Но радости на их лицах не было. Судьбу шестерых человек изменил рентгеновский снимок, которого перед прежними полетами вообще не делали! Госкомиссия при свете юпитеров и вспышках блицев прошла за 20 минут. Добровольский заверил, что экипаж готов и задачу выполнит. Леонов вместо заверений махнул рукой - жаль, что так получилось. Когда стали расходиться, я оказался рядом с Валерием Кубасовым. Он с виноватой улыбкой как бы просил прощения:
- А ведь я просто чуть простудился. Через неделю все пройдет и ничего на рентгене не будет. Его никто не утешал. Но прав был он, а не врачи. И по сей день Кубасов жив и здоров. Никакого острого туберкулезного процесса у него так и не было. Когда вернулись на "двойку", ко мне зашел, чтобы отвести душу, Правецкий . Мы с ним засиделись допоздна, прикончив случайно уцелевшие полбутылки коньяка.
Ссылки: