Расследование причин аварии ДОС-3

Подряд бесславно погибли три орбитальные станции: ДОС N 2 , Алмаз и ДОС N 3 . Чаша терпения руководителей партии и государства переполнилась. Для расследования была назначена правительственная комиссия во главе с Вячеславом Ковтуненко - главным конструктором КБ им. С.А. Лавочкина .

В состав комиссии вошли академики Николай Пилюгин , Борис Бункин , Борис Петров и другие весьма компетентные специалисты по системам управления.

Параллельно с работой высокой комиссии органы госбезопасности начали свое расследование. Они проводили длительные собеседования с непосредственными участниками происшествия, заставили их писать объяснительные записки. Вероятно, историки, если очень захотят, смогут когда-нибудь в архивах отыскать эти объяснения. Наибольшее внимание госбезопасности привлекло решение о включении ориентации на двигателях большой тяги. Почему инженер по системе управления настаивает на изменении режима и уговаривает руководителя полета изменить уже переданное ранее в Уссурийск расписание команд? Не только сотрудники госбезопасности, но и некоторые наши коллеги считали такое решение главной причиной гибели станции. Казалось бы, вот они - действительные виновники. Но то ли времена были другие, то ли умным людям в КГБ было поручено расследование. Они поняли, что дело не в двух специалистах, а гораздо глубже. Состава преступления не нашли, никому по своей линии обвинения не предъявили. Однако дали понять, что расправляться с виновными должно наше министерство. Если среди виновных есть члены партии, то пусть несут ответственность партийную, но не уголовную. Аварийная комиссия собиралась в узком составе.

Ученых прежде всего заинтересовала сама идея использования ионосферы как среды для ориентации космического аппарата. Для них сама идея использования ионосферной плазмы для целей ориентации казалась очень экзотической.

- Опыт в такой новой области не накоплен, а следовательно, может случиться все, что не приснится даже в кошмарном сне, - сказал Ковтуненко . Пилюгин в первый день расследования заявил:

- Я палачом для товарищей по профессии не был и не буду. Так были настроены и другие члены комиссии.

Борис Петров задал наивный вопрос:

- А кто формально является главным конструктором системы управления? Я ответил, что такого звания у нас нет и быть не может. Есть главный конструктор ЦКБЭМ, есть главный конструктор ДОСа, есть главные конструкторы-смежники, а вот главного конструктора всего комплекса управления у нас нет. Если бы он был, он бы не согласился с той программой включения системы, без предварительных тестов, которая была вынуждено утверждена главным конструктором по предложению энтузиастов- проектантов.

- Вот в этом одна, если не самая главная, из причин случившегося, - сказал Пилюгин. - Вы добились права самим создавать системы управления и преуспели на этом поприще еще при Королеве. Но являясь подчиненными Главного, который в системах управления не очень силен, вы никогда не получите должного понимания и времени для отработки своих систем. Я предлагал Сергею Павловичу перевести всех космических управленцев ко мне. Даже была идея здесь, на вашем втором производстве, создать космический филиал НИИАПа . Но Черток и Раушенбах мечтали о самостоятельности. Вот результат.

Я впервые услышал, что Пилюгин предлагал Королеву передать ему в НИИАП разработку космических систем управления. Подобная идея действительно была.

Через три года после смерти Королева Финогеев и Хитрик - заместители Пилюгина - приехали ко мне по делам Н1-Л3 . Они впервые интересовались не только техникой, но и организацией наших работ по системам для Союзов . Вот тогда действительно состоялся разговор о создании на базе моих комплексов космического филиала НИИАПа. Оценив долю по электронике и системам управления в общем объеме работ по созданию космического комплекса, мы пришли к выводу, что слишком она велика, чтобы ее отнимать у ЦКБЭМ и отдавать в НИИАП.

- Тогда надо будет менять главного конструктора. Без электронной и управленческой начинки ваш космический аппарат - пустая бочка. А кроме того, если вас забирать, то и управление полетом со всеми хлопотами надо передавать. С тех пор эта идея больше не обсуждалась.

По результатам работ аварийной комиссии последовали оргвыводы - на уровне министерства и партийного комитета. Самое суровое наказание понес Трегуб . Его сняли с поста заместителя главного конструктора и предложили искать работу. Он перешел во ВНИИЭМ к Иосифьяну на должность заместителя по летным испытаниям.

Раушенбаха освободили от административных обязанностей руководителя комплекса отделов и перевели на должность консультанта. Вскоре он по собственному желанию уволился "в связи с переходом на другую работу". Этой другой была должность штатного профессора и заведующего кафедрой в московском физтехе . Руководителем комплекса 3 вместо Раушенбаха был назначен Легостаев .

Я получил выговор приказом министра и выговор постановлением парткома ЦКБЭМ. Приказом по предприятию почти все, принимавшие участие в создании ионной системы или находившиеся в критические часы в Евпаторийском центре управления, получили взыскания, в том числе с временным понижением окладов. Аналогичные дисциплинарные санкции были проведены и по военным кадрам управления полетом. Читатели могли заметить, что при описании истории гибели ДОСа N 3 я не упоминал фамилий многих специалистов, непосредственно участвовавших в подготовке программы полета, в управлении, анализе телеметрии в Евпаторийском ЦУПе, в Уссурийске и моделировавших процессы в лабораториях ЦКБЭМ. Для всех, кто участвовал в этих работах, гибель ДОСа N 3 была такой травмой, что и спустя четверть века они не могут равнодушно вспоминать о событиях тех горьких дней. Когда страсти улеглись, меня пригласил секретарь парткома ЦКБЭМ Анатолий Тишкин и спросил, кого я могу порекомендовать на должность руководителя нового комплекса подготовки экипажей и управления полетом. Я без колебаний назвал Елисеева . Тишкин согласился с моим предложением. После собеседования с Елисеевым партком предложил Мишину подготовить приказ министра о назначении Елисеева заместителем главного конструктора ЦКБЭМ.

Современная служба управления полетами отсчитывает свой возраст с даты приказа о назначении Елисеева. В те годы, о которых я повествую, победы и ошибки выносились на обсуждение партийно-хозяйственных активов. Обычно руководитель, выступавший на активе, подводил итоги прошедшего года, давал оценку работы подразделений и говорил о планах на новый год. В подобных отчетных докладах хорошим тоном считалось сочетание достижений и похвал в адрес наиболее отличившихся с беспощадной критикой ошибок и недостатков. В январе 1974 года проводился традиционный годовой партийно-хозяйственный актив подчиненных мне комплексов Легостаева , Калашникова и Юрасова , в которые входило 15 отделов. Общая численность работников комплексов составляла 1300 человек. На партийно-хозяйственные активы обычно собирались все неравнодушные к общим задачам, вовсе не по принуждению. Непонятным образом сохранились тексты моих отчетно- директивных докладов. Подобные документы либо уничтожались, либо подлежали сдаче в закрытый архив. Перечитав их, я решил выписать цитаты, относящиеся к отчету о нашей деятельности за 1973 год, в котором я давал оценку аварии ДОСа N 3 .

Привожу эти цитаты для того, чтобы приблизить читателя к атмосфере, в которой мы работали в 70-е годы .

Цитаты из заседания партхозактива ОКБ-1

"Вчера по телевидению мы наблюдали волнующую картину грандиозного митинга, на котором народ Кубы встречался с Леонидом Ильичем Брежневым. Мы с вами вправе гордиться тем, что эту грандиозную историческую демонстрацию революционной солидарности в реальном масштабе времени мог видеть и слушать весь мир и вся наша страна, потому что здесь, в нашем коллективе, разработаны первые Молнии , с помощью которых через космос велась телевизионная передача.

Мы с вами являемся не простыми свидетелями, а непосредственными передовыми участниками научно-технической революции. Здесь, в коллективе нашего предприятия, началась работа по завоеванию и освоению человеком космического пространства. В то же время мы не можем забыть, что в истекшем 1973 году мы проводили пять космических пусков, в том числе один - ДОС N 3 - с аварийным исходом.

Это пример того, когда необдуманные решения приводят к трагическим результатам. Очень квалифицированные товарищи куста Раушенбаха рискнули применить новую систему ориентации без необходимого критического анализа и тщательного исследования в наземных условиях с учетом опыта предыдущих пусков. При этом они не воспользовались советами специалистов, имевшихся рядом в другом отделе. Им было некогда, спешили так, что махнули рукой на науку. Известен всем результат. Срыв плана не только нашего предприятия, а и многих предприятий по всей стране. Урок жестокий. Многие, в том числе и я, строго наказаны. Гибель ДОСа N3 потрясла все наше предприятие. Мы допустили явную беспечность, зазнайство в технике и науке, в одном из самых уязвимых мест - в системе ориентации и управления. Такое пренебрежение анализом предыдущего опыта, потеря бдительности и критического отношения к своему творчеству очень опасны.

Из событий мая 1973 года должны извлечь уроки не только непосредственно причастные к аварийному исходу, но все творящие и создающие".

Я произносил эту страстную речь, когда уже были известны результаты многих исследований поведения ионных систем. Специалисты, моделирующие устойчивость системы управления ориентацией, до полета ДОСа N 3 по исходным данным разработчиков ионной системы решили обратную задачу. Имея реальную картину поведения ДОСа N 3 в полете, они попытались воспроизвести ее на модели. Это им удалось только после того, как на вход системы была введена помеха, в десять раз превосходившая ту, которую они закладывали, согласившись на режим двигателей большой тяги.

Гибель ДОСа N 3 была тяжелейшей трагедией для всех участников создания орбитальных станций. На фоне американских космических успехов это событие могло стать одним из сильнейших ударов по престижу первой космической державы.

Ссылки: