4-й пуск Е-6 к Луне: отказ главного кислородного клапана

Источник: Книги Черток Б.Е.- Ракеты и люди

Мы снова летим на полигон для подготовки и пуска по программе Е-6-6 . В феврале, марте и апреле 1964 года на полигоне творилось "межпланетное столпотворение". Готовились один за другим четыре ракеты-носителя 8К78 . На 19 февраля планировался пуск автоматической межпланетной станции к Венере , на 21 марта - Е-6 для мягкой посадки на Луну, на 27 марта и 2 апреля - снова пуски к Венере. В случае очередной аварии Е-6 мы имели в резерве еще один пуск, намеченный на 20 апреля. Работа в МИКе не прекращалась круглые сутки. Государственная комиссия заседала попеременно, то по Венере, то по Луне, обсуждая и мелкие замечания, и серьезные дефекты. Заслушивались оправдания главных конструкторов и директоров заводов. В условиях крайнего напряжения и постоянного недосыпания испытателей на технической позиции происходили досадные происшествия. Однажды по ошибке испытателей подорвали пиропатроны механизмов сброса отсеков и КТДУ . Другим происшествием было разрушение автоматической лунной станции (АЛС) внешним избыточным давлением барокамеры, потому что забыли дать уравновешивающее давление в гермокорпус АЛСа после испытаний на герметичность. Тюлин подписывал телеграммы министрам, требуя санкций за низкое качество изделий. Но тем не менее четырехступенчатые носители с межпланетными станциями вывозились на старт и пускались в астрономически установленные сроки с задержкой не более суток. Несмотря на массу дефектов в электронной аппаратуре межпланетных станций, наиболее слабым звеном продолжал оставаться сам четырехступенчатый носитель 8К78.

19 февраля случилось уж совсем конфузное происшествие. При пуске венерианского зонда не запустился двигатель третьей ступени блока "И". Расследование показало, что отказ явился результатом негерметичности в керосиновой магистрали, которая проходит через туннель бака жидкого кислорода. Разделительный клапан подтекал, и керосин замерз в туннельной трубе. Третья ступень вообще не сработала, и зонд погиб. 10 марта на полигоне Государственная комиссия слушала доклад Шабарова по этому вопросу и принимала программу межпланетных пусков на ближайшие два месяца.

11 марта последовал вызов Госкомиссии и всех главных конструкторов в Москву для доклада в Кремле на заседании ВПК . "Похоже, что у Хрущева терпение кончилось и он дал команду всыпать нам всем по заслугам", - предположил Тюлин. В Москву мы вылетели большим составом, оставив на полигоне Шабарова и Осташева с задачей не прерывать подготовку всех объектов ни на час. 13 марта 1964 года в 17 часов все прилетевшие, а также остававшиеся в Москве Королев и Келдыш предстали в Кремле перед ВПК Комиссией по военно-промышленным вопросам при СМ СССР .

В Овальном зале знаменитого здания архитектора Казакова заседание проводил председатель ВПК Леонид Смирнов . Присутствовали все члены комиссии - министры, председатели государственных комитетов и руководство оборонного отдела ЦК. Первым докладывал Королев . Он начал с того, что его вызывает для доклада товарищ Брежнев, ночью всем нам надо вылететь обратно на полигон, поэтому он убедительно просит не затягивать обсуждения. Что касается последней аварии, то это досадная оплошность, не распространяющаяся на последующие машины. Виновные в недосмотре уже наказаны, все еще раз проверено, и необходимо только согласие на последующие пуски. Келдыш, несмотря на темп, заданный Королевым, умышленно долго и нудно читал заключения всех экспертных комиссий по программам Е-6 и MB . Далее он сказал, что на следующий день вылетает в Токио и не сможет участвовать в работе в ближайшие две недели. После очень коротких докладов главных конструкторов и заключения Тюлина ВПК без обсуждения мирно постановила:

"Принять к сведению сообщения главных конструкторов - товарищей Королева, Рязанского, Пилюгина, Хрусталева, Морачевского, что при подготовке космических объектов 3МВ и Е-6 приняты необходимые меры по обеспечению высокой надежности всех систем объектов и носителей с учетом рекомендаций экспертных комиссий и опыта предыдущих пусков". Далее ВПК перешла к обсуждению хода подготовки к пилотируемому пуску "Восхода". В это время мне передали записку: "Б.Е.! Срочно выйдите в приемную. Ирен". Случилось, очевидно, нечто страшное, ибо дисциплинированная и опытнейшая секретарша в приемной ВПК Ирен не решилась бы без крайней необходимости вызывать меня с такого заседания. Когда я выскользнул из зала, Ирен сказала, чтобы я срочно звонил к себе по "кремлевке" - "там на ВЧ-связи с полигона ждет Шабаров ". Тот сообщил, что часа два назад при испытаниях АЛСа Е-6 Пиковский перепутал кабели, устроил на "борту" пожар, вышли из строя батареи и приборы. Аппарат к пуску непригоден, график сорван начисто. Когда я вышел из переговорной будки, Ирен заметила:

"Вы сильно изменились в лице". Еще бы не измениться! В это время распахнулись двери и возбужденные участники заседания вышли из зала, на ходу договариваясь, кто на какой машине куда поедет. Королев, махнув рукой, не стал меня слушать и умчался по вызову Брежнева. Я доложил о случившемся Тюлину. Мы с ним приехали в его кабинет, и начались перезвоны по "кремлевке", ВЧ и простым телефонам. Первая задача - заказать новые батареи. В институте Лидоренко выяснилось, что главная по всем космическим батареям Ирина Яблокова уже получила известие с полигона и готовит новый комплект. На нашем заводе со следующего АЛСа уже снимают кабели для отправки ночным самолетом взамен сгоревших. В НИИ-885 перепроверяют для замены якобы сгоревших и отправки самолетом два новых прибора.

Без всяких команд "сверху", в ответ на призыв о помощи с полигона, самые разные люди немедленно отреагировали, и, действительно, к трем часам ночи на аэродром было доставлено все, что требовалось для ликвидации последствий несчастного случая с АЛСом. Перед выездом на аэродром я успел позвонить в Симферополь Богуславскому , который на НИП-10 спал сладким сном. Он для начала чертыхнулся, а затем сказал, что АЛС действительно "сжег" его заместитель Пиковский , и добавил:

- Но если ты думаешь, что после этого я буду хуже спать, то ошибаешься. Я уверен, что вы завалитесь на траектории раньше, чем дело дойдет до АЛСа. Шабаров мне только час назад звонил и сказал, что он собрал "народ". "Народ" ему обещал, что к прилету Госкомиссии все "бу сделано". Морозной ночью в три часа вылетели из Внукова на нашем Ан-12 Тюлин, Ходарев, Морачевский, заместитель Бармина Хлебников и я. В самолете мы сразу заснули. Нас разбудил командир и доложил, что в Тюратаме туман, аэродром закрыт и мы идем на посадку в Ташкент. Тюлин разбушевался, но командир корабля был непреклонен. Мы вылетели из Москвы при температуре минус 19, а сели в Ташкенте ослепительным солнечным и жарким днем. Пока на базаре подкреплялись шашлыками, Тюратам дал согласие на прием самолета, и мы опять в воздухе. Через 12 часов путешествия мы снова "дома". "Народ", о котором ночью Шабаров говорил по ВЧ с Богуславским, обещание выполнил. АЛС успели восстановить даже без новых кабелей и приборов, которые прилетели вместе с нами. Теперь пытаются нагнать потерянное время и войти в график. А МИК между тем гудит, как улей. Посменно идут испытания ракет-носителей и - параллельно - трех космических аппаратов. В запретных для курения местах за ночь вырастают кучи окурков: удаляться на перекуры в отведенные места нет времени. В испытательном зале обсуждаются схемы, кого-то по телефонам разыскивают в гостиницах и срочно вызывают, спорят вокруг ошибок в инструкциях, что-то перепаивают, сосредоточенно манипулируют за пультами, на которых загораются, горят и гаснут многоцветные транспаранты. 21 марта 1964 года четвертый пуск программы закончился очень быстро. На третьей ступени носителя - блоке "И" не открылся главный кислородный клапан. Это был 100-й, юбилейный, пуск "семерки" с теперь уже исторической площадки N 1. Воскресенский , который отошел от активной испытательной работы и выступал в роли консультанта, по поводу этого пуска беззлобно выругался: "Вот это "семерка", наш самый надежный носитель, мы на нем людей пускаем, а он такие номера откалывает. А вы с Сергеем и Мишиным на Луну хотите Н1 с людьми пускать без стендовых испытаний". В отказе главного кислородного клапана были виноваты двигателисты Косберга. "Обрыв штока клапана", - таково было заключение аварийной комиссии. Все клапаны для блоков "И" подлежали доработке. После пуска E-6 21 марта мы не разлетались.