Кеун Одетт

Любовница Уэллса.

Из Берберовой

Одетт Кеун пришла в 1920-е годы владеть миром, взять мир приступом, кусать и царапать всех, кто ей в этом мог помешать; она вела себя так, как вели себя многие женщины ее поколения, освобожденные раз и навсегда от викторианской морали и научившиеся по-новому разговаривать с себе подобными: писать книги? Она может. Она уже издала одну - описание своего путешествия в Советскую Россию (она писала по-французски, книга называлась "Под Лениным", и Уэллс написал о ней лестную рецензию - это было поводом к знакомству). Рисовать пейзажи? Она считала, что прекрасно это делает. Никто не понимал музыку, как она, и о балете и международной политике она имела (по ее пониманию) самые блестящие и неожиданные суждения. Уэллс , переехав в свой новый дом, на который приезжали любоваться знакомые и незнакомые, очень скоро понял, что две задачи ему будет трудно и, может быть, даже невозможно разрешить: во- первых - как продолжать жить с Одетт и, во-вторых,- как с ней расстаться. Она не только не позволяла ему отлучаться из дому больше, чем на несколько часов, но она была из той породы, которая, если дело дойдет до кризиса, обратится к сыщику и устроит за ним слежку, и доведет дело до газет, если не до суда, вконец разорит его и - увы!- опозорит.

Злясь на самого себя, он тем не менее начал борьбу и время от времени выезжал по своим литературным и общественным делам в Лондон, не говоря уже о делах семейных и свидании с сыновьями, с которыми, всеми тремя, он был всегда в самых лучших отношениях. 

То, что он не считал ночь с Мурой пустяком, о котором можно легко забыть, доказано тем фактом, что он, вернувшись тогда из России без обиняков сказал Ребекке, что он "спал с секретаршей Горького". Уэллс не любил изысканных выражений и называл излишнюю деликатность лицемерием. Ребекка , хотя и считала себя передовой женщиной, и взяла свой псевдоним, как известно, из "Росмерсхольма" Ибсена, долго плакала. Но прошло пять лет, и он сказал о том же Одетт Кеун . Одетт пришла в неистовство, запретила ему ездить и в Париж, и в Лондон и грозила разбить какой- то очень красивый и дорогой предмет, который стоял у него на камине. Теперь она каждый раз, как он выезжал, писала ему ежедневно о том, что ей совершенно нечего делать в доме на Ривьере и что она покончит с собой, если он сейчас же не вернется. Но он не возвращался, и к концу 1920- х годов, как сообщают его биографы, от регулярной переписки с Мурой он перешел к регулярным встречам с ней.

Ссылки: