Главным в деле Локкарта, в силу обстановки, оказывается Петерс

Вернемся к Дзержинскому, который в разгар дела Локкарда должен был передать его в руки Петерса . Дзержинский после убийства в июле графа Мирбаха настолько был подавлен, вернее - травмирован, что тогда же, 8 июля, подал в отставку, считая себя недостойным и дальше быть председателем ВЧК. Он считал, что недосмотрел, не только в смысле самого факта убийства немецкого посла, но и в том, что убийца, Блюмкин, левый эсер, был на службе в его учреждении. Он до 22 августа продолжал быть в полной нервной подавленности, когда наконец вернулся в должность. Петерс , заменявший его в течение шести недель, успел за это время познакомиться с делом Рейли и Локкарта . Совнарком водворил Дзержинского на старое место, и он постепенно - дел было много - стал возвращаться к своим обязанностям. Петерс узнал немедленно о первом и втором посещении Локкарта латышами и через день - о новом плане Рейли. Это последнее обстоятельство свидетельствует, что он имел информатора среди узкого круга ближайших сотрудников Локкарта. Не успел Петерc решить, какие шаги предпринять, как 30 августа утром глава Петроградского отдела ВЧК Урицкий был застрелен Леонидом Каннегиссером . Это произошло в тот момент, когда Урицкий входил в свое учреждение. Каннегиссер был студентом Петроградского университета, поэтом, писавшим стихи о своем герое - Керенском - на белом коне. А вечером того же дня Дора Каплан [ 22 ] стреляла в Ленина в Москве и тяжело ранила его.

Дзержинскому пришлось срочно выехать в Петроград после выстрела Каннегиссера. Ночью с 30-го на 31-е вооруженные чекисты ворвались в английское посольство на набережной, и, когда капитан Кроми на парадной лестнице с револьвером в руке встретил их, они тут же застрелили его. Петерc в эти дни, как заместитель уехавшего Дзержинского, был в Москве и, в связи с покушением на Ленина, им были приняты меры против замешанных в контрреволюционный заговор союзных представителей. В ночь с 31 августа на 1 сентября, в половине четвертого, он приказал арестовать живших в Хлебном переулке англичан. В квартиру Локкарта вошел отряд под начальством коменданта Кремля Малькова . Они произвели тщательный обыск в квартире, а затем арестовали и увезли на Лубянку Локкарта , Хикса и Муру . Петере предпринял эти шаги, т. к., замещая в июле - августе Дзержинского на посту председателя ВЧК , он хорошо был знаком с делом. На Лубянке оказались и другие в эту ночь. Лубянка была одна из двух внекремлевских цитаделей в столице, другая была отель Метрополь , где одно время в эти годы помещался наркоминдел и заседал ВЦИК. Теперь, наутро после ночного ареста, Локкарт был введен в кабинет Петерса .

В 1925 году, в Сорренто, тихим вечером, когда в комнате горел камин из оливковых ветвей, а в окне был виден Неаполитанский залив и Везувий, и над Везувием - розовое облако и дымок, сидя в мягких креслах и куря папиросы, Горький , Мура и Ходасевич вполголоса говорили об уже далеко отошедшем (семилетнем!) прошлом:

- Вы знали Кроми ? Какой он был? И Мура, стряхивая пепел в нефритовую пепельницу (которая позже пропала, вероятно, ее украл повар), говорила со своим английским акцентом в русском языке:

- Он был? милый. И потом молчание.

- Вы знали Петерса? Какой он был?

- Он был? добрый. Я сидела тут же, молчала и слушала, и смотрела на розовое облачко и дымок.

- Вы знали Рейли? Какой он был? Она теперь заползла в глубокое кресло и улыбается глазами, играя в загадочность, и Горький явно любуется ею.

- Он был? храбрый. Но это было в 1925 году, в Сорренто, а в Москве в 1918 году, в воскресенье 1 сентября, утром, когда Локкарт был введен в кабинет Петерса на Лубянке, он увидел перед собой лицо строгости и неподвижности исключительной, острые глаза, плотно сомкнутый рот и длинные ("как у поэта") каштановые волосы.

Ссылки: