Переговоры о запрещении ядерных испытаний в Женеве 1958

Требования, выдвинутые в последний момент русскими, породили сомнения, появится ли вообще советская делегация в женевском Дворце Наций. Как сообщал 1 июля 1958 года журнал "Тайм", переговоры о запрещении испытаний ядерного оружия начались в "деловой атмосфере без примеси политики и с малой надеждой на успех". Все еще утомленный поездкой, Лоуренс к уикенду почувствовал себя вполне хорошо и смог пойти на прием, устроенный ЦЕРНом - Европейским центром ядерных исследований .

В саду женевского отеля "Дю Рон" Эрнест столкнулся с Робертом Оппенгеймером . Нечаянная, хотя и краткая встреча не была ни напряженной, ни неприятной для обоих. Оппи позднее вспоминал: "Я бы сказал, что было чувство непринужденности, но никак не враждебности". Так они оба встретились в последний раз. За счет Гэйтера Лоуренс привез с собой из Беркли владеющего русским языком инженера Лео Тихвинского . Эрнест рассчитывал использовать Тихвинского как помощника и как переводчика во время личных встреч с русскими. Больше всего Лоуренс мечтал встретиться с коллегой из России, физхимиком Николаем Семеновым - единственным ученым в советской делегации, награжденным Нобелевской премией. В попытке убедить русских не покидать переговоры Лоуренс выработал так называемое заявление о прекращении переговоров - краткую речь на тот случай, если переговоры окажутся безрезультатными. Он намеревался обратиться со своей просьбой к Семенову, попросив его, как нобелевский лауреат нобелевского лауреата, не отказываться от переговоров во имя их стран и во имя всего мира. Призыв Эрнеста оказался излишним - русские остались. Но его взгляды обеспокоили Рона Спирса , работника внешнеполитической службы, которому Государственный департамент поручил осуществлять взаимодействие с делегацией Соединенных Штатов, Спирс телеграфировал в Вашингтон: "Лоуренс ведет себя как ребенок; он восторгается всем без исключения. Когда русские передали через стол свою повестку дня, ее копии они вручили Фиску и Лоуренсу. Последний быстро просмотрел ее, удовлетворенно кивал головой и сказал: "Хорошо, очень хорошо". Меня бросило в дрожь, и я сделал попытку взять копию".

Лоуренс с облегчением воспринял, что подготовленная им речь Семенову не понадобилась, однако его огорчало, что тот уклонялся попыток завязать беседу, мотивируя это тем, что говорит только по-русски, Эрнест предпринял еще одну попытку, передав Семенову и его жене приглашение на обед. Однако появление в ресторанчике Жемчужина озера" в числе приглашенных гостей понимающего по-английски чиновника советского Министерства иностранных дел немедленно развеяло все надежды. Семенов, как заметил Тихвинский Лоуренсу, остался "загадкой".

13 июля, всего через два дня после неудачи с Семеновым, Лоуренс слег с сильной простудой и жаром. Пока Эрнест оставался прикованным к постели в отеле "Дю Рон", отчеты о ходе переговоров поочередно готовили Браун, Бете и Тихвинский. К удивлению членов делегации США, переговоры продвигались быстро и успешно. "У меня создалось впечатление, - телеграфировал Спирс, - "что русские на этой конференции действительно хотели выработать определенное решение". Лоуренс был расстроен невозможностью принять лично участие в переговорах.

Ссылки: