Бомба превратилась в фактор большой политики

Источник: Книга "Братство бомбы"

Причиной обиды Оппенгеймера стали новости, пришедшие из Вашингтона, где бомба уже превратилась в фактор большой политики.

За несколько месяцев президентства Трумэн осознал, что политика в послевоенный период либо должна опираться на атомное оружие, либо ему следует идти на сближение с Советским Coюзом. Однако после появившихся в газетах сообщений о его встрече в Потсдаме со Сталиным, которая прошла в напряженной обстановке, и слухов о грозящей конфронтации с русскими из- за оккупации Советами Польши, стало очевидно, что большого военного союза больше не существует. Мало того, в скором времени в газетах и журналах появились статьи, из которых следовал непреложный факт: принимая во внимание быструю демобилизацию страны, атомная монополия Америки вскоре окажется единственным фактором сдерживания огромной Красной Армии. Несмотря на то что ранее Бирнс наотрез отказался от поиске способов установления международного контроля , в конце сентября Оппи вновь приехал в столицу, чтобы попытаться обратить в свою веру новых сторонников. Ряд встреч Оппенгеймера с высокопоставленными правительственными чиновниками, в том числе с заместителем государственного секретаря Дином Ачесоном и с заместителем военного министра Стимсона Робертом Паттерсоном , завершился с явно неоднозначными результатами. В Государственном департаменте Оппенгеймер поведал Ачесону, что группа ученых-атомщиков выступила против продолжения работ "не только по супербомбе, но вообще по любой бомбе", ибо это "противоречило велению их разума и совести". Спустя день или два, на встрече с Трумэном, худощавый, выглядевший затравленным физик шокировал президента, который и сам говорил без обиняков, мелодраматически заявив, что у того "руки в крови". Трумэн возразил, что вся пролитая кровь на его руках. Наступила неловкая тишина. Президент заверил Оппенгеймера, что во всяком случае он обсудит этот вопрос - установление международного контроля с англичанами. Находясь в Вашингтоне,

Оппенгеймер снова собрал Научную комиссию для завершения отчета о предполагаемых исследованиях, о котором просил Стимсон . Отчет был составлен на основе работ десятков ученых, а его объем превышал 100 страниц и охватывал самую разнообразную тематику от медико-биологических исследований с использованием радиоактивных изотопов до возможных мер, направленных против атомных бомб. Супер был посвящен раздел из примерно 5 страниц, который был написан главным образом Ферми . В конце месяца Оппенгеймер отправил свой совершенно секретный отчет во Временный комитет . В пояснительной записке он посчитал необходимым уделить особое внимание водородной бомбе . Отметив, что успешность создания супербомбы не гарантирована, он указал, что задача выяснения возможности создания Супер по сложности сопоставима с созданием атомной бомбы: "Наша рекомендация: в настоящее время тратить усилия на эту задачу нецелесообразно, но о существовании такой возможности забывать не следует, и необходимо поддерживать интерес к фундаментальным вопросам". Прошел всего лишь год, когда перед комитетом Толмена Оппенгеймер говорил, что Супер следует "заниматься энергично, усердно и безотлагательно". Теперь же его позиция кардинально изменилась, что явилось, без сомнения, последствием психологического воздействия от бомбардировок Хиросимы и Нагасаки . Однако, как понял Оппенгеймер, в связи с изменившимися обстоятельствами отчет Научной комиссии в любом случае опоздал. К тому моменту, когда этот документ оказался во Временном комитете , семидесятивосьмилетний Стимсон уже покинул министерство. Перед уходом из правительства он в последний раз выступил с призывом к установлению международного контроля - и вновь безуспешно. Джордж Харрисон , исполняющий обязанности руководителя, посоветовал "отложить" отчет комиссии до тех пор, пока Конгресс не обсудит два вопроса: о национальном законодательстве и о совместном контроле. Оппенгеймер и Комптон, словно предчувствуя такое положение дел, тайно договорились перенести обсуждение Супер в более высокие сферы.

27 сентября 1945 года Комптон направил министру торговли Генри Уоллесу собственное краткое резюме по отчету Научной комиссии. Признав, что существует "реальная возможность" создания супербомбы, Комптон писал, что он с коллегами тем не менее решил рекомендовать отказаться от продолжения работ над данным видом оружия.

В отличие от позиции сдержанности, которую заняла комиссия в своем официальном отчете по термоядерным исследованиям, письмо Комптона Уоллесу не оставляло сомнений в отношении комиссии к Супер: "Мы полагаем, что не следует браться за такую разработку, прежде всего потому, что нам надлежит предпочесть поражение в войне победе, одержанной за счет людского горя, которое определенно будет причинено ее применением". Комптон и Оппенгеймер словно перевели часы на три года назад, когда они прогуливались по берегу Мичигана, и, на сей раз более отчетливо разглядев будущее, выбрали иной путь. В порядке любезности Комптон отправил копии своего письма Гровсу , Харрисону и Бушу , предупредив, что с ним, особенно с разделом, касающимся Супер, следует обращаться, как с документом "в высшей степени секретным". Видимо, Комптон надеялся, что, заручившись поддержкой Уоллеса. Но к тому времени, как письмо дошло до него, Уоллес едва лишь был в состоянии отстаивать хоть какое-то спорное положение перед Трумэном. За неделю до этого, после публикаций в газетах отчета о заседании кабинета министров, на котором Стимсон настаивал на более "тесном сотрудничестве" с Россией, поднялась волна общественного протеста. На этом заседании Стимсон всего лишь предложил символически, в качестве жеста доброй воли, поделиться основными сведениями об атомной энергии. Противники этой идеи в правительстве, не желая нападать на почтенного Стимсона, выбрали вместо него объектом критики Уоллеса, отважно выступившего в ее защиту. Так называемый план Уоллеса - в газетах его называли не иначе как способ "преподнести России атомные секреты" - оказался обречен с самого начала. Министр торговли был вынужден публично принести извинения Трумэну, оправдываясь, что его вообще посетила эта идея. Так что не было ничего удивительного, что Уоллес даже и не упомянул об инициативе Комптона в своем письме президенту. Да и отчет Научной комиссии, с ее сомнениями насчет Супер , не оказал ровным счетом никакого влияния на официальный Вашингтон. В начале октября Трумэн подчеркнул, что сохранение атомной монополии является "священным долгом" Соединенных Штатов. В ноябре Паттерсон приказал изъять все копии отчета впредь до создания постоянно действующей Комиссии по атомной энергии взамен Временного комитета. Через несколько недель Временный комитет был упразднен, а с ним исчезла и Научная комиссия. Толстый отчет комиссии, как и письмо Комптона Уоллесу, попал в набитые пыльными документами шкафы с кодовыми замками, окуда был один путь - в забвение.

Ссылки: