Серёжа Чепурнов как режиссёр

С волнением вспоминаю о нем, как о режиссёре.

В начале 60-х он уже не ходил в походы, потому что учился в аспирантуре и выполнял большую общественную работу. Тем не менее Серёжа не оставлял бригаду, продолжал заинтересованно и деятельно участвовать в её жизни. Он был вдохновенным режиссёром-постановщиком новых, необычных драматических номеров, в частности, инсценировал поэму "Летающий пролетарий". В. Маяковский написал эту поэму в 1925 году в связи с двухлетием Общества друзей воздушного флота. Типичная агитационная, не слишком известная и уж точно никогда не исполнявшаяся со сцены поэма. И современной её никак нe назовёшь. Надо очень любить Маяковского и иметь хорошее воображение, чтобы увидеть в поэме "театральный" отрывок и сделать его так, как будто это специально написанная пьеса.

Этот отрывок - фантазия о том, как аэропланы переделают "наново наш сардиночный унылый быт". В. Маяковский "для шутки" изображает "грядущего гражданина, проводящего одни сутки...". Если следовать идее и тексту, то вся поэма и наш отрывок должны быть разыграны как агитационно-зрелищный театр. Поэтому "грядущий гражданин" должен был быть весь в белом, неживой, роботоподобный, плакатный - прямо хоть сейчас в окна РОСТа. Но у Серёжи неожиданно граждане - в ковбойках и по-настоящему мечтают пожить в небе. Такое даже Маяковскому не снилось.

Таких мечтателей у нас было четверо - Д. Иванов , Л. Голубева , Т. Шулепова и С. Желтова . Получился очень светлый номер. Он прошёл с нами четыре похода, начиная со Смоленского. Серёжа разыскал для нас тогда ещё малоизвестные сказки Феликса Кривина, где человеческие истории рассказаны с помощью предметов - это печная труба, которая отапливает всю Вселенную; пломбочка, у которой хоть и верёвочные, но крепкие связи; ветреная форточка или невинная бутылка. Серёжа безошибочно выбрал исполнителями этих сказок только что пришедшего в бригаду Володю Вовка и Свету Желтову , угадав их большое сценическое обаяние. Этот номер во всех походах украшал наши концерты и тепло принимался зрителями. Володя и Светлана - единственные биофаковцы, ставшие лауреатами общеуниверситетского смотра самодеятельности 1962 года. Ребят даже приглашали на прослушивание в Студию художественного слова гуманитарных факультетов ДК МГУ на Моховой. Хорошо звучали сказки в исполнении Володи и с другими партнёршами - Л. Голубевой и Т. Шулеповой, но Света... Впрочем, пусть решает Вовк.

Ещё Серёжа отважился инсценировать "Как это делается" Карела Чапека, хотя сам этот сатирический очерк должен был предостеречь его от подобного шага. Серёжа гонял нас как Сидоровых коз. Мы - Олег Фомин (Режиссёр), Володя Вовк (Автор) и я (Клара, актриса) - старались и много репетировали. Большая часть отрывка должна была идти в очень быстром темпе. Несмотря на трудности, номер получился. Мы любим его. Он с успехом шёл в Костромском походе.

На отчётных концертах лёгкий, изящный, уверенный Серёжа Чепурнов одним своим присутствием, своим доброжелательным отношением вдохновлял, подбадривал нас. Он сам составлял программу, писал тексты для ведущих и, зная, как много зависит от ведущего, объяснял и показывал, как представить тот или иной номер. Сохранилась программа отчетного концерта Смоленского похода, где напротив каждого номера - славные "напоминалки" С. Чепурнова: "Помните о современности!", "Мила, задай тон. Держись, Энтин!", "Зритель еще дышит, надо его добить", "Нас спасут три вещи:

1)улыбочки, 2) задор, 3) желание!".

А теперь о коротких сатирических сценках, без которых в концерте не обойтись. В наших походах исполнялись: "Вооруженный налёт", "Укушенный", "Самогонщицы", "Вот что наделали справки твои". Все эти произведения принадлежат замечательному советскому писателю-сатирику В. Ардову , о котором Г. Горин писал: "Ардов - старый и верный друг... всех участников художественной самодеятельности". Сценки В. Ардова написаны на простые бытовые темы. В них используются анекдотические ситуации и неожиданные сюжетные ходы. Они очень смешные. Мы слышим в них голоса наших друзей, проявивших в этом жанре недюжинные таланты. Это О. Гомазков, Г. Энтин, В. Огнёв, Л. Лернер. В. Ермохин, Н. Коро геева, Г. Великжанина, Л. Евсеева, В. Вовк, А. Азарашви-ли, Г. Кушнарёв, М. Бурдакова, Э. Фонарёва. Так называемой "чтецкой" режиссуры у нас почти не было. Жанр художественного чтения представляли ребята, которые до бригады занимались декламацией в Домах пионеров, кружках и клубах. Лучшим нашим чтецом был Эмиль Куман . Он мог бы составить целую сольную программу не на один час, без труда удерживая внимание слушателей. Внешность, да и голос Эмиля были совсем, казалось бы, не актёрскими. Это был небольшого роста, худенький, с длинной шеей и большим носом мальчик, к тому же слегка заикающийся. Помню, как он ритмично расхаживал, вытянув жирафёнком шею, и жестикулировал в такт руками во время репетиции своего номера, как подтягивался и целеустремлённо выходил на сцену, как с первой секунды только ему одному известным способом ещё до начала чтения, устанавливал доверительное отношение с залом и начинал читать. Я каждый раз стояла за кулисами и слушала. Мне казалось, что он читал мне одной. Это была редкая особенность и особое умение Эмиля. Люди очень тепло его принимали. Чаще всего он читал стихи современных советских поэтов: А. Вознесенского, В. Маяковского, В. Солоухина и больше всего - Е. Евтушенко, эмоциональные, дающие возможность личностной интерпретации.

Б-бани, б-бани, двери - хлоп.

Б-бабы прыгают в сугроб... - начинает Эмиль, сильным акцентом обыгрывая букву "б", - и зритель в капкане. Дальше он с явным удовольствием созерцает вместе с Эмилем красоту "сибирских ню" и замирает от красоты одной из них, которая

В дверях задержится,

О приступочку подержится

И в соседа со смешкам

Кинет кругленьким снежкам. Весьма удовлетворённые полученной картиной, зрители аплодируют, явно ожидая следующего стихотворения. А следующее - философское А. Вознесенского Юза", где поэт рассуждает с друзьями о "величье бытия". Заканчивается оно следующими словами:

... Чудо жить - необъяснимо.

Кто не жил - что спорить с ними?!

Можно бы - да на фига? Заключение читается без напора, лирично. Зритель согласен с Вознесенским и с Куманом и ждёт следующего стихотворения. А дальше - В. Маяковский - "Товарищ Попов чуть-чугь не от плуга", потом - очень весёлое стихотворение известного в начале прошлого века поэта Н. Агнивцева. Это "Гиппопотамша" (трагическая история жирафа, влюбившегося в гиппопотамову жену). В конце, под занавес - важное для Эмиля, я бы сказала, концептуальное - стихотворение В. Солоухина "Солнце":

Солнце разлито поровну,

Вернее, по справедливости.

Вернее, по столько разлито,

Кто сколько способен взять... Читал он это стихотворение широко, размашисто, жестом показывая, что готов обнять весь мир. Хочу вспомнить ещё об одном нашем чтеце - Боре Шевелёве . С нами он был только в одном Кировском походе . Но на факультете Борю как чтеца хорошо знали и любили - он был участником факультетских концертов, смотров. У него сильный, хорошо поставленный голос и красивые синие глаза. В нашем походе он читал отрывки из "Василия Тёркина", но, по-моему, он знал наизусть всю поэму.

На отчётном концерте после Горьковского похода я читала лирическое стихотворение Р. Бёрнса "Ты свистни - тебя не заставлю я ждать...". Читала стихи, чуть подавшись вперёд, в откровенно лирико-романтической манере. Видимо, в моём исполнении это не был Роберт Берне, потому что в отчёте Химфака на следующий день прозвучала пародия - парень талантливо прочитал это стихотворение в утрированно простецком, "бытовом" варианте. Было очень, ну очень смешно. По этому поводу Эмиль написал мне песню, где как припев звучит строчка: "И песню найдёшь ты едва ль лиричней мелодии Ткаль". На сцене в таком амплуа я больше не выступала, и наши режиссёры отыскали мне новое амплуа - комедийное. Однажды Ляля Розанова подарила мне свою книгу "Процент голубого неба" с дарственной надписью "Валечке - чтобы не боялась! Л. Р. 24.7.64". Кто знает, может быть, в то время пожелание Ляли относилось только к моей деятельности в агитбригаде, но оно стало для меня напутствием в жизни, символом доверия ко мне большого творческого человека. И я, хитрая, часто мысленно повторяю её слова в ответственные моменты. Так со мной происходит и сейчас, когда я пишу эти строки. Так было и тогда, когда я взяла на себя инициативу постановки "Женитьбы Бальзаминова" и наших детских спектаклей. Конечно, режиссёром я не была, но по степени ответственности я вполне могу считать себя "старостой" этих постановок. Судя по тому, что все наши ребята до сих пор любят свои роли в этих спектаклях, "режиссёрская" интуиция при распределении ролей у меня всё же была. Поэтому Лена Вальтер и сейчас для нас - самая яркая, любимая Сваха на свете; Кирюша Новиков - самый юный, наивный и очень трогательный Бальзаминов; Тома -абашова - самая кокетливая и картинная Капочка. А в детских спектаклях Тома -улепова - самая загадочная и грациозная Кошка; Володя Вовк - лучший Заяц-зазнаец; Вадик Абрамов и Люся Евсеева - настоящие живые котята. ЗАКУЛИСНЫЙ ДРАМАТИЧЕСКИЙ РЕПЕРТУАР. У каждого из нас существовал не только сценический, но и, так сказать, закулисный драматический репертуар. О нём нельзя не вспомнить, так как этот репертуар неотделим от моих друзей. В Смоленском походе , шагая от одной заснеженной деревни к другой, Валя Новикова вдохновенно читала наизусть "Маленького принца", поэтому я всегда старалась идти с ней рядом, "в паре". Гуляя с друзьями по ночной Москве, просто и достоверно "исполнял" Вадик Абрамов "Маленького рыжего Мотеле" И. Уткина, стихи В. Маяковского и Дм. Кедрина. Лена Кириллова и Инна Гольдштейн замечательно сказывали ими же сочинённые сказки. Любили мы слушать стихи Олега Фомина , его превосходные стилизации К. Чапека, а также В. Маяковского, С. Есенина, А. Суркова и других советских поэтов на темы событий нашей агитпоходной жизни. Наташа Сахарова прекрасно рассказывала нам не раз на сон грядущий "Упыря" А.Толстого. Очень нравилось нам слушать устные рассказы Люды Степановой , героями которых были её ученики музыкальной школы. Это были совершенные по форме короткие юмористические рассказы, отражающие отношение детей к различным ситуациям в жизни их семей и в школе. Люда рассказывала их спокойно, даже флегматично, неизменно выказывая при этом уважение к личности ученика, о котором шла речь. Запомнились также научно-популярные эссе Юры Плеца . Он рассказывал о природе полярных сияний, о камне флюорите, светящемся, если его прокалить на костре, о том, какие должны быть условия кристаллизации воды, чтобы на поверхности пруда образовался лёд в виде множества ледяных сверкающих на солнце роз. Юра славился не только прекрасными рассказами в нашем "закулисье", но и тем, что читал на "точках" интереснейшие лекции на разные темы. А главное, он был у нас истинным лидером благодаря высокому нравственному авторитету и дружелюбию.

* * *

Тот, кто песни петь и слушать не умеет,

тот не будет счастлив никогда.

С. Островой ПЕСНИ, ХОРМЕЙСТЕРЫ И ИСПОЛНИТЕЛИ. Можно утверждать, что ни один вид музыкального искусства не оказывает такого мощного воздействия на человека, как песня. Хорошая песня всегда находит отклик. Мы, агитпоходчики, тоже вновь и вновь возвращаемся к любимым песням, поём их с друзьями, исполняем в концертах. Для нас петь - значит существовать, это наш главный обычай. Песня для нас - среда обитания, как туман для ёжика. Во-первых, собрался певучий народ и, во- вторых, были у нас свои песни, которых ни у кого не было, да ещё такие мелодичные и выразительные. Пели всегда, везде и в любое время. Не приветствовалось пение только непосредственно перед концертами, чтобы не посадить голоса. Но и эти запреты постоянно нарушались. Не любили петь в электричках, что отличало нас от туристов. Но на факультете, в гостях у друзей и специально собираясь "попеть", пели по 6-8 часов, зачастую целыми ночами, поём на два, иногда на три голоса, и даже с подголосками, и до сих пор поём. Мы, будущие участники агитпоходов начала 60-х годов, выросли на лучших песнях того времени: народных, военных, любовно-лирических, романсах, шуточных, танцеваль-ноэстрадных, сентиментальном шансоне или даже спортивных маршах. Песенный репертуар наших агитпоходов составлялся, в основном, из них. Любили песни гражданского звучания, что не мешало нам в весёлую минуту петь белогвардейские, тюремные, воровские и пиратские песни и, конечно, огромной популярностью пользовался жестокий романс. Судя по моим сохранившимся рукописным тетрадкам-песенникам, наш репертуар составлял около 300 песен. На самом деле, конечно, гораздо больше. Наряду с советскими, народными и нашими биофаковскими, создавали атмосферу "нашего круга" и формировали наши души авторские песни. В то время авторская песня ещё не стала большим культурным и общественным явлением. Всё только начиналось. Магнитофонная эра только разворачивалась, песни жили как фольклорные, без авторов, слова варьировали.

Первыми прижились у нас песни Юрия Визбора и Ады Якушевой . На вельботе с ВВС приплыли к нам романтические песни тундры и островов в океане Александра Городницкого . С соседнего Физфака пришли первые песни Сергея Никитина , от Александра Дулова - романтико-туристические и несколько шуточных песен. В Кировском-64 походе мы запели фантастические песни Новеллы Матвеевой , познакомились с песнями питерского барда Евгения Клячкина . Юлия Кима мы больше любили слушать и старались попасть на все его официальные и неофициальные концерты. Потому что все его песни - это театр одного актёра. Сами пели только некоторые из его песен: "Песни 1812 года", некоторые Камчатские и другие. Когда много позже мы всей семьёй были на его концерте в Политехническом, моя старшая дочь Катя, окончившая Московскую консерваторию, побеседовала после концерта с Юлием Кимом о гармониях в его песнях и призналась, что мы все его любим. Он заметил, что сейчас много молодых талантливых бардов. Реакция Кати была безапелляционной: "Ой, что Вы, что Вы, нам до конца жизни хватит Вас и Булата Окуджавы!" Нам очень нравились песни Булата Окуджавы , мы знали и пели не менее сорока из них - московские, военные, философские, маршевые и, конечно, лирические. Отсутствие пластинок и магнитофонов нам не мешало.

Ребят с настоящими певческими голосами у нас было не так много. И пусть не каждый из нас в полной мере представлял себе, что такое тональность или терция, однако в хоре наши голоса сливались в одном чистом и мощном звучании. Вот почему хор всегда был нашим любимым номером. Ну, а хормейстеры, соответственно, самыми авторитетными людьми в бригаде.

В нашем первом - Горьковском - походе хормейстером была Женя Сычевская . Она руководила хором, женским и мужским ансамблями, раскладывала песни на голоса, добиваясь гармоничного и красивого их звучания. Она учила нас относиться к репетициям как к серьёзной работе. Мы воспринимали Женю буквально как человека, передающего факел

Ссылки: