Жизнь студента Беклемишева А.П.

Глеб жил теперь в многоэтажном доме проф. Грушевского, на углу Паньковской и Никольско-Ботанической улиц. Там во втором этаже помещался детский сад "Общества матерей". В этой квартире было две лишних небольших комнаты. Одну из них нанимала бывшая подруга Ольги Петровны по гимназии, акушерка Бер, а другую - Глеб. В квартире было ещё одно живое существо - хамелеон, вывезенный Анатолием Викторовичем из Египта, куда он ездил в качестве пароходного врача. Бедному хамелеону было холодно. Когда Глеб приносил его к себе и зажигал настольную лампу, хамелеон укладывался под самой лампой. Вероятно он мечтал о египетском солнце.

День Глеба был заполнен. Кроме занятий в институте и уроков математики, которые давали ему возможность оплачивать текущие расходы, было много мест, на которые требовалось время. То какой-нибудь "Салон" показывал картины кубистов, то приезжал Маяковский и братья Бурлюки и читали свои стихи, нарисовав на лицах зелёных собак, то Киев посещал Московский Художественный Театр, то приезжал из Петербурга театр "Кривое Зеркало".

Но и без гастролёров всегда можно было пойти на галёрку в оперный театр или в русскую драму (Соловцовский Театр) .

На той же Никольско-Ботанической жило семейство доктора медицины Василия Николаевича Михайлова и жены его Веры Михайловны (урождённой Мельниковой , гимназической подруги Ольги Петровны и друга Надежды Петровны). При них жила её мать-старушка, Вера Гавриловна .

Другая семья, Кирияцких, жила ещё ближе. Это были вечный студент Костя Кирияцкий с женой Лизой (урождённой Окуловой) . С ними жила и сестра Лизы - Нина , вышедшая замуж за студента Раткова, но разведенная с ним. Глеб постоянно бывал вечерами в двух этих семействах. Обедать он ходил к сестре, Ольге Петровне на Пироговскую улицу.

Однажды у Михайловых праздновались именины Веры Михайловны. Вера Михайловна любила угощать гостей "именами", то это был тенор Орешкевич* , то философ Бердяев . В этот раз было много гостей и было много выпито. Глеб вернулся домой около шести часов утра. Комната в его глазах слегка вращалась и он сразу завалился спать, не заводя часов. Проснулся он с тяжёлой головой. День был серый. Часы показывали полчетвёртого.

- "Ах, чёрт, - подумал он, - чуть не проспал обед". Он оделся и пошёл к Ольге Петровне. Проходя мимо университета, поглядел на часы в окне. Ему показалось, что они показывают без четверти четыре. На Пироговской нажал кнопку звонка, открыла Ольга Петровна.

- Что-нибудь случилось?

- Нет ничего, я пришёл обедать.

- Обедать? В девять утра?

Оказывается Глеб проспал свыше 24 часов и пришёл на обед утром, через день после именин. Ольга Петровна после этого рассказывала о рассеянности Глеба.

Студенческая жизнь пришлась Глебу по вкусу. Полная свобода. Посещение лекций необязательно. Сдача экзаменов по выбору, заработать минимум для жизни уроками не так уж трудно (он получал обычно 1 р. 50 к. в час). Театры, выставки более или менее доступны. Глеб решил, что окончив Институт он поступит опять в Университет и по возможности продлит студенческий период жизни.

Книги он читал без разбору: Салтыков-Щедрин и Леонид Андреев, Виктор Гюго и фантастические истории Уэльса, романы Сенкевича и исторические повести Тарле, Кнут Гамсун, Александр Дюма, Мережковский.

Всё прочитанное и его ограниченный жизненный опыт создавали мировоззрение, сводившееся к упрощённой схеме. Человеческое общество находится на восходящей прямой линии прогресса. Все ужасы, о которых он читал в книгах, о французской революции, о польско-козацких войнах, об избиении гугенотов или о деятельности испанской инквизиции, уже невозможны. Слава Богу мы живём в эпоху цивилизации... Конечно, русская действительность отстала от общего уровня прогресса, мы плетёмся в хвосте, но деятельность русской интеллигенции направлена к тому, чтобы подтянуться, догнать Европу.

Прошло немного лет и жизнь показала, как Глеб заблуждался. Человечество осталось тем же, каким было при Карле 6-ом Валуа, во время избиения гугенотов. Но об этом позже.

Весной 1912 года Ольгу Петровну арестовали на заседании комитета нелегального Красного Креста помощи ссыльным и заключённым. Через две недели после ареста состоялся суд. Главными уликами против неё было её присутствие на заседании и записная книжка, в которой против инициалов жертвователей стояли суммы пожертвований, например М.Н. - 3 руб.

Ольга Петровна объясняла на суде, что записной книжкой она пользовалась для занятий с сыном алгеброй и буквы с цифрами не что иное как одночлены и многочлены. Конечно, каждый человек, немного знакомый с алгеброй, мог понять, что эти записи к алгебре не имели никакого отношения.

Ольгу Петровну приговорили к двум месяцам тюрьмы. Таким образом, она должна была пропускать свои уроки рисования в детском саду "Общества матерей", где она заменила Надежду Петровну после отъезда Балашовых на Кавказ. Теперь Глеб заменял в детском саду Ольгу Петровну. Заведывала детским садом Вера Альбертовна Кистяковская , дама властная и обладающая апломбом**. Когда на одном из первых уроков Глеб устанавливал натуру, дети шумели. Вошла в класс Вера Альбертовна.

- Глеб Петрович, вам этот шум не мешает?

- Пока мы не начали урока, не мешает.

- Тогда, дети, можете кричать, - сказала уходя Вера Альбертовна.

Вот как, подумал Глеб. Ладно, устроим концерт.

- Громче, сказал Глеб.

Дети усилили крик.

- Ещё громче!

Дети заорали во всё горло.

- А теперь - довольно, мы начинаем урок.

Водворилась тишина, дети стали рисовать.

Ссылки: