Сомнения Артузова в надежности Оверпута-Стауица

Артур Христианович однажды письменно признался, что в своей работе совершил несколько серьезных ошибок, в том числе ту, речь о которой пойдет в данной главе. Эта ошибка нашла отражение и в его личном деле:

Артузов получил единственное за все годы службы взыскание. Обычно каждый день далеко за полночь сотрудники КРО собирались в самой большой комнате отдела, чтобы согреть душу чаем (уже не морковным, а настоящим), а заодно в неофициальной обстановке обменяться новостями. Сюда частенько заходил и Артузов. Однажды, взглянув на часы и убедившись, что настала пора чаепития, Артузов сложил бумаги в сейф, взял свою кружку и направился в большую комнату. Тихо, чтобы не помешать беседе, открыл дверь. Вместе со всеми, отыскав свободное местечко, с удовольствием пил крепкий чай, бодрящий, освежающий, похрустывал сушками. А из головы не выходило: правильно ли он поступает, продолжая привлекать к операции Опперпута ? Артузов думал над сообщением Марии Кокушкиной , свояченицы Стырне , приставленной под видом благой опеки и заботы к Захарченко-Шульц . В "Тресте" Мария Владиславовна взяла на себя секретарские обязанности, помогала Стауницу , кроме того, вела переписку с помощью тайнописи (симпатических чернил) - на жаргоне контрразведчиков "сидела на химии". Время от времени она выезжала в Ленинград, а оттуда через "окно" на границе переходила в Финляндию, где встречалась с эмиссарами Кутепова , а затем возвращалась в Москву с очередными материалами РОВС, письмами, посылками. От Кокушкиной Артузову стало известно, что Стауниц вступил с Марией Владиславовной в интимные отношения, плохо относится к жене, не уделяет должного внимания дочери. Похоже, в нем начала преобладать аморальная сторона личности, и вряд ли ему можно доверять, как раньше. Докладывая Артузову о наблюдениях Марии Владиславовны, Стырне говорил:

- Я о Стаунице. Среди нас он, но не с нами. Не нравится он мне в последнее время.

- Спасибо за предупреждение. Об этом и я думаю. Услышанное встревожило Артузова, тем паче что у него и самого уже который день скребли на душе кошки при мысли о Стаунице. Прогуливаясь по длинному коридору, Артур Христианович стал размышлять. Действительно, со Стауницем, занимавшим видное место в оперативных делах и комбинациях, творилось что-то неладное. Выходит, он, Артузов, чего-то не заметил, где-то допустил ошибку.

Артузов вызвал Стауница на беседу на КК - конспиративную квартиру. Эдуард Оттович пришел весь какой-то взвинченный и в то же время поблекший. Лицо его осунулось, но глаза по-прежнему смотрели напряженно и остро. Попросил разрешения закурить. Курил с жадностью, делая глубокие затяжки. Артузов говорил мягко и доверительно, ведь никаких конкретных фактов против Стауница у него не было. Ответы были предельно четкими.

- Опавший лист на ветку уж не вернется. Я не какой-нибудь залетный лебедь. Результаты моей работы вам известны. Время требует своего слуги, и я верный слуга порученного мне дела. Я обещал вам верно служить и не отступал от своего обещания.

Хотя Артузов и был внутренне насторожен, но у него не нашлось сил сразу же выразить Стауницу недоверие. Нелегко сомневаться в человеке, который действительно заявляет о себе делом. И делом серьезным. Когда при малейшей ошибке можно и пулю получить, от той же новой пассии - Марии Владиславовны. Подобные рассуждения и породили снисходительность Артузова, подкрепленную чистосердечными, как ему казалось, заверениями Стауница в своей лояльности.

Когда Опперпута только начали привлекать к работе в ВЧК как знатока польской, савинковской и иных разведок, он бросил весьма характерную фразу: "Принимайте всего, какой я есть, или не принимайте вовсе". Что оставалось Артузову сказать Стауницу в заключение беседы? Безо всяких дипломатических уверток он заявил:

- Не верить в то, что вы только что произнесли, значило бы кровно обидеть вас. Но вы знаете и другое - легковерие мне тоже противно. Стауниц не задержался с ответом:

- Вероломству чужд. Я знаю, что тащу за собой бремя прошлого. Но оно становится все легче и легче. "

То ли он действительно тяготится своим прошлым, то ли он законченный мерзавец",- с досадой на самого себя подумал Артузов. Сколько колеблющихся людей пришло в революцию и приняло советскую власть. Если вообще не верить людям, сам станешь слабее и уязвимее.

Ссылки: