Артузов - научный сотрудник Учетно-регистрационного отдела ГУГБ1

Артур Христианович решил написать письмо Сталину как своего рода отчет о проделанной в Разведупре работе. Сталин его туда посылал, значит, он должен быть информирован о том, как выполнены его задания.

Письмо Артузов написал за несколько дней (оно заняло около двадцати страниц), 17 января 1937 года подписал его и отправил адресату, разумеется, не по почте. Вот несколько выдержек из этого послания. "11.1.1937 Урицкий сказал, что Ворошилов предложил заменить меня более молодым и выносливым работником. Это был четвертый удар, нанесенный мне жизнью. Первый удар был во время Гражданской войны. Я был против назначения царских генералов на руководящую работу в Красной Армии. Троцкий ругал меня за это. Второй удар последовал от [него] же за то, что я высказался против крайне жестоких методов расправы с отдельными работниками Красной Армии. Третий удар был нанесен мне после томительного периода политической борьбы в коллегии ОГПУ за руководство, борьбы, полной недостойных приемов, выдвижения и задвижения людей, захвата важных (ведущих) отделов. Я приветствовал назначение и направление ЦК на работу в ОГПУ Акулова . А Слуцкий (секретарь парткома) изобразил это перед Ягодой как подхалимство перед "чужим" зампредом 121 .

В результате меня не стали замечать, не вызывать на совещания, третировали. В. Р. Менжинский меня не поддержал. После этого я ушел целиком в дела Иностранного отдела. Я выловил из Польши провокатора Штурбетеля , который выдал ряд провокаторов, но почему-то его слишком рано (быстро) расстреляли. Урицкий верил и считался со мной и моими соображениями по агентурной работе. Но, однако, неправильно и придирчиво относился к разведчикам-чекистам, пришедшим из ИНО ОГПУ. Мое стремление обеспечить Урицкому успех в его работе не встретило с его стороны сочувствия. Я действительно уезжал в 3 часа ночи с работы, а Урицкий еще оставался на работе. У меня с Урицким не было разногласий, но он крайне ревниво относился к моим встречам с Ежовым . Меня поразило, что я был снят с работы по состоянию здоровья. А Штейнбрюк уволен как иностранец." Далее следует длинный список операций и мероприятий, проведенных в Разведупре за два с половиной года под непосредственным руководством Артузова. Приведу только три позиции из этого перечня:

"2. Был завербован сотрудник германского посольства в Варшаве.

8. В Испанию доставлены несколько кораблей с вооружением.

9. Наш нелегальный резидент в Японии установил дружеские отношения с германским военным атташе в Токио". Пункт 8 в комментариях не нуждается. Значение же того, что скрывалось за пунктами 2 и 9, в полной мере скажется лет через пять-шесть, когда уже вовсю будет полыхать пожарище мировой войны. Потому что за ними - приобретение советской военной разведкой одних из самых ценных источников. "Сотрудник германского посольства в Варшаве" - тот самый высокопоставленный дипломат Рудольф фон Шелиа , которого завербовали Рудольф Гернштадт и Ильза Штебе . Благодаря этой вербовке на протяжении нескольких лет разведка получала ценную информацию непосредственно из германского МИДа, причем относящуюся не только к внешней политике Третьего рейха.

Теперь о пункте 9. "Наш нелегальный резидент в Токио" - не кто иной, как ныне легендарный Рамзай - Рихард Зорге . А дружеские отношения он завязал с тогдашним германским военным атташе, впоследствии послом в Японии Ойгеном Оттом . Благодаря тесной дружбе с послом Оттом Зорге не только был допущен к совершенно секретной переписке посольства с Берлином, но и выполнял неофициально функции политического советника при после. Более того, по просьбе Отта Зорге неоднократно составлял различные докладные записки, которые тот отправлял в Берлин за своей подписью. Тем самым Зорге получил возможность в некоторой степени влиять на германо-японские отношения в интересах Советского Союза. Случай в истории разведки если не уникальный, то весьма редкий. Ответа на письмо Артузов не получил, впрочем, он на это и не рассчитывал. Его целью было всего лишь сообщить секретарю Центрального Комитета, что он проделал за два с половиной года, проведенных в Большом Знаменском .